Ольга Крючкова - Старовер

Он протянул Бекетову вощёный казённый пакет, на котором красным карандашом виднелась отчётливая надпись: «Генералу Каппелю от командира Красного Пермского фронта Мрачковского».

Сердце штабс-ротмистра «упало вниз живота». Случилось то, о чём боялся думать и говорить генерал – Ольгу Сергеевну с детьми взяли в заложники.

Через два часа в усадьбу прибыл Каппель и офицеры штаба. Бекетов в ожидании весь извёлся, не зная, как сообщить генералу о случившемся.

Как только генерал въехал во внутренний двор, штабс-ротмистр поспешил к нему навстречу. Генерал тотчас заметил взволнованное лицо офицера и быстро спешился.

– Докладывайте. Что с женой и детьми? – коротко спросил он, стараясь унять дрожь в голосе.

– Дом пуст, господин генерал. – Отрапортовал Бекетов. – Дворецкий убит… Однако в одной из комнат унтер-офицер нашёл вот этот пакет.

Каппель с нетерпением перехватил его.

– Предполагаю: Ольгу и детей взяли в заложники… – только и смог вымолвить он. – Этого я опасаюсь больше всего.

Капель распечатал пакет. В нём лежало письмо, написанное корявым почерком, оно гласило:

«Генерал Каппель! Если хочешь увидеть свою жену и детей живыми, оставь город. В противном случае они будут расстреляны в соответствии с требованиями военного времени. Кстати, госпожа Строльман, твоя тёща тоже у нас. Не обессудь, времена нынче нелёгкие. Если есть, что сказать, можешь прислать парламентёров. В пакете на то вложен специальный мандат. Штаб Красной армии расположен в известном Кадетском корпусе. Пусть твои люди приходят без оружия, иначе будут убиты».

Каппель издал рык раннего волка.

– Моя жена почтёт за честь умереть за Великую Белую Россию!!! Штабс-ротмистр, напишите ответ красным: «Расстреляйте мою жену, ибо она, как и я, считает для себя величайшей наградой на земле от Бога – это умереть за Родину. А вас я как бил, так и буду бить!!!»

Он протянул конверт штабс-ротмистру. Тот с замиранием сердца взял его…

– Господи… Ольга Сергеевна…. – произнёс Бекетов, ознакомившись с письмом. Неожиданно на него нахлынули воспоминания: 1907 год… Мотовилиха… Лбов решает убить статского советника Строльмана. Бекетов и Каппель, тогда ещё молодые в чине подпоручика и поручика, приезжают в дом Строльмана, чтобы помешать планам бандитов. В гостиную входит шестнадцатилетняя Ольга, юная, свежая и прелестная… Любовь девушки и поручика загорается с первого же взгляда…

– Краснозадые не посмеют тронуть Ольгу Сергеевну! – решительно произнёс штабс-ротмистр. – Она нужна им живой…

Он многозначительно посмотрел на мертвенно бледного генерала. Тот не сводил взора со штабс-ротмистра.

– Позвольте мне отправиться в Пермь, тем паче, что мандат прилагается.

– Вы рискуете жизнью, штабс-ротмистр, – предупредил генерал.

– Я знаю. Но я готов пожертвовать ею для спасения вашей жены. Иначе не могу… Не прощу себе… Ведь я в ответе за неё и за вас… потому как был свидетелем на вашем венчании, генерал.

Надежда озарила лицо Каппеля.

– Я не сомневаюсь в вашей смелости и находчивости, штабс-ротмистр, – произнёс он. – Какая помощь нужна вам?

– Пару людей… надёжных… не более… Если позволите, со мной в город отправится штабс-капитан Вишневский и его ординарец. Последний уж больно смышлёный малый. А что касается мандата… – Бекетов извлёк его из вощёного пакета, – я найду ему другое применение.

Бекетов прекрасно знал, что за день до подхода к Мотовилихе разведка перехватила красную почту. Захваченные приказы, письма, распоряжения были в общем бесполезны для каппелевцев. Однако ловкий Бекетов сумел почерпнуть из них много полезного. Так, например, на одном из документов стояла личная подпись Троцкого (тогда уже председателя Реввоенсовета) и соответствующая печать. Он внимательно изучил манеру составления документов большевиками, в том числе и мандата.

Ещё по молодости лет, в кадетском корпусе, штабс-ротмистр баловался подделкой увольнительных. Он без труда подделывал подписи обер-офицеров и пропускную печать Иркутского кадетского корпуса. Он ловко перекатывал её с бумаги на очищенное отварное яйцо, а затем ставил в надлежащее место на фальшивой увольнительной. Правда, печать получалась бледная, но разобрать было можно. Пару раз кадет Бекетов таким образом «увольнялся» из корпуса, виной тому стала некая иркутская прелестница. Дежурный обер-офицер уделил одной из «увольнительных» повышенное внимание, смутные подозрения терзали его. Но кадет держался уверенно и спокойно, поэтому дальше сомнений дело не пошло.

Теперь же навык, полученный в кадетские юные годы, пришёлся Бекетову весьма кстати. Он без труда нашёл в доме бумагу и чернила. Сочинил текст фальшивки от имени Троцкого, скрепил её соответствующей «подписью» и при помощи варёного яйца «перекатал» печать. Предъявив свою работу Вишневскому, он получил полнейшее одобрение сотоварища.

Распоряжение Троцкого, присланного аж из Москвы, обязывало начальника Пермского красного фронта Мрачковского переправить семейство Строльман в Москву в сопровождении специальной охраны, роль которой должны были сыграть Бекетов, Вишневский и Хлюстовский. По замыслу Бекетова, главное – Ольгу, детей и её матушку вывезти из города.

А так как Бекетов получил захваченную красную почту в своё полнейшее распоряжение, он для достоверности отобрал из неё самые важные пакеты, намереваясь передать их при личной встрече с Мрачковским.

Ранним утром штабс-ротмистр, штабс-капитан и ординарец, Николай Хлюстовский, покинули Мотовилиху и верхом на лошадях отправились в город. По дороге их тотчас остановил небольшой разъезд красногвардейцев, охранявший дорогу.

– Кто такие? Ваши благородия небось? – гаркнул старший отряда, боец со шрамом, пересекающим всё лицо.

И хоть офицеры и ординарец были одеты в штатское, Бекетов попытался придать своей внешности вид московского спец уполномоченного, благородную дворянскую кровь было видно за версту.

Красный разъезд окружил каппелевцев. Те же держались спокойно, но настороженно.

– Да, я из бывших, – нагловато ответил Бекетов. – Так и Ленин происхождением из дворян. А у Маркса жена была баронессой.

Красноармеец со шрамом округлил глаза.

– Ты Ленина не тронь! Он святой человек!

У Бекетова перехватило дыхание от такой святости.

– Конечно, святой, но только из дворян. Его отец был инспектором учебных заведений, служил честно. За что и был пожалован дворянством.

Красноармейцы набычились, и взвели курки револьверов.

– А вот я сейчас тебя шлёпну, и брошу на обочине дороги! – пригрозил красноармеец со шрамом.

Бекетов нагло рассмеялся.

– Ну, товарищ, это ты напрасно. Кстати говоря, многие наши лидеры, большевики, – дворяне. А ты не знал? И покуда их никто не убил за происхождение. Да, кстати, я не представился: Дмитрий Бекетов – специальный уполномоченный, направленный товарищем Троцким в здешние края.