Виктор Мануйлов - Черное перо серой вороны

– Так она, Андрей Сергеевич, скорее всего, в лесничество укатила, Светланка-то ваша, – не задумываясь ответил дядя Владя. – Дружок там у нее, Пашка Лукашин. Сохнет она по нем. Нынче девки созревают рано. Об этом и по телеку говорят. И в школе им все про секс рассказывают. Чтоб, значит, и спид не подхватить, и не забрюхатить. Опять же – интернет. Черте что, прости господи! Помойная яма, да и только! – возмущался дядя Владя. – А ребятишки в этой помойке копаются, что-то ищут. И находят, конечно, самую дрянь, которая их уму не под силу. В наше время ничего такого не было – обходились. А нынче распустились – просто беда с ними, – говорил дядя Владя, следуя за своим хозяином в туалетную комнату, стоя у него за спиной, пока тот чистил зубы и умывался. – Что касается людей, то я их уже опросил. И жене вашей, Розалии Борисовне, обо всем доложил. В том смысле, что никто не видел, куда она подевалась и когда это случилось. Вроде в доме народу много, а все сами по себе, никому ни до кого нет дела, – ворчал он, подбревая затылок своего хозяина.

– Так, говоришь, в лесничестве?

– Выдвигаю как основную версию, Андрей Сергеевич. Могут, конечно, иметь место и другие.

– Похищение? – вскинулся Андрей Сергеевич и уставился в зеркало на дядю Владю.

– Не исключаю, хотя эта версия весьма сомнительна.

– Это почему же?

– Потому, что достаточных поводов для подобного акта не имеется. Насколько мне известно, вам, Андрей Сергеевич, никто не грозился, вы дорогу никому не переходили, в должниках не значитесь.

– А если выкуп? А если по политическим мотивам?

– Очень даже я сомневаюсь в этих версиях, Андрей Сергеевич. Если иметь в виду ваше финансовое положение и все прочее.

– Что ж, по-твоему, у меня и положения никакого нет? – с обидой в голосе проворчал Чебаков. – Я, между прочим, как тебе известно, не какая-то там сошка.

– Все это так, Андрей Сергеевич, а только дитя крадут, когда дело пахнет миллионами. Что касается политики, так все в городе вами довольны и другого мэра не желают. Уж поверьте мне на слово.

– Тогда так: позавтракаем и поедем, – принял окончательное решение Чебаков.

– В лесничество?

– А куда ж еще? Сам же говоришь, что это основная версия.

– Так туда не проедешь, Андрей Сергеевич. Дороги все заросли так, что разве что на танке.

– А как же Светка туда могла проехать?

– Так на велосипеде же! – воскликнул дядя Владя, поражаясь наивности своего хозяина. И пояснил: – Там тропинки имеются.

– А у лесника телефон-то хоть есть?

– У Лукашина-то? Должно быть, имеется, Андрей Сергеевич. Только не телефон, а рация. Как же без рации? Да только я номера не знаю. Надо позвонить Блинкову, его начальнику. Он должен знать. Если не укатил в Москву или еще куда.

– Так позвони. Чего ж не позвонил раньше?

– Дак это… А вдруг вы будете против? Мое дело: приказали – исполняй. Я в политику не лезу. Не мое это дело.

– Твое-мое, – проворчал Андрей Сергеевич. Тут он вспомнил о Нине Петровне Сорокиной и сразу же забыл о дочери. Велев дяде Владе узнать, как связаться с лесником Лукашиным, он вернулся в спальню и оттуда стал звонить Сорокиной на ее мобильник.

Та откликнулась сразу же.

