Юрий Чудинов - Порядок вещей

«Так значит, он служил приманкой! Ну и ну!»

Комендант тетя Физа выдала чистое постельное белье, распределила по свободным койкам. Мне досталась первая от входа кровать в первой комнате. Через минуту за мной зашел Сергей:

– В баню идем?

– Не знаю.

– Сходите, сходите, – сказала Физа.

– А не поздно? Наверно баня уже закрыта?

– Да вы что, она до десяти работает.

– Я знаю новую баню, хорошую, – сказал Сергей. – Там хорошо.

– Хорошо, так хорошо, – согласился я и стал доставать из рюкзака банные принадлежности: полотенце, мыло, шампунь, мочалку, зубную пасту и зубную щетку.

Серега ушел за сумкой.

– Витя, выпьешь? – спросил Ленька.

– Да, чуть-чуть, – изобразил я пальцами, сколько именно.

Ленька передал наполненный водкой стакан. Я выпил и с сомнением посмотрел на хлеб. Хлеб выглядел паршиво.

Ленька вышел из комнаты. Вошел Сергей:

– Портфель есть! – сказал он так, словно принес мешочек золотого песка.

– Хорошо.

– Идем пешком?

– Конечно. По пути зайдем в столовую. Надо бы перекусить.

Из бани вернулись поздно. В комнате было уже темно.

– Все спят, – подумал я вслух и ошибся.

– Хлеба нет? Пожевать бы чего, – приподнялся на постели Шарапов.

– Нет.

Боря лег.

Я не стал включать верхний свет. Достаточно было того, который проникал через приоткрытую дверь из коридора. Расправил постель, разделся и лег.

Ленька лежал спиной ко мне. Оказалось, он тоже не спит:

– Ну как, вымылись?

– Да.

Ленька повернулся на спину, зажег спичку, взял с тумбочки сигарету и, прикурил.

– Почему не улетел в Ё-бург?

– Справки нет.

– Какой?

– Жду Ануфриева. Он напишет, что я ничего не должен.

Вспомнили сегодняшний день. Никогда в точности нельзя сказать, когда прилетит вертолет, и ты окажешься в цивильном месте. В заключении Ленька сказал:

– Надо уезжать. Завтра же. А то пропьюсь. Если так дальше пойдет, мотоцикл мне светит только в следующей жизни.

Сказал и уснул. А я лежал и думал, что наша жизнь сродни пассажирскому поезду. Люди заходят и выходят, знакомятся и расстаются, чтобы никогда больше не встретиться. Иногда они все же встречаются. И говорят друг другу «мир тесен» или «гора с горой». Но ничего от этого не меняется. Все остается на своих местах.

Северное Крыло потеряло пятнадцать Перьев. Прощались с ними на гладкой, как стол, каменной площадке у перевала, на краю которой высился остов древней крепости. Центральным в круге погребальных костров был костер Людогора.

Проводник Севера и его ученик, Винсент Трой, были единственными из смертных, кто видел птиц, вылетавших из пламени и устремлявшихся в одном направлении: на северо-восток. Это были черные коршуны и белые соколы, желтые ястребы и красные орлы. Последним пламя покинул огромный синий филин. Прежде, чем последовать за другими птицами, филин сделал круг над остатками дружины и тяжело опустился на плечо Горгия.

Казалось, Горгий Лан слушает, что говорит птица. Он был неподвижен. Доспехи отливали синевой. На них не осталось следов крови, но отблески пламени напоминали Трою, какими они были в первые часы после битвы.

Винсент Трой увидел своего Волшебника. У него появилась судьба, которой он мог гордиться. И все же душу мальчика переполняла скорбь. Ни один из воинов Северного Крыла не занимался преследованием, но мало кому из армии Ларса и его союзников удалось покинуть долину. Стрелы черных арбалетов поражали цели до перевалов. Промаха они не знали.

Проводник Севера положил руки на плечи мальчика:

– Самые страшные войны впереди, Винсент. Боги отворачиваются от людей. Люди боялись Крыльев, отныне они будут бояться только самих себя.

Виталий вновь бежал переулками. На нем была чужая одежда. А вокруг все так же проваливались под землю люди, разрушались здания. То и дело приходилось переступать через ручейки крови, огибать трупы, видеть похожих на тени праздно шатающихся безумцев.

Виталий не чувствовал усталости, бежал ровно, механически поглядывая на облака.

Неожиданно он оказался на краю города. Дальше была Стена. За Стеной, насколько хватало глаз, виднелись исполинских размеров деревья.

У Стены Виталий заметил кучку разношерстно одетых людей. Это были первые на его памяти люди, которые никуда не спешили. Они просто стояли у стены.

Приблизившись, Виталий увидел, что они стоят перед двустворчатой калиткой, заслоняющей единственное отверстие в этой бесконечно долгой Стене. Калитка была выкована из толстых, железных прутьев. Запором служил амбарный замок, стягивавший приржавевшую к прутьям цепь.

– Ну? И что же вы ждете? – удивился Виталий.

– А вон, – ответил старец с лицом аскета.

Тут только Виталий заметил, что между створками калитки и людьми стоят две девушки.

– Ну? И что?

– Они здесь стоят уже тысячу лет, – сказал человек и засмеялся, демонстрируя отсутствие передних зубов.

Девушки выглядели абсолютно одинаково, как близнецы. Но одна из них дышала. Вторая была неподвижна, как статуя.

Сместившись вправо, Виталий оказался на расстоянии вытянутой руки от той, которая дышала. Дыхание девушки было идеально ровным. Сначала чуточку приоткрывался рот, затем оживала шея, потом от живота к груди следовал плавный подъем. В общем, исключительно точно, раз за разом повторялось одно и то же.