Ольга Крючкова - Старовер

Наконец каппелевцы достигли реки Сим [47]и разбили лагерь на местном заводе. В этом районе базировались челябинские военные формирования. Красная зараза уже проникла в их ряды и в формированиях назревали беспорядки.

Один из полков покинул занятые казармы и ушел восвояси. Другие соединения высказывались за то, чтобы не подчиняться начальникам. А пулеметная команда просто решила ударить по своим же однополчанам с тыла.

Каппель действовал жёстко. Верные офицеры, в том числе и Вырыпаев, не побоялись вести переговоры с недовольными солдатами и убедить их исполнять свой священный долг. В итоге пулеметная команда была предана военно-полевому суду.

Вскоре после Симского завода части Волжской группы начали грузиться в поезда на попутных станциях для следования на восток, на отдых и переформирование.

Верховный правитель адмирал Колчак вызвал Каппеля в ставку в Омск для личного доклада. Быстро растущая популярность и слава о беспримерных боях Каппеля сильно встревожила Омскую ставку. Адмирал Колчак понимал и ценил генерала Каппеля, но все же, благодаря некоторым наветам, боялся его возможных самостоятельных действий.

Деятельность Каппеля сопровождалась неугасаемыми интригами в Омской ставке. Окружение диктатора Колчака понимало, что полковник Владимир Каппель имел огромную популярность не только среди своих каппелевцев, но и чехов, сражавшийся с ним на Волжском фронте. Поэтому полковник представляет собой силу, которая может стать опасной для Омской директории. Перед приездом Каппеля в Омск кабинет министров всеми силами старался восстановить адмирала Колчака против полковника. Особенно ярые министры открыто доказывали: если Волжскую группу развернуть в корпус, то Каппель поведет его не на большевиков, а на Омск, дабы самому стать диктатором. Тем паче, что вся Сибирь знает: Каппель спас золотой запас России. И поддержка ему в войсках будет обеспечена.

Однако Колчак решил воочию встретиться с Каппелем, дабы составить о нём личное мнение.

Каппель прибыл в Омск и при встрече отчитался перед Верховным правителем о своей работе на Волге и в Приуралье. Адмирал Колчак сразу же понял, что полковник далёк от интриг и личных амбиций и оценил надлежащим образом деятельность Каппеля и его волжан. После доклада адмирал поручил Каппелю формирование 3-го Волжского стрелкового корпуса и присвоил ему чин генерала-лейтенанта. Противникам Каппеля пришлось смириться.

Как только в Омских верхах разнеслась весть о том, что Каппель стал генералом и он, мол, в почёте у диктатора, то всякого рода ловкачи начали осаждать вагон, в котором он разместился с верными офицерами.

Они подобострастно просили Каппеля при случае замолвить за них словечко перед Верховным правителем. Сулили ему всяческие блага и даже деньги. Решение Каппеля было неизменным: гнать их в шею.

Особенно униженно просил один командир формировавшегося кавалерийского полка, некий полковник Челышев, после чего Каппель категорически отказался его принимать. У этого командира-проходимца был не только свой штаб, как у многих омских «формирователей», но и умышленно недоформированный полк, чтобы не мог выступить из Омска. Но, проходимцу этого было недостаточно.

Решив застраховать себя от военных действий на фронте, он умолял Каппеля рекомендовать Верховному правителю взять его полк в личный конвой. Каппель пришёл в бешенство. К тому же личный конвой адмирала уже был сформирован из сотни бравых казаков, облачённых в специальную униформу (коричневые мундиры, отделанные золотой тесьмой, мохнатые кавказские шапки и бурки). Командовал личным конвоем есаул Огрохин.

Зная о том, что Колчак действительно набирает достойных офицеров для своей личной охраны, в особый конвой Верховного правителя код командованием полковника Удинцова, порекомендовал ему своих однополчан Бекетова и Вишневского.

Однако офицеры при личной встрече с адмиралом вежливо отказались, ибо хотели с оружием в руках убивать красных. Колчак оценил рвение офицеров и не стал настаивать об их зачислении в особый личный конвой.

В Омск приходили тревожные вести с фронта. Адмирал почти каждый день получал сводки и лично прочитывал их, затем принимал решение. Пермь в начале лета перешла в руки Красной Армии. Корпус Каппеля, обмундированный и вооружённый по последнему слову при содействии генерала Нокса (который лично благоволил к генералу Каппелю и его каппелевцам), предпринимал отчаянные попытки вернуть город.

Наконец передовым частям удалось отбить у красных Мотовилиху. Капель решил тотчас расположить свой штаб в поместье своей жены в надежде повидаться с ней и с детьми.

Бекетов попросил дозволения у генерала одним из первых с разведывательным отрядом отправиться в поместье, чтобы подготовиться к встречи генерала. Прибыв в Мотовилиху, он застал разорённые красными войсками дома, окровавленные трупы селян лежали прямо во дворах.

Кавалеристы, осеняя себя крестным знамением, медленно передвигались по селу, держа револьверы на взводе. Наконец, показалась усадьба Строльманов. Сердце Бекетова отчего-то сжалось, внутрь живота закрался предательский холодок…

Он резко пришпорил лошадь и бросился по направлению к дому. Беспрепятственно проследовав вывернутые с петель когда-то добротные ворота, штабс-ротмистр въехал во внутренний двор. Вслед за ним, словно вихрь, влетели всадники.

Во внутреннем дворе царил хаос – виднелись следы нещадного разграбления красными. На земле валялись хозяйственные предметы, видно не привлёкшие мародёров. Посредине стоял старинный сундук. Отчего он показался Бекетову до боли знакомым. Он напряг память и вспомнил, что спал на этом самом сундуке в комнате бывшего статского советника Строльмана в годы, когда его уланский полк гонялся по здешним лесам за «лесными братьями», сиречь бандитами под предводительством Лбова.

Бекетов ловко спешился, кавалеристы последовали его примеру. Штабс-ротмистр жестом указал им на хозяйственные постройки. Кавалеристы рассредоточились по двору…

Бекетов с двумя унтер-офицерами проследовал в дом. Слабая надежда встретить Ольгу Сергеевну Капель и детей, ещё зиждилась в сердце штабс-ротмистра. Однако, поднявшись на второй этаж и, заглянув в гостиную, Бекетов понял: здесь случилось непоправимое.

Его взору открылась страшная картина: около дивана лежал окровавленный дворецкий, голова его была разбита. Бекетов сразу понял: верный старый слуга защищал свою хозяйку ценой собственной жизни.

За спиной послышался стук кавалеристских сапог.

– Господин штабс-ротмистр, в доме никого нет, – доложил один из унтер-офицеров. – Однако в одной из спален я нашёл вот это…