– Как отдыхаете, Нина Петровна? – начал Чебаков издалека. – Никуда не собираетесь?.. Как куда? В Египет, например. Или в Турцию. Мало ли куда… Нет, да? Ну нет и нет. И то сказать: у нас у самих можно хорошо отдохнуть… Это правильно. Совершенно верно… Полностью вас поддерживаю…. Нет-нет, что вы! Просто так позвонил. Вспомнил о вас и позвонил. Я о всех людях помню, уважаемая Нина Петровна. А об вас – с особым удовольствием. Вы у нас, как сказал поэт, светоч негасимый. Я всегда рад общению с вами… Спасибо, спасибо, спасибо. Взаимно, взаимно, взаимно… Ну что вы, что вы! Вполне без вас обходимся. Главное – наладить работу. Вас нету, а дело движется. Как часы: завел их, и они тик-так, тик-так… Да-да-да! Совершенно верно! Вы у меня первый советчик по вопросам финансов… Ах, не скромничайте! Да, вот вспомнил! Я что у вас хотел спросить, уважаемая Нина Петровна. Нельзя ли нам как-нибудь пересечься?.. Да где вам будет удобно… Лучше всего – сегодня… После обеда? Очень хорошо. Так вы в лагере «Поиск»? И как там?.. Нормально? Ну и слава богу. Слава богу… Часа в три?.. Прекрасно! Так я вас перехвачу на перекрестке… Ну да, ну да! Именно там! Именно там!.. Не смею больше задерживать. До встречи!.. Взаимно, взаимно…

Андрей Сергеевич отключил телефон и облегченно выдохнул скопившийся в груди воздух. «Вот чертова баба! – подумал он, растирая рукой левую сторону груди. – С ней надо держать ухо востро. А то, не дай бог… Впрочем, и сама на руку не чиста. У Крюкова на нее целая папка компромата. У него, поди, и на меня компромат имеется. Эти прокуроры… Надо менять: уже больше года сидит на одном месте. И сам тоже берет. Не без этого. Не брал бы, давно бы заметили. Такое дело. Вот уж времечко, так времечко, черт бы его побрал! Ни на кого нельзя положиться», – заключил привычной фразой свои размышления Чебаков. И побрел в столовую завтракать.

Только там он вспомнил о Валере, велел будить его и вести в столовую.

Нина Петровна убрала телефон после разговора с мэром Чебаковым и огляделась. Ни Улыбышева, ни мужа видно не было: после завтрака как ушли о чем-то поговорить с Филиппом Афанасьевичем, так до сих пор. Правда, и ее звали тоже. Отказалась, сославшись на головную боль. С некоторых пор не выносит она внимательного взгляда сквозь сильные очки директора школы. Любое его посещение мэрии – для нее настоящая пытка: дотошный до ужаса. Каждая копейка у него на учете: и куда ушла, и что принесла, а если какая и пропала невесть куда, так это ж целая трагедия. Да и разговоры о детях, об их учебе тоже сводятся к этим рублям и копейкам, и ты на него смотришь, и кажется тебе, что имеет он в виду исключительно тебя одну, и очень при этом неодобрительно к тебе относится. Будто душу выматывает и разглядывает в обнажонном виде. И глаза такие грустные-грустные, и не поймешь, тебя ли ему жалко, или еще кого. Странный человек. Не от мира сего.

Нина Петровна все более злилась, поглядывая на золотые часики – подарок мужа. Время-то уже третий час, а их все нет и нет. И о чем можно говорить так долго с Филиппом Афанасьевичем? Уму не постижимо. Им-то что? Нагадили, а ты разгребай. А вот когда придут… Когда придут, надо будет как-то объяснить им этот звонок и предстоящую встречу с мэром. И чего ему взбрело в голову? Совсем не подходящее время для приватных разговоров… А главное, план, имеющий в виду как-то спихнуть дело с писаниной против Осевкина с плеч своего дурака-мужа на Улыбышева требует обстоятельности и секретности. А какая может быть секретность на виду у мужа и бывшего кагэбэшника? Никакой. Уж отложил бы на день хотя бы. Нет, приспичило – давай сейчас да и только. Просто дурак на дураке сидит и дураком погоняет. Не иначе как дело касается финансов. Может, что раскрылось? Или комиссия из области? Оттуда деньги на ремонт жилья дали, на больницу, на дороги тоже, лето уже к концу, а ни к жилью, ни к больнице, ни к дорогам так и не приступали. Да и с какими деньгами? Почти все рассосались невесть куда. Сама же подписывала липовые документы на произведенные работы, а работы тем и закончились, что понасыпали там и сям кучи гравия, которые жители потихонечку растаскивают по своим надобностям. А случись что, тебя же первую привлекут, остальные останутся в стороне.