Евгений Щуров - Это не страшно

– Не видел, как он улыбается. Да и вообще, встречались два-три раза. Насчет его внешности – это ты правильно сказал, – сморщившись, может от лимона, сказал Иван.

– Ну так и бортани его как-нибудь. Вообще, если ты настроишь себя решительно, своего добьешься. Ты просто до конца не решил, наверное? Чего тебе мешает? Почитай любовную классику, решись на что-нибудь!

– А как, убить его, что ли? Да и вообще, – Иван обернулся, нет ли на кухне Милы, и продолжал, – Представь себе, она переезжает ко мне с детьми или я переезжаю к ней и что? Огород, свиньи, дичь? Да я же ссохнусь от тоски через месяц! Страшно мне, что между нами возникнет вот эта ее привычка к огороду, хозяйству, хотя сейчас это не есть необходимость, вместе ведь мы будем хорошо зарабатывать. Если только ее в большой город увезти… но сначала надо убрать Сашку.

– Кого это вы хотите убрать? – на кухню зашла Мила, подошла к плите. – Ну вот. Мясо готово? Гарнир горячий? Можете наливать по-следующей.

– Мила, вот как ты, Шастина на огород гоняешь?

– Не-а, бросила, бесполезно. Он такую рожу скорчит, лучше сама все сделаю.

Район, где жили в основном врачи, находился на окраине города, километрах в десяти, потому у каждого коттеджа был небольшой (а у некоторых – и большой) участок земли. Коттеджи стояли компактно, образуя улицы и переулки. Они были построены в конце 80-х годов, с целью привлечения молодых, а позже, и немолодых специалистов. И все равно, при явной нехватке кадров, мало кто ехал работать в провинцию. Молодых спецов тянуло в столицу, крупные города. А Шастин и Турчин уже и не подумывали о каких-то переездах, не те годы. Иван Николаевич еще держал в уме возможность перебраться глубоко в нутро города, но хотелось захватить с собой Юлию.

Мужчины разлили по рюмкам коньяк, чокнулись за удачу, выпили и набросились исключительно на приготовленное Милой мясо. Оторваться было невозможно, вкуснятина! Жена Шастина умела готовить и очень любила, когда гости съедают все и хвалят хозяйку за вкусно приготовленную еду. Сама ела мало, всего понемногу, потому и выглядела прекрасно: стройная фигурка, благородно вытянутый овал лица, четко очерченные губки, выразительные большие голубые глаза, удлиненные темные волосы. Шастин не ревновал, а гордился своей женой, когда на улице незнакомые мужчины бросали на нее однозначно восхитительные взгляды.

Выпили еще по одной, разговор, как ни странно, не особо разгорался, поболтали еще полчаса о делах больничных и любовных.

Иван Николаевич стал собираться. Порешили по пьяной лавочке Сашку Юлькиного извести, а как – потом придумаем, а пока пора разбегаться по домам.

– Доедешь? – формально спросил Шастин?

– Обижаешь!

– Ты все равно будь осторожнее, – напутствовала Мила.

– Да полисмены все уже родные, бросьте вы! – весело ответствовал Турчин. Вспомнилось: тот полисмен в кустах был ему незнаком.

– Да, Вань, не забудь, у Вовы день рождения, приходи, – вспомнила Мила.

– Можешь Ирину Юрьевну захватить, Юля-то твоя вряд ли с тобой поедет, – добавил Костя.

– Точно, захвати Ирину, мы давно с ней не виделись, – согласилась Мила.

– Договорились! – язык у Турчина уже немного заплетался. – Пока, ребята!

– Пока!

На улице было прохладно, черное небо высветилось яркими звездами, тучи разошлись, ветерок еле трогал листья деревьев. Дождя как и не было.

Иван Николаевич сел в машину, завел, включил яркий свет и неспеша поехал домой. Шастины постояли на улице, пока авто Ивана не скрылось за поворотом, вернулись в хату.

Дома стояла привычная для Ивана тишина, кругом было, как всегда, чисто, пахло океанским бризом. Турчин пошел на кухню, замахнул еще пару кардиологических дринков коньяку, быстренько принял душ, растерся досуха махровым полотенцем. Сходил в машину, достал из-под сиденья пистолет, обойму и понес все в дом. Шторы повсюду были задернуты.

Иван протер ПМ, разрядил его, щелкнул вхолостую, снова передернул затвор, снова нажал на спуск. В магазинах сидело по восемь тупоголовых толстеньких смертушек. Турчин вставил обойму и спрятал пистолет за книги в спальной комнате, бросив рядом запасную. Вымыл еще раз руки, воткнул в уши плейер и мгновенно уснул. Часа через два вытащил наушники и снова погрузился в сон.

Сон у Ивана Николаевича был тяжелый, немного похмельный. Ему чудилось, что среди мерзкого темно-зеленого марева двое красномордых мента волокут его в наручниках в неизвестность, ухмыляясь, приговаривая: то ли еще будет! Сильно болело левое плечо. Перед глазами мелькали сморщенные старостью лица убиенных им бабок.»То ли еще будет тебе, убивец», тихо проговорил кто-то. Он проснулся в холодном поту, встал в туалет, выпил минеральной воды из холодильника. Тут сознание постепенно вернулось к нему и стало спокойнее: он же миллионер, незаконный владелец оружия. Тем не менее, выпил таблетку феназепама, залез под одеяло и мгновенно уснул.

Утром Иван Николаевич был бодр, заехал за Шастиным, убедился, что, действительно машина приятеля не «на ходу» и они вместе уехали на работу.

Дни пролетали незаметно, однообразно и быстро. Холодало все ощутимей.

В один на редкость прекрасный, солнечный день, когда Иван Николаевич зашел на «скорую», Юлия Ивановна отозвала его в коридор и шепотом сказала, что муж с детьми и мамой в пятницу, на неделю уезжают в гости. Сердце Турчина совершило несколько приятных экстрасистол, улыбка его разбежалась от уха до уха и он еле сдержался, чтобы не обнять Юльку у всех на глазах.

– Ура! Наконец-то! Я с ума схожу от счастья!

– Давай завтра все обговорим, ты же тоже дежуришь.

– Хор. Начинаю составлять план культурных мероприятий.

– Давай, начинай. Все, побежала. У меня вызов, целую, – и Юлия Ивановна растаяла среди людей в коридоре или в глазах Ивана, которые окутала пелена.

Иван вернулся в свою терапию, сел за стол с компьютером. Запустил комп на своей программе и автоматически продолжал писать очередной эпикриз. Все думки устремились к встрече с Юлькой. В глазах мелькали доллары, евро, рубли и счастливая Юлька, примеряющая одно платье за другим…

Работа кипела, радость не оставляла Ивана ни на секунду, за каких-то три часа он написал все эпикризы, задолженные за прошедший месяц.

Во время обеденного перерыва, Иван Николаевич пошел в отделение к Лыкину, договориться о подмене дежурств. Завтра, в четверг, его с Юлькой смена, затем она отдыхает у него дома в пятницу и субботу, днем, в воскресенье – дежурит. А у него в воскресенье – сутки. Надо ночь отдать Лыкину. Уговорить, уломать, сломать, но доиться своего, даже отдать эту ночь бесплатно. Зная, что Лыкин строится, лишняя тысяча ему не помешает, но все надо делать заранее.