Александр Филатов - Список Магницкого, или Дети во сне не умирают

15.06.10

Дополнение к анамнезу

Уточнение психиатра Грымова: он «жил» на лавочке перед входом в Бутырку не семь лет, а всего полтора года. Остальное время, не мытьем, так катаньем, удавалось перекантоваться в ПБ. С горечью вспоминает, как однажды в два часа ночи мимо лавочки, «возвращаясь с гей-вечеринки», шел пьяный Элтон Трибасов. Я ему: «Почему ты в тепле Кошкиного дома ночуешь, а я на лавочке?» Он:

«Потому что я – начальник». «И почесал дальше, держась за стену, чтобы не упасть».

О выбитых контролером зубах Грымов вспоминает с сардонической язвою: «Дело было зимнее, морозное. У трубы теплотрассы любой хотел быть. Восемнадцатилетние проститутки с Новослободской отдавались за «пятихатки». Драли прямо там (т. е. у входа в тюрьму). Только в день получки. Из-за недостатка средств одну брали на всех. По пьяни, показывая удальчество, контролеры разбивали пустые водочные бутылки себе об голову». Зубы выбиты пять лет назад. Бутырские тусовщики оспаривают прежние версии о драке за место у теплой трубы или «за бабу». Контролер обвинил, что Грымов что-то у него украл. Грымов оспорил. Уточняется и звание и ФИО обидчика: сержант внутренней службы Сергей Тарбеев. «Он ударом кулака не только зубы выбил, но и нос мне сломал!» Тарбееву тогда было двадцать пять лет.

В тот же день Грымов указал мне обидчика во дворе Бутырки. Тот кого-то конвоировал. Предположительно, Тарбеев выбил Грымову передние верхние зубы и клыки. Хотя про последние он шуткою утверждает: «Эти от старости выпали». В седых, опущенных книзу усах Грымов похож на моржа.

Он 30 лет прописан в общежитии на родине в Орле, т. к. это дает ему право претендовать на жилье от УФСИН – стоит на очереди. Женат на медсестре (не первым браком). О детях не знаю.

Про лавочку – неудивительно. Многие приезжие сотрудники вповалку спят между дежурствами в спортзале Бутырки. Я предложил заниматься приемами самообороны в спортзале. Мне: «А ты пойди погляди, что там». Пошел. У людей места чуть больше, чем в могиле. Один от другого отделен чемоданом или рюкзаком. Спят на тюремных матрасах.

Грымов пять раз судим судом офицерской чести, семь раз увольнялся, разаттестовывался и восстанавливался. Крабов (Гиммлер) о Грымове: «Я его спросил, где он диплом купил». Свидетельство самого Грымова за чаем: «Я всегда голодный». Он ждет, когда я допью чай, а потом «дополаскивает» мои чайные пакетики у себя в чашке.

Три врача дежурили в усиление на праздники: Антонина, Алексин, Анжела. Всем троим, бессовестным, пишу «первички» поступившим в их дежурство больным. Еще погоняют! И ждут нового врача, вести их в рай!

Главврач, провинциал, торопыга и путаник, по телефону: «Вы из Царицына? А это какая область?» Смешно до безумия.

18.06.10

Приходило «Бутырское телевидение». Маленькая цифровая камера на штативе. Отечный, второй раз судимый оператор в очках и лейтенант внутренней службы – режиссер. Что за социальное партнерство! Хотели снимать работу. Я отказался по причине «фотонегеничности». «Группа» ждала терапевта. Два сумасшедших «актера» были заготовлены в «стаканах».

Терапевт Лала постеснялась или побоялась, что «козлы» потом на улице опознают, сочтутся «за лечение». ТВ-группа ушла, несолоно хлебавши.

Тюрьма – самодостаточное государство. За каменным «занавесом» и пекарни, и транспорт, и связь: «Липецк! Липецк! Я – Тамбов!», и ТВ. Роль тюрьмы в тюрьме играют карцеры.

