Феликс Шведовский - По миру с барабаном. Дневник буддийского монаха

Перед входом – лотки с религиозной литературой на китайском языке. За ними стоят кланяющиеся нам послушники. Руки они складывают так же, как и мы, в индийском приветствии «намасте», но при этом трясут ими вверх-вниз (как будто играют в детскую игру «колечко»).

Внутри пагоды много туристов. Пока мы проводили молитву перед мощами, они шумели, пытались пролезть между нами к алтарю, чтобы посмотреть на палец вблизи. Под алтарем – красно-коричневый ящик для пожертвований с прорезью на крышке. Так что нашим барабанам то и дело аккомпанировал звон монет.

После того как мы закончили церемонию, подушки перед алтарем поспешили занять несколько мирян. Послушник, стоявший за оградкой алтаря, ударяя палочкой по колоколу, учил их делать поклоны. Это Сэнсэю понравилось, и он сказал нам, что китайские монахи очень серьезно подходят к практике простирания перед Буддой, этому у них следует поучиться.

Послушник, наш куратор, молча (поскольку он не знает английского) подвел нас к стендам, рассказывающим об истории открытия пальца Будды, то есть шариры [20]. Тексты написаны по-английски. Пагода, воздвигнутая императором Тан тысячу лет назад поверх основания, построенного еще до нашей эры, стояла, разрушаясь, до 1984 года. Но вот археологи, прознавшие, что в ее фундаменте находится шарира, разобрали ступу по кирпичикам и нашли ковчег, присланный самим царем Ашокой, а внутри него – семь ковчегов, один меньше другого, как матрешка, с шарирой в самом последнем – самом маленьком. Ковчеги из золота и серебра. Благодаря этому сенсационному открытию было установлено, что задолго до храма Белой Лошади, ранее считавшегося самым первым буддийским сооружением в Китае, на территории этой страны существовало по крайней мере еще одно.

9 сентября 1994 г. Генеральный секретарь Буддийской ассоциации региона Фамен устроил нас в шикарный отель для паломников неподалеку от монастыря, за четверть цены. После двух суток, проведенных в кошмарном поезде, условия отеля показались нам просто сказочными. Мы отсыпались почти сутки. Не обошлось без эксцессов. Харьковский Слава, после поезда находившийся, видимо, на грани нервного срыва, с закрытыми глазами выбежал в коридор и закричал: «А давайте играть в футбол!». Сам он этого не запомнил…

И вот мы на монастырском дворе. Здесь много жилых помещений для монахов и монахинь. Красивые клумбы. Столовая – простое неотапливаемое помещение с рядами длинных столов. Напротив входа – алтарь бога плодородия – Хотэя (толстячок, по которому ползают дети), он же – Майтрейя, будда будущего, который встречает входящих в любой китайский храм. Столовая похожа на школьный класс, особенно благодаря черной доске во всю стену напротив столов. На ней висит красная доска, чуть поменьше, на которой мелом написаны правила поведения монахов за едой: не кричать, давать старшим монахам сесть первыми и так далее. Для нас обжарили очень вкусные хлебушки, подали множество салатов и двойную порцию супа.

Генсек провел нас попрощаться к настоятелю, в четырехэтажный дом, похожий на пансионат, с цветами на балконах. Настоятель живет в комнате на первом этаже, разделенной перегородкой, за которой находится ухаживающий за ним послушник. Старичок-настоятель принял нас, сидя на циновке, постеленной на кровати. Тэрасава-сэнсэй показал ему японский журнал о нашем ордене Ниппондзан Мёходзи, объяснил, что у нас тоже есть шарира, которую Сэнсэй взял с собой специально для этого паломничества – первого в истории его учеников из бывшего СССР. Каждый из нас подошел к настоятелю за благословением.

10 сентября 1994 г. Приезжаем в Сиань. Милиционеры быстренько подсаживают нас на автобус, везущий почти до самого храма с чайтьей Кумарадживы. Наверное, госбезопасность старается, чтобы у нас не было промежутков в пути и мы не могли провести церемонию с барабанами на улице. Устраиваемся в гостинице.

Перед сном разговор зашел о том, с каким трудом в истории буддизма удавалось отстаивать верховное значение Лотосовой сутры как «Библии» для всех буддийских школ Махаяны. Тэрасава-сэнсэй рассказал о японском монахе Кукае (734—885 годы). Подобно тому, как Сюань-цзан вернулся из Индии в Китай со множеством «эзотерических» текстов, искажающих суть Учения Будды, так же и Кукай, побывав в Китае и привезя оттуда некие доселе неизвестные «сутры», разрушил в Японии уважение к школе Тэндай (японской преемнице китайской школы Тяньтай), которого добился монах Сайтё (или Дэньгё, 766—822 годы). Было это до Нитирэна, появившегося в XIII веке, чтобы вновь расставить точки над i. Сайтё тогда добился всеобщего почтения к Лотосовой сутре в честном диспуте с мастерами других школ, проведенном в присутствии императора. А Кукай, приехав из Китая, заявил, что у него есть некое учение, превосходящее даже Лотосовую сутру, но не говорил, в чем оно заключается, и соглашался показать Сайтё «эзотерические сутры», только если тот примет посвящение в его школе. Императору же он сначала показал, а потом, обворожив загадочностью этих текстов, дал посвящение. Причем Кукай был искусным каллиграфом, что также привлекло императора, и тот отдал Кукаю предпочтение перед Сайтё безо всяких аргументов. Но это вовсе не было честной победой.

Большой заслугой Сайтё является институт посвящения в монахи-бодхисаттвы. Если до того, согласно Правилам Сангхи [21] – махаянистской Винае [22](строгой, предписывающей, помимо прочего, вегетарианство и целибат, то есть принятие обета безбрачия), сначала шло посвящение в послушники, затем еще несколько ступеней с ограничениями права носить монашескую одежду, то Сайтё, основываясь на Лотосовой сутре, утверждал, что человек, хоть раз слышавший Дхарму, уже является бодхисаттвой. Поэтому в нашем ордене происходит посвящение из мирян сразу в монахи-бодхисаттвы, безо всяких промежуточных этапов, согласно церемонии, учрежденной Сайтё.

11 сентября 1994 г. Подъезжаем к Сотансы – монастырю с чайтьей Кумарадживы, из-за фотографии которой в самом начале нашего путешествия в музее Урумчи нас чуть не посадили в тюрьму. Сельская местность на фоне близких гор. Поля риса и кукурузы. Мы разбудили безмолвие стуком барабанов.

Как только вошли в монастырь, сразу у ворот нам низко поклонилась монахиня. Эти маленькие монахини с их бритыми головами похожи на священных китайских мишек-панд. Больше на монастырском дворе, кроме этой монахини, нам никто не встретился. Только в храме вышел маленький, скукожившийся странный старичок – как оказалось, настоятель.

У алтаря стоит большой перевернутый колокол. Он без языка – по нему ударяют толстой длинной палкой. Рядом «рыбка» – большое деревянное приспособление, чем-то похожее на рыбу, только без хвоста, плавников и глаз, полое, с прорезью, подобной широкому, едва приоткрытому рту. Когда настоятель бил по «рыбке» длинной толстой палочкой с шариком на конце, помогая Сэнсэю читать японский текст Лотосовой сутры, звук получался глухой, как будто бьется сердце. Сэнсэй же изредка ударял в колокол, отмечая большие паузы в тексте. На алтаре мы увидели ручной барабан японской школы Нитирэн, на который отчасти похожи наши барабаны. Эта школа, оказывается, является одним из спонсоров монастыря Сотансы.