Вячеслав Ворон - Ёсь, или История о том, как не было, но могло бы быть

– Я полагаю, Ёсиф Виссарионыч, что навредит, мы не умеем контролировать наши эмоции и мысли, а куда это может приводить, не мне вам рассказывать, – ответил Хвощов.

– Вот и я думаю, что навредит, – Стален достал из ящика секретера трубку. Набил в нее табачку и закурил, откинувшись на кресле.

– Я думаю, товарищ Хвощов, что растить кактусовую кукурузу нужно. Но исключительно в малых дозах и сугубо для нужд правящей верхушки партии. Так что плыви-ка ты, Никишка, домой и будь здоров. Ты говорил, что Джежинский в Ё-бург подался. А чё ему там делать? – поинтересовался Стален.

– Я этого не говорил, я говорил, что он меня к вам отослал, для селекции.

– Да, странно, а откуда мне это известно, все это очень странно, я же четко помню: Джежинский – в Ё-бурге, я – в Мексике, Надя – в Столице. Ты – вот тут, со мной. Хмм. Да, о нашем посещении «Титаника» никому ни слова, иначе уедешь выращивать свою кукурузу на Северный полюс, при минус шестидесяти, я лично Чкалова попрошу совершить перелет из столицы на полюс. Осознал, Никишка? – пригрозил Стален. – Знаешь пословицу «Ленин не Никишка, он все видит»? – Тот закивал головой. – Так вот, Стален Никишку уже давно приметил.

– Я, Ёсиф Виссарионыч, как сейф, в меня положи, и я закрылся.

– Смотри, что б не взломали, сейф, – иронически подметил Стален. – Ладно, устал я, – очищая трубку от пепла, продолжил Ёсиф. – Поспать, не мешало бы. Ты когда на «Титаник»?

– Я только с него, Ёсиф Виссарионыч, – пошутил Хвощов и сразу ретировался: – Завтра и поплыву, чего мне засиживаться.

– Вот и верно, плыви, Никишка, и помни: Чкалов начеку. – Ёсиф встал, похрустел позвонками, расправляя плечи, дошел до спальни, обернулся к Хвощову, заговорщицки подмигнул ему и добавил: – Начеку, – и закрыл за собой дверь.

Хвощов почесал затылок, налил себе «Боржо» и жадно отпил. В его голове роились мысли, разрывая ее на мелкие кукурузинки. Ему срочно требовалось собрать их воедино, в початок. Он встал и нервно зашагал по комнате взад-вперед. Проделав путь длиною в милю и измерив всю комнату тысячей шагов, Хвощов устало опустился на стул и почти мгновенно задремал. Сказалась усталость. Сколько он продремал, Никита не знал, его разбудил громкий стук в дверь и непонятная возня за ней. Он резко встал, и в голове Хвощова завертелись потолок, стул, стол, двери, и он рухнул на пол. Кровь бурным потоком ворвалась в его сознание, которое он потерял. Однако стук был настолько сильным, что через секунду он пришел в себя, с трудом приподнялся, и, опираясь на стул, направился к двери. Отворив дверь, Хвощов увидел перед собой даму, бессвязно лопочущую себе под нос непонятную ересь и постоянно утирающую слезы.

– Мадам, прошу вас, успокойтесь и объясните мне наконец, в чем дело, – учтиво, со свойственной ему интеллигентной интонацией произнес Хвощов.

– Вы собачку не встречали здесь нигде? – продолжая всхлипывать, ответила барышня.

У Хвощова в памяти возникла палуба «Титаника» и дама, прогуливающаяся с собачкой. Несомненно, это была она, только без собачки. «Это судьба», – подумал Никита.

– Я знаю, где она, – утвердительно ответил он.

Женщина успокоилась и уставилась на Хвощова своими огромными глазами. Ее руки нервно трясли сумочку из крокодиловой кожи.

– Да вы не волнуйтесь, входите, выпейте воды, – отворяя шире дверь, продолжил Хвощов. Дама немедля прошла до стола, налила себе «Боржо» и отпила немного.

