Виктор Мануйлов - Черное перо серой вороны

– А вы не пробовали подать заявку? – перебил Валера сладкие мечтания Андрея Сергеевича, заедая водку красной икрой, и даже чайной ложкой, будто эта икра для Чебакова ничего не стоит. А она очень даже стоит, но не станешь же попрекать человека, от которого ожидаешь положительных результатов.

– Нет, не пробовал, – признался Андрей Сергеевич. – Понимаете, текучка? Текучка – это, я вам скажу, такая штучка, – хе-хе! – что маму родную забудешь. Но самое главное – люди. Для этих проектов нужны умные и знающие люди. А где их взять? То-то и оно. Все умные разбегаются по заграницам, остаются одни дураки и жулики. А с дурака, да еще и жулика в придачу, какой спрос? Никакого. Вот и мучаешься, во все приходится входить самому и всех контролировать, иначе никакого дела не будет. Давеча пошел на станцию… И станция-то у нас всего четыре колеи, а порядку никакого. На путях пустые бутылки, банки из-под пива, пакеты – чего только не валяется! А станция – это, я вам скажу, главные ворота города, по ней проезжающие и приезжающие судят о нашем житье-бытье. А тут всякие кучи мусора! В эту кучу сунет кто-нибудь бомбу – и не заметишь. А рванет так, что все сразу забегают. Толкуешь им, толкуешь, а им хоть бы хрен по деревне. Тяжелый народ, скажу я вам, Валерий… Все никак не запомню вашего отчества…

– Да бог с ним, с отчеством, – отмахнулся Валера, тоже порядочно захмелевший, но еще контролирующий, так сказать, ситуацию, что для журналиста очень важно. – Вы мне вот что скажите, Андрей Сергеевич: вот у вас Осевкин… Он как?

– В каком смысле? – насторожился Чебаков, пряча глаза за толстые мешки, нависающие над ними и подпирающие их снизу, так что в узких щелках можно было разглядеть разве что снующие туда-сюда темные зрачки.

– Ну, в смысле отношений с трудовым коллективом, – стал разъяснять Валера. – В том смысле, как он решает социальные и политические проблемы на уровне своего Комбината. И, разумеется, города… Интересно, знаете ли… Тем более что проблема эта, как известно, глобальная, не в одном Угорске обозначена.

– Ну, как вам сказать, как он решает? Решает. В зависимости от обстоятельств. Тут у него все схвачено. Хозяин, одним словом, – увиливал от прямого ответа Чебаков, пытаясь вспомнить, что он такого уже наговорил про Осевкина. Никак не вспоминалось. Однако надо как-то соответствовать, а то Валера подумает, что мэр – это так себе, пустое место. И Чебаков, понизив голос и наклонившись поближе к Валере, заговорил: – Понимаете, Валера, мы все, так сказать, еще только приноравливаемся к новой системе. Один так, другой эдак, третий черт знает как. Что касается Осевкина, то, честно скажу: жадноват. Копит деньгу. А куда купит и для чего, непонятно. Было предложение создать в Угорске футбольную команду, чтобы выступала на первенстве области. И чтобы Осевкин ее финансировал. Куда-а та-ам! И слышать не хочет. А мне приходится думать о людях. И не только по должности, но и по человечности. О каждом, можно сказать, индиви-ду-уме, споткнулся Чебаков на трудном слове. – И о детях, и о рождаемости в том числе, и о той же бабке. Она ж, эта бабка, работала всю свою жизнь, вкалывала, а мы ее бросили, дали пенсию с гулькин нос, и – крутись, бабуля, как хочешь. А у нее – никого. Одна! И силы уже не те. И крыша течет, и колонка водопроводная далековато, и дрова надо заготовить. Как быть? То-то и оно. И все ложится на мэра, все на него. Опять же, не стану скрывать: воруют.

– Все? – спросил Валера, заглядывая в заплывшие глаза мэра.

– Как это – все? – обиделся Чебаков. – Все – это есть в корне неправильная точка зрения с политической точки зрения, – назидательно произнес он и опять погрозил своим коротким пальцем. – У нас в городе большинство граждан – честные, порядочные люди. Опора, можно сказать, власти. Презумпция невиновности! – выставил он палец вверх и с удивлением посмотрел на него. Вдруг сморщился и закхекал: – На всех не хватает! Кхе-кхе-кхе!

Закхекал и Валера, чтобы поддержать настрой собеседника.

– А Осевкин? – не выпускал он мэра из орбиты свои интересов.

– Осевкин? А что Осевкин? Ну, иногда задерживает зарплату. Штрафует за всякие нарушения. Но, должен сказать прямо: народ относится к этому с пониманием. Не все, конечно, есть отдельные типы, которым сколько ни дай, им все мало и мало… – И, насторожившись: – А что, жаловались на него?

– Да нет, что вы! Я, честно говоря, еще в самые низы не спускался: не успел.

– И не надо спускаться, Валерочка! Что вы там найдете, в этих низах? Ни-че-го! Люмпины и эти… как его?.. все забываю… впрочем, не важно. Да. Так вот, надо смотреть шире. Особенно столичному журналисту. Это в нашей газетенке можно понизу шаркать тапочками, а вам – вам не к лицу. Давайте выпьем еще! Выпьем за успешное решение глобальных проблем! Только достаточно глобальные проблемы решают достаточно положительно все, так сказать, остальные проблемы! – воскликнул Андрей Сергеевич, разливая водку по рюмкам.

«Да-а, перебрал я вчера, перебрал, ничего не скажешь, – думал Чебаков, тряся перед собой штанами и никак не попадая ногами в нужные места. – Еще возьмет, черт долговязый, и опишет в своей газете, как мы с ним пили водку и о чем разговаривали. У него, поди, и диктофон был включен… Как же это я не сообразил? Ведь что-то в его кармане оттопыривалось! И лазал он туда то и дело. Не спроста же лазал, а наверняка включал и выключал. А делал вид, что лазает за платком. Вот и доверяй после этого людям, – убивался Андрей Сергеевич, будто статья уже появилась в газете и теперь все будут показывать на него пальцем. – Пальцем – еще куда ни шло. Можно сказать, черт с ним, с этим пальцем! А вот если Осевкин… – и в животе у мэра похолодало. И даже руки вспотели и перестали слушаться. – Однако, – принялся он искать выход из положения, – можно будет сунуть ему несколько тысяч… в рублях… Конечно, в рублях! Не в евро же. Скажем, штук десять. В порядке гонорара. Он и этому, небось, рад будет до соплей. Видно же – голь перекатная. Вот только как это сделать? Черт его знает, как это сделать. Надо будет посоветоваться с Ниной Петровной Сорокиной. Баба она умная и пронырливая, ей все нипочем, – решил Андрей Сергеевич, застегивая молнию на ширинке. И тут же вспомнил, что его разбудили по поводу пропажи дочери. И еще вспомнил, что вчера он ее, дочь-то свою, не видел. И даже не вспомнил о ней. А все из-за этого Валеры, черт бы его побрал! – Вот еще незадача! – с досадой подумал Андрей Сергеевич. – И, как всегда, не вовремя!»

Вызвав дядю Владю, своего шофера и телохранителя по совместительству, человека основательного, из бывших милиционеров, он велел ему опросить всех на предмет, кто видел Светку, когда и где, и о чем говорят промеж себя.