Освободившись, бутырский оператор перегнанные на DVD материалы местного ТВ кому-то «впарил» за деньги или вложил в Интернете. Была история.

21.06.10

Сразу после дня медработника вышел на работу психиатр Юлий Александрович Вражный. Отставной вояка. Сначала институт в Нижнем. Завершал в военной академии. Служил семь лет в Мурманске на подлодке, где будто бы был контужен. Говорит громким голосом, практически кричит. Далее служил врачом в крымском санатории. После распада СССР ему было предложено принять присягу Украине, что и было сделано. Я цинично: «В санатории много баб поимели?» Он: «Как можно, А. В., это же нечестно!» Познакомился в Крыму с отдыхавшей там полькой. Уехал к ней. Жил два года, выучив польский и немецкий. Знает и английский. Акцент еще тот! Пытался подтвердить диплом в Польше. Полька вытурила. Вернулся в Россию. Живет у разведенного брата в Мытищах: «Брат работает в страховой компании на Лесной. Алиментов только двадцать пять тысяч платит!» До психиатрии (имеет сертификат врача-нарколога) был аптечным промоутером: хорошо знает цену лекарств. Вражный, мягко говоря, странен: «Почту за честь работать в Бутырке!» У больных его прежде интересует уголовная статья. За громкую речь он получит у нас кличку – Контуженный, у больных и зэков – доктор Зло: за короткий срок в его дежурства умрет шесть больных. Мы с начальником будем спорить о его диагнозе. Алексин: «Шизофрения». Я: «Скорее – умственная отсталость».

23.06.10

От «ломки», жажды и голода вопит, скулит, поет гулящим псом, воет защемленной кошкой прикованный за руки и ногу к кровати в 466-й камере наркоман Ставропольский Леонид Ольгович. Ему «с вязок» не видно, что в отделении никого нет, кроме не имеющего камерных ключей меня. Я не могу войти и подать ему воды и хлеба. Обедом беднягу обошли, и он вопрошает в воздух: «Вы знаете, что такое жажда? А голод?» Тишина. Лишь безумец Талайбеков запыхался биться о стенки «резинки»: «Пустите в аул!» Отделение спит послеобеденным русским сном.

24.06.10

Весь день ждали комиссии прокуратуры по надзору. Расковали прикованных к кроватям. Из засранных и ободранных «резинок» вывели узников. На двери нашей «резинки» (второй этаж) повесили табличку: «Ремонт». А наручники лежат среди швабр; там надпись: «Шанцевый инструмент».

26.06.10

После смерти упомянутого выше наркомана, которому уволенная Наташа делала реанимационные уколы посмертно, ввели суточные дежурства. Ох, сколько во время их умрет!

Освобожденные из Бутырки и Кошкиного дома имеют право на 700 рублей на дорогу. Эти деньги из бухгалтерии приходится иногда ждать не один день. Безденежные и голодные освобожденные тусуются у входа в тюрьму, сидят на лавочке, где спал Грымов. Кто-то, показывая справку об освобождении, просил денег у меня, когда я подъехал на авто (возле Бутырки у меня сняли колпаки с колес, сотрудники или освобожденные зэки – неизвестно).

Между камерами веревки «дорог». Одна ведет прямо из таблеточной.

Днем накануне (25.06.10) шеф мне по внутреннему телефону: «А. В., у нас сколько алкоголиков?» – «Один-два». Тут же переводит то ли Пыткиной, то ли отозванной из отпуска Гордеевой: «Пиши пятнадцать. Наркоманов?» – «Тоже один-два». – «Пиши: тоже пятнадцать». Так начальство фабрикует полугодовой отчет. При Трибасове все трупы записывались на ненавидимого им Чингиса. Но и при Алексине нельзя верить ни одной статистической справке ПБ. Умолчим о повальной неверной постановке диагнозов. Врачи психиатрических скорых направляют из изоляторов к нам больных часто с несуществующими в МКБ-10 диагнозами или знают два: «Острое психотическое состояние с симптомами шизофрении» или то же, но без.