Борис Сидненко - Человек из чужого времени

Такое неожиданное решение Михаилу понравилось. Настроение поднялось, но обольщаться он не стал. Все было еще очень хлипким и могло в любую минуту рухнуть. По сути, он построил замок из мокрого песка наполовину с цементом. Если материал наберет марку, то замок станет тверже камня, если пойдет дождь, то это сооружение растает на глазах. А погода нынче хмурая и непредсказуемая. И все равно Михаил был доволен собой.

О том, что им занимается Госбезопасность, Михаил знал давно. Походя этой темой он не занимался. Он давно понял, что идет по минному полю, что поле не только заминировано, но и просматривается днем и ночью самыми современными приборами. Каждый встречный и поперечный человек – потенциальная опасность. Доверять никому нельзя. В отношении данной уважаемой организации у него были свои сведения, своя информация и свои планы. Михаил отдавал должное тому, что именно эта государственная структура обеспечивает безопасность страны, в которой он сейчас находится, но его прежде всего интересовала личная безопасность. И если их планы и цели не совпадали, значит, что-то где-то и кто-то сделал не так. В данном вопросе не могло быть договоренности, а на диктуемые условия Михаил был не согласен. Все решали время и случай.

Он решил еще раз хорошенько взбодриться. Начал с самого начала. Зарядка и холодный душ добавили бодрости и оптимизма. Он растерся докрасна, быстро оделся и вышел во двор. Его путь лежал на Конюшенную площадь.

Двор был глухой и очень небольшой, но две-три машины в нем могли разместиться. Со следующим двором он соединялся небольшой аркой, которую ограничивали с обеих сторон отбойные камни, так называемые «каретные камни». Этот двор был значительно больше. За ним, так же через арку с такими же камнями, находился еще один, последний двор. Михаил с улыбкой посмотрел на видавшие виды каретные камни. В его время это было весьма актуальное приспособление, защищавшее случайных прохожих от лихих извозчиков и еще предназначенное для того, чтобы колеса кареты на поворотах не врезались в стену и не сшибали углы здания. Именно под одной из этих арок Михаил неожиданно столкнулся нос к носу с интеллигентным бомжом Виталиком. Они оба шарахнулись в разные стороны. И только когда признали друг друга, Михаил кивнул ему головой, на что бездомный сосед почтительно ответил:

– День добрый, барин.

– Добрый день, Виталик, Что вы здесь делаете, любезный?

– За машиной одного начинающего политика приглядываю. Вон за той, – он показал пальцем на новенькие «жигули» седьмой модели. – Могу и за вашей «Волгой» присмотреть.

– Ну, что вы можете, любезный? Будут угонять – через вас первого переедут.

– Через меня, может, и переедут, а через мое приспособление – нет. Я его давно изобрел, для своей машины, когда она еще была у меня. У меня тут и квартира была. У меня все было…

– Может, покажете свое изобретение?

– Извольте.

Он проводил Михаила до первой арки, внутри которой была маленькая металлическая дверь в подвал дома, где и проживал ныне бомж по имени Виталик – бывший массовик-затейник с круизного парохода, бывший любимец женщин, бывший очень обеспеченный человек с двумя высшими гуманитарными образованиями, свободно владеющий английским и французским языками. Лиза знала о нем все. Она-то и поведала Михаилу эту историю. Не так давно было престижно находиться с Виталиком в одной компании. Сейчас же, кроме интеллигентного Михаила, с ним никто не здоровался. Его выбросили с работы, из квартиры и из привычной среды обитания. Здесь же, в подвале, был и наблюдательный пункт, и пульт управления – рычаг, который с помощью тонкого стального троса поворачивал трубу с множеством острых шипов, лежащую поперек арки и между камнями так, что шипы прятались в прорезях другой трубы, лежащей рядом с первой. Когда гребенка была приведена в «боевое» положение, то проехать через нее, не проткнув шины, было невозможно. Машина, даже если бы и выехала на Халтурина, то оказалась бы на всех четырех дисках.

– И сколько стоит такая охрана?

– Всего рубль. Или таблетки от кашля или какое другое лекарство. Можно просроченное.

– Я подумаю. Виталик, а что с вами произошло?

– Да так, залетел по глупости. Как в том анекдоте: Клод на Аничковом мосту коней отливал – ему ничего, а я отливал – мне пятнадцать суток дали. Короче, закрутил я роман на пароходе с одной дамочкой. Меня с ней комсомольские работники познакомили – мои завсегдатаи. Поначалу все было фантастически здорово. А потом она просто не давала мне прохода. А вскоре и выхода. Из моей каюты. Ну я ей и сказал, что, мол, все, повеселились – и хватит. А она оказалась штучкой непростой. Когда приехали в Питер, она мне заявила: «Ты еще об этом пожалеешь, мой милый. Я оставлю тебя голым и босым, свинья». И в полном смысле этого слова я однажды очнулся на помойке абсолютно без всего и грязный, как чушка. Пока меня где-то кололи, я успел потерять квартиру, машину и все свои вещи. Там же и в тот же день в мусорном бачке я нашел себе подходящую одежду. Когда немного пришел в себя, побежал по друзьям. Все от меня шарахались, как от прокаженного. Денег нет, жить негде, помощи ждать неоткуда. На работу не берут, всюду идут сокращения, все разваливается. Свободные художники у Спаса на крови раньше мне пятки лизали, а сейчас за человека не считают. Стал подрабатывать грузчиком в ларьках да магазинах и вот теперь пытаюсь организовать свой маленький частный бизнес.

Михаилу тотчас пришли в голову сразу две мысли. Первая из них: «Вы, молодой человек, появились и хорошо устроились в этом дворе буквально через пару дней после моего переезда в дворницкую. Я это хорошо запомнил». И вторая: «А ведь он, если, конечно, его отмыть и приодеть, очень даже может поговорить с бандитами на понятном им языке. Чуть-чуть макияжа – и лучшего дипломата не сыскать. Свой среди своих».

– Виталик, а с какой группировкой вы были связаны?

– Я? – испуганно произнес тот и огляделся по сторонам.

– Только честно.

Это был неожиданный вопрос. Виталик не был к нему готов. Пришлось сознаться.

– Ну, если честно… Не то чтобы связан, а так, пересекался по разной ерунде.

– И все же?

– Со всеми. Опять же, говорю, соприкасался. В той или иной мере. По всякой ерунде.

– Тогда как же вас так обработали?

– Умоляю вас. Кого волнует чужое горе? Это было сделано по заказу. Исполнили «казанские» гастролеры. Они делают ровно столько, сколько заказано. Заказали бы меня убить, меня бы убили.

– Виталик, хотите с ними поквитаться? – Михаил умышленно задал провокационный вопрос, на который бомж, не задумываясь ни на секунду, испуганно дал желаемый ответ.

– Нет. Нет. Ни в коем случае.

– Вы уверены?