Вячеслав Ворон - Ёсь, или История о том, как не было, но могло бы быть

– Ну, ты и голландец, стопроцентный летучий, – съязвил Стален.

– Присаживайтесь, Ёсиф Виссарионыч, и ты, Надя, садись рядом, будем ужинать, если это можно назвать ужином, – не замечая сарказма, сказала Арманд.

Все дружно уселись за стол и принялись трапезничать. Воцарилась молчаливая пауза, периодически нарушаемая просьбой того или иного товарища передать ему то или иное блюдо. Первым нарушил молчание Троцкин.

– Скажите, Инесс, когда мы прогуливались, вы сказали, что нам необходимо взять по мешку зерен и везти в Страну Советов. А позвольте поинтересоваться, что мы будем с ними делать, с зернами этими.

– Я говорила не о зернах, а о семенах цветов. Я считаю, что нам необходимо везти в мешках семена. Таким образом мы останемся незамеченными для охранки. Мало ли чё мы везем в мешках, это ж не цветы. Да и привезти необходимое количество цветов в страну не удастся. Придется несколько паровозов снаряжать, а это дополнительные деньги. А их у партии недостаточно. Верно, Филя? – она любовно взяла руку Джежинского в свою.

– А чё, дело говорит Арманд, денег у нас не так много пока, а революцию вершить надо, – ответил Джежинский.

– Я смотрю, подруга, ты решила с нами революцию делать и Филя тебе в этом опора? – спросила Надя.

– А что, я женщина одинокая, незамужняя. Дик уже вырос, и вполне может управлять делом самостоятельно. Я за него спокойна. Телефон в отель я провела, буду с ним по телефону перезваниваться. А Фил мне приглянулся, основательный мужчина – перспективный, – парировала Инесс.

– Я только – за! За твое счастье, подруга! – Надя подняла бокал с шампанским. – Выпьем за счастье молодых. Только смотри, подруга, дорожку мне не перебегай, революция сия – дело всей моей жизни, и я не посмотрю на дружбу и, коль узнаю, что ты из друга революции превратишься во врага, лично отсеку тебе голову, с помощью Ёси, – резко перевела тональность беседы Надя.

– Я всЭм сикир башка, Кто против нас, тот нам враг, – тут же вставил Ёсиф.

– Стоп, успокойся, подруга, и друга приструни. Я друг, и никак не враг. Я вас тут потчиваю разными яствами, а вы мне башку отсекать. Я с вами, правда, Филя? – она с любовью взглянула на Джежинского.

– Конечно, дорогая, – Фил моментально подставил свои тонкие губы под поцелуй и прикрыл глаза.

– Не спеши, больно шустрый, успеешь еще, и Дик рядом, незачем ему видеть это, – отстранилась Инесс.

– Я так понял, что революция откладывается на неопределенный срок, – вставил ремарку Троцкин. – Все в любовь играть будем, Ёсиф и Надя, Филя и Инесс. А я что, лысый?

– Ха, пока не совсеЭм, – съязвил Стален и пальцем указал на голову Льва.

– Все, стоп из пустого в порожнее переливать. К делу, революционеры, – резко оборвала смех Надежда. – И так, какие у тебя, Инесс, предложения по семени.

– Я предлагаю перевезти как можно больше семян в мешках, взрастить их в теплых регионах страны и, когда достигнем необходимого количества цветов, одним ударом решить исход революции.

– А как, вы собираетесь совершить революцию одним ударом цветов, не используя динамита и пороха? – тут же возмутился Троцкин.

– Ну, это уже дело наших женщин, они должны будут выйти на улицы с цветами и при всей своей боевой красе остановить произвол властей против народа. А мы с Инесс войдем в думу и захватим все ключевые посты. Таким образом справедливость восторжествует, пролетарии воссоединятся, и мы начнем строить новый мир. Как в песне «Мы наш, мы новый мир построим, кто был ни с чем, тот станет с чем», – сказала Надя.

– А если эта власть начнет сопротивляться и применит оружие, коего у ее, власти, предостаточно? – спросил Лев.

– Не применит, против собственных жен и матерей не посмеет.

– А против чужих? – не унимался Троцкин. – Нет, Надежда Константиновна, я с вами категорически не согласен. Без пороха и террора ничего не выйдет. Взять хотя бы нетрадиционалистов, с ними же не получалось через баб и цветы. Пока Ёсиф Виссарионыч не повзрывал их, ничего не выходило.

– Ёсиф Виссарионыч это самовольно сделал, а посоветовался бы с нами с женщинами, то и взрывать бы их не пришлось. Мы-то знаем нетрадиционалистов и знаем, что к ним есть подход, только с другой стороны, ответила Надя.

– Значит, давайте прямо сейчас пойдем на рынок, и закупим необходимое количество мешков семени, и отчалим в столицу, а то спать в этих катакомбах еще одну ночь я не перенесу, – вставил Джежинский.

– Ну, ты голландец. Не перестаю удивляться, как точно тебя обозвал Ёсиф, ночь на дворе, Филя, какие семена. Ах, да у тебя семя в голову уже сейчас бьет, – осадила его Пупская, покосившись на Арманд.

– Успокойся, Филя, не нервничай, спать ты будешь со мной, – произнесла Инесс. – Я тебя не брошу ко Льву в объятия, – хихикнула Арманд. – Я тебя хочу, милый, – она погладила его по руке. Он снова моментально подставил губы под поцелуй. И на этот раз она его нежно поцеловала.

– Вот, еще одна семейная ячейка образовалась для будущей Страны Советов. Молодец Джежинский, настоящий джигит, – сказала Надя. Стален занервничал. – Не волнуйся, Ёся, ты тоже джигит. Ну, прям, как дети малые. Обязательно нужно каждому сказать, что он джигит. Ты, Лева, тоже джигит, а? – поинтересовалась она.

– Нет, я идейный, меня эти ваши шуры-муры не привлекают, мне деньги надо собрать с банкиров столицы и закупить немного пороху, а то мало ли что. Потом будете с цветами бегать, перед ружьями махать, бабы есть бабы.

– Но, но, Лёва, не переусердствуй в словоблудии. Я надеюсь, ты не забыл, кто я? – строго произнесла Надя.

– Простите великодушно, но все-таки пороху иметь надо, как-то спокойнее будет.

– Надь, да пусть возьмет себе пороху. Можно организовать, – разрядила напряжение Арманд. – У нас с этим тоже проблем нет.

– А как мы повезем этот порох? – осведомился Джежинский.

– В бочке, наклеим на нее шильдик, что это квашеная капуста, и паровозом повезем. Для пущей надежности Леву посадим, пускай на бочке с порохом едет, – сказала Надя.

– Я, Надежда Константиновна, для дела революции согласен и на бочке с порохом ехать, главное – цель видеть и тогда не важен способ ее достижения, – высокопарно ответил Троцкин.

– Да, Лев, тИ мастЭр слова, отвЭтил так, что в книгу можно заносить твое изречение, – дополнил разговор Стален.

– Хорошо, товарищи-господа, пора и на боковую, раненько встанем и пойдем за семенами и, конечно, за порохом, – привставая, объявила Надя. Стален тут же поднялся за ней. Они распрощались, пожелали спокойной ночи оставшимся и отправились вниз, на третий этаж. Через некоторое время за ними отправился Троцкин. Инесса вместе с Филей помогли Дику прибрать остатки столовой утвари и тоже отправились в покои Арманд.