Таньчо Иванса - Маленький роман из жизни «психов» и другие невероятные истории (сборник)

– Спасибо тебе, – шепчу ему на прощание.

После моих слов, Вир прикасается легонько к моей щеке и тут же исчезает, растворяется, оставив после себя свой неповторимый аромат как напоминание о нашей дружбе.

Преодолеваю навесной мост, сделанный из какого-то очень прочного стекла, или его аналога (я же, в сущности, так мало знаю об особенностях местной индустрии), въезжаю в Ллин через высокие арочные ворота. Они стоят здесь для красоты, потому как никакого намека на существование забора или изгороди нет и не предполагается. Они похожи на ледовую скульптуру: величественные, с мелкими изящными узорами на полупрозрачных стенках. Отражая свет заходящих солнц, они буквально сияют оранжево-желтым светом. Врата в Эдем на конце бледно-желтой дороги, которая сразу за мостом превращается в широкий проспект, выложенный мелкими цветными бисеринками! По такой дороге даже ходить жалко – не то, что ехать на велосипеде, поэтому принимаю единственно верное в данной ситуации решение – прислоняю металлическую конячку к полупрозрачной стенке ворот и вхожу в город. Пешком и с рюкзаком на спине – как и подобает каждому уважающему себя путешественнику.

Ллин напоминает хрустальную сказку, ну или на последнее, и потому теплое и счастливое, пристанище Снежной Королевы – это как вам больше нравиться! Дома вдоль проспекта построены из матового разноцветного материала. Они напоминают витражные композиции в костелах Кракова и Рима, только очень прочные. Каждый из них переливается оттого, что сочный красный свет уходящего второго солнышка, преломляется от стен каждого из домиков и создает неповторимую зрительную иллюзию – не дома, а огромные цветные свечи! Даже их остроконечные крыши, и те – сверкают и искрятся как драгоценные камни, ибо вместо черепицы, они выложены грандиозными по своей красоте узорами из маленьких стеклянных кусочков. Не исключено, что они и являются чем-то вроде этого, но сейчас я предпочитаю не разбивать окружающее волшебство на составляющие.

Я почти бегу по дороге, задыхаясь от восторга, едва не сбивая прохожих с ног. Но они милы, и на мои сбивчивые извинения всегда улыбаются и отвечают что-то вроде: «Деточка, так и коленку расшибить недолго». Две прогуливающиеся старушки, в коих я едва не врезаюсь засмотревшись на очередное чудо местной архитектуры, говорят полушутя: «Где же ты забыла свои прекрасные глазки, милочка?». Курносый юноша, после того как я совершаю попытку, слава богу – неудачную, споткнуться о его ногу, застенчиво улыбается и интересуется: «Вы к любимому так спешите, или всегда так быстро бегаете?».

Господи, за что такое великолепие и мне одной? Я же лопну, задохнусь от восторга в этой ожившей сказке об Изумрудном Городе! Влюбляюсь в этот город с первого взгляда, с первого шага по махоньким бисеринкам дороги, с первого вдоха его медово-ягодного воздуха с небольшой примесью запаха речной воды той самой голубой речки.

Мое сердце громко бьется о диафрагму, будто пытается с помощью давно забытой азбуки Морзе что-то важное сообщить, но не от быстрой ходьбы, а от беспричинной радости и благодарности к этому великолепному городу…

Ллин оказывается велик настолько, насколько вообще может быть велик город в Иллионе. Насколько я могу судить, это – мир с очень малой плотностью населения, поэтому некоторые города в полнее реально пройти пешком всего за несколько часов. Но здесь, в Ллине я в первый раз чуть не потерялась. Несусь без оглядки, а улочки перетекают одна в другую как ягодный кисель. Искрятся и переливаются. А у меня и без этого, голова от восхищения кружиться – в какой-то момент я даже не сразу вспоминаю, каким ветром меня сюда занесло! Наконец, я останавливаюсь на какой-то очень большой разноцветной, как и другие улицы, площади. В центре площади возвышается здание, похожее как две капли воды на половинку ореховой скорлупы, только не коричневое, а ярко зеленое. Даже бороздки такие же.

Мимо проходит молодой человек в очень странной шляпе, сильно смахивающей на популярный на моей исторической родине колпак Пьеро, хорошо хоть без черных балабонов, а просто с венком из живых цветов, вместо козырька. Останавливаю его жестом, сглатывая, дабы собраться с мыслями:

– Что это за здание? – спрашиваю.

– Театр Белых Теней, – улыбнувшись во все тридцать два зуба, ответсвует парень.

– А что такое Белые тени? – в полнее закономерно интересуюсь. Так как я уже достигла цели своего приезда, это – единственный вопрос, который все это время у меня вертится на языке.

– Завтра будет представление – зайдите, посмотрите. Это неповторимое зрелище!

– Может и зайду, но все же? – Ну вот, чего я пристала к человеку, а?

– Белые тени – это такие животные с материка Суфир, – терпеливо пускается в объяснения юноша, – они похожи на облака, только обладают разумом и формой человеческого тела. Они даже способны издавать звуки человеческой речи. Бывает очень весело, если они начинают говорить.

«Приведения что ли?» – задаю себе риторический вопрос. С другой стороны этот юноша вряд ли знает, что такое призраки и откуда они берутся – не у него же спрашивать.

Моя вполне себе бесшабашная веселость сменяется каким-то удивленным недоумением. Хочется расспросить его о многом, но внезапно я осознаю, что все – время вышло. Мне пора.

– Спасибо, – успеваю крикнуть вслед парню, потому что он успел удалиться на довольно приличное расстояние. Он разворачивается, машет мне рукой и исчезает за поворотом.

А я медленно приближаюсь к той стороне стеклянного грецкого ореха, на коей виднеется совершенно неповторимая Лиловая Дверь.

Останавливаюсь возле нее и уже хочу взяться за ее ручку, как вдруг вспоминаю о Диме.

Если я открою Дверь без него, то наверняка больше никогда его не увижу. Он не сможет добраться сюда сам, а я смогу вернуться сюда следующей ночью, когда в очередной раз усну в Одессе. С другой стороны, следующего раза может и не быть, ведь так?.. В первый раз за долгое время не знаю, что делать. Стою в нерешительности с совершенно пустой головой и вяло тикающим сердцем: ничего не предпринимая и не стараясь разобраться в себе.

Время как бы замедлилось, а пространство вокруг меня готово было съежиться и исчезнуть, оно стало похоже на водную гладь потревоженную водомеркой. И я жутко перепугалась, что если сейчас не сделаю что-нибудь, то пропаду, исчезну, вместе с Изумрудным Городом и Лиловой Дверью. Поэтому я решительно берусь за ручку и в подступающей к горлу панике дергаю дверь на себя.

Она оказывается заперта!

Попробую толкнуть дверь в обратную сторону – не поддается!

И вот здесь я пугаюсь окончательно… Выходит, что у меня нет никаких шансов оказаться в этом волшебном мире наяву, а не во сне! Я и сейчас не совсем понимаю – сплю или бодрствую. За последнее время сон и явь перемешались, образуя странный сладковатый винегрет, любой кусочек которого прекрасен своим неповторимым привкусом.