Владимир Козлов - Свобода

Сергей работал инженером, в проектно-конструкторском отделе и выше этой должности не поднялся… Почему? Во-первых, не вступил он в партию, не захотел. Сказал, что специально для карьеры вступать не будет. В общем, вы же сами понимаете, что даже в советское время, чтобы сделать карьеру, нужно было с кем надо уметь обращаться, иметь подход к начальству… А он этого не любил и не умел…

Николай Черных, бывший коллега по Курскстройсвязьпроекту:

Я пришел в институт в семьдесят девятом, тоже сразу после института – и попал в его отдел. В его – в смысле, в тот, где он работал, начальником он не был. Хоть и мог бы, наверно… Люба Хацкевич, которую скоро поставили начальником, она была его младше года на два или три… Но она, как бы сказать, очень правильно все понимала… Мать-одиночка, тридцати еще нет, красивой не назовешь, но привлекательная, не спорю… Залезла в постель к замдиректора – и пожалуйста, стала начальником отдела… Так все и делалось – в то время, по крайней мере… Через постель, через связи, через лизание задницы… Ну, коммунисту тоже было в чем-то лучше, чем беспартийному, как я или Серега, но идеология тогда уже была на заднем плане…

Ну, диссидентом он точно не был… Про политику вообще говорить не любил. Анекдоты про Брежнева? А кто их не рассказывал? Это уже, что называется, к политике отношения не имело. Это был такой народный фольклор… Стукачи были, конечно. Может, та же Хацкевич и стучала, может, кто-то еще… Но это ж мелочь – анекдоты… А так – он скорей про футбол поговорит – как там «Авангард» сыграл, – чем про политику. Даже когда перестройка началась, когда много людей ушло – кто кооперативы создал, кто в них работать устроился… Даже тогда, когда все разговоры были про политику, он в них мало участвовал…

Виталий Ильенко, первый заместитель главного редактора газеты «Новый путь»:

У него была однозначно типичная советская биография. Закончил школу, поступил в институт, женился, закончил институт, поступил на работу в проектную контору, получил квартиру… Я бы даже сказал – «суперсоветская» биография. Причем, обрати внимание, он всегда был где-то в середине. В школе – хорошист, но не отличник. В институте – то же самое. В проектном институте карьеры не сделал, как пришел простым инженером, так и ушел – это через двадцать-то лет…

Здесь, учитывая его дальнейшую биографию, однозначно всплывает ряд вопросов. Он что, воплощение посредственности или, наоборот, человек, который давно разобрался, что та система – гнилая, и не захотел в ней участвовать? Что произошло такого, что заставило его в сорок с лишним лет бросить работу, уйти из семьи? Или ничего не произошло, а он всегда был к этому готов, но ждал момента?

Николай Черных: Выпивал? Ну, так, что называется, по праздникам. Такого, чтоб «на рогах» уходил домой, не помню. Чем интересовался, увлекался – не могу сказать. Тогда все чем-то увлекались, жизнь была такая – как бы сказать, человечная более… Кто туризмом увлекался, на байдарках с палатками ходил в походы, кто каким-то моделизмом, кто еще чем-то… Это потом уже бросились все в коммерцию, в купи-продай… А тогда все еще как-то было… Да, небогато, но по-человечески… То есть я говорю, что не знал про него, потому что мы не так много общались – так, коллеги, по работе… Курить – он не курил, а то выходили когда на лестницу, там говорили за все, про все… С кем он дружил в институте? Да, пожалуй что, и ни с кем… Ну, может быть, с Николаевым, но с ним вы уже не поговорите, погиб при странных обстоятельствах лет шесть назад… Деталей не знаю, никто не знает. Он как раз был одним из тех, кто почувствовал фишку, двинул сначала в кооперативы, потом фирму свою организовал… А потом его мертвым нашли – в своем же гараже, его и девушку молодую… Задохнулись выхлопным газом… А как, при каких обстоятельствах – никто не знает.

О.П. Жданович:

Жили обычно. Скромно так, как все тогда. Сбережений особо не было. У нас и сберкнижка была за все время одна – Сергею какую-то премию дали, и мы часть ее положили… Но ненадолго – тут как раз дали квартиру, мебель надо было покупать…

Я вообще про Сергея плохого сказать ничего не могу… До того момента, когда он от нас ушел. Сказать, что жили душа в душу, как это говорят – нет, я б такого не сказала. Бывали всякие моменты, конфликты тоже – это же семья. Но он заботился о Саше, обо мне – подарки покупал, когда путевка доставалась – в отпуск ездили втроем.

Чтобы там женщины какие – оснований нету у меня так думать. Да и когда? С работы шел домой, чтобы задерживаться вечером – то редко. Рабочие субботы – да, бывали, как у всех… Мы домоседы были, в общем, в гости – только к Николаевым, дружили семьями, как говорится… Так жалко Женю, так никто и не узнает никогда, что точно с ним случилось… Но это после уже было, когда Сергей…

Я потому и удивлялась – когда все это началось, что экстрасенс там и так далее… Ведь никогда бы не сказала по нему, обычный человек был. Придет с работы – телевизор смотрит или что-нибудь читает. Да, много он читал – журналы в основном. Выписывали мы всегда их много, разных. «Наука и жизнь», «Огонек», «Крокодил»…

А.С. Жданович: Это усё эти виноваты, властители наши. Как стало усё разваливаться – так и у Сярожи шарики за ролики зашли… Усё кинуть – работу, семью… Я не ведаю, что с им такое… Что, чего? Не понимаю…

Николай Черных: А я ведь Сереге завидую. Такой, как бы сказать, белой завистью. Все это сделать хотели – то, что он сделал. Это «кризис среднего возраста» – когда начинаешь вдруг осознавать, что есть планка, выше которой не прыгнешь, что, может быть, мог бы когда-то – но не теперь, теперь поздно. Кто-то уходит с работы, уезжает на Север работать вахтовым методом, кто-то заводит любовницу, но большинство – где были, там и остаются, и ваш покорный слуга в том числе. А он взял – и, что называется, как отрезал. Принес две бутылки водки, бутылку шампанского, закуски какой-то – а это начало девяносто второго было, шоковая терапия, в институте зарплату три месяца не выплачивали, ни у кого ни на что денег не было. Говорит – я здесь не просто так двадцать лет отработал, я хочу по-хорошему попрощаться, по-человечески. Сели, выпили после работы… Даже раньше начали, вроде – тогда не до работы было, какая может быть работа, когда денег не платят? Помню, очень хорошо посидели – пир во время чумы, что называется. Потом еще побежали за водкой в соседний магазин – а в нем буквально за сутки до этого или за двое человека убили. Молодой парень, лет двадцать, пришел за добавкой – не поздно даже, может, часов в восемь или девять… И с кем-то там не поладил – может, денег у него попросили. Пырнули ножом два раза, «скорая» приехала только через час или позже – констатировала смерть. Такое вот воспоминание…

Читать дальше