– Ну, и где она, вы сказали, что знаете, – нервно поинтересовалась она.

– Да она на «Титанике», я вас уверяю, я ее там видел, – заинтересованно произнес Никита.

– На каком еще «Титанике», пойдем те же скорее на ваш «Титаник», – страстно проговорила дама.

– Я думаю, что можно. – Хвощов быстро набросил льняной пиджак поверх косоворотки, схватил свой саквояж с кукурузой, взял даму за руку и вышел из номера, захлопнув за собой дверь. Стален продолжал спать.

Выйдя на улицу вместе с дамой, он остановил вояж, загрузил ее чемоданы и приказал вознице следовать в порт. Дама, не проронив ни слова, продолжала смотреть на Хвощова своими вопросительными глазами, покорно подчиняясь его действиям. По пути Хвощов хвастливо представился великим кормчим и разузнал имя потерпевшей. С ним в повозке на «Титаник» ехала бывшая жена отставного генерал-губернатора Тифлиса Роза Ивановна Люксембург-Пупская. Но так как она не назвала своей приставки Пупская, Никита и не догадался, что за птица залетела к нему в гавань и с кем ему предстоит провести ближайшие две недели. Они подъехали к порту, Никита прикупил в кассе билеты в Страну Советов на вечер и предложил Розе дождаться отправления «Титаника» на пляже, предварительно оставив багаж в камере хранения.

– Так вы утверждаете, что мой Пусик на «Титанике»? – поинтересовалась она.

– А где ж ему еще быть-то, я его там видел, значит, он там. Да не переживай ты так, найдем мы твоего Пусика, – Хвощов по-панибратски похлопал Розу по плечу. Женщина опять вытаращила свои глаза. Она, великосветская дама с собачкой, бывшая жена губернатора Тифлиса не привыкла к таким манерам и такому наглому обращению, но что-то ее останавливало и одновременно возбуждало от такого интеллигентного хамства.

– Я согласилась плыть с вами только из-за Пусика, в надежде его найти. Я только сегодня утром прибыла из Тифлиса, проведя две недели в морской ловушке, и, уж поверьте мне, удовольствие сие не из приятных. Хотя море я люблю, – добавила она.

– Я тебя уверяю, Роза, эти две недели покажутся тебе одним днем, – Хвощов похлопал по саквояжу, в котором находился кактус с кукурузой.

– У меня с собой великое открытие имени меня самого, – продолжил хвастливо он. И, дальше распаляясь, тут же добавил нараспев: – Ух, и по нраву ты мне, Роза, по нраву. Я сразу понял, когда увидел твои глаза, что ты судьба моя, судьба!

Выйдя на городской пляж, Хвощов подтянул к вкопанному деревянному навесу два шезлонга и учтиво указал Розе на один из них, предложив ей сделать выбор. Роза искусно, с грациозностью кошки, прилегла на свежевыкрашенный шезлонг и прикрыла оголившиеся лодыжки длинной юбкой. Никита прилег напротив на уже изрядно потрепанный шезлонг. У них завязалась светская беседа. Хвощов неплохо разбирался в политике, моде и науке. От природы он был смышлен и разговорчив, что помогало ему поддерживать любую беседу на практически любую тему. За великосветскими разговорами появились обоюдная симпатия и общие интересы в области ботаники. Роза еще в Тифлисе, в доме губернатора, любила выращивать и самовольно скрещивать всевозможные виды трав и цветов. В ее сады наведывались известнейшие люди. Одни – посмотреть на чудо селекции цветов и их разнообразие, другие – за травкой для разных лечебных целей. А иные и за ростками для будущего взращивания в собственных садах. Так они проговорили с час-другой. Вдруг Роза заметила торговца вареной кукурузой и леденцами из сахара, а рядом с ним – собачонку, радостно подпрыгивающую и лаящую на леденцы. «Пусик, точно Пусик», – промелькнуло в голове Розы. Она встала со своей кушетки и что есть силы, крикнула: