Алексей Ефимов - Бездна

Штауб. Я вообще-то приличная женщина, знаете ли! ( Вскидывает остренький подбородок; праведное возмущение слышится в ее сильно дрожащем голосе ).

Проскурякова. Все мы приличные, пока не приспичит.

На этом они расходятся. На ярко-красных губах Проскуряковой блуждает усмешка, она выглядит довольной, а лицо Штауб застыло в обиде. Зачем? За что? Плотно сжав губы и выставив подбородок, она семенит по школе и смотрит на мир своими маленькими глазками из-за огромных стекол. Она не заплачет, нет. Она разучилась плакать.

КОНЕЦ

Сергей Иванович и Лена молча спускались по лестнице. Не было у них темы для разговора, и они снова чувствовали себя неловко, в особенности после встречи с Проскуряковой и Штауб.

На улице они тоже молчали. Узкая асфальтовая тропинка вот-вот выведет их к тому месту, где они встретились вчера с Ольгой, поэтому оба волнуются, каждый в отдельности. Они знают, что Ольги там нет, но не могут расслабиться.

Они сворачивают с дорожки на тротуар и —

замедляют шаг.

Здесь нет белой машины.

…

– Почему воспитательница сказала, что нас находят в капусте? Врет, да? – мальчик держал Лену за руку и бодро шел рядом, глядя снизу вверх на мать, а не под ноги.

Она улыбнулась.

– Пора бы вам знать, Игорь Вадимович, что так говорить нельзя.

– Как?

– «Врет».

– Елена Владимировна, это не ругательное, а разговорное слово, – Сергей Иванович вступился за мальчика.

– Не очень хорошее. А теперь о капусте. – Она улыбнулась. – Если воспитательница снова будет это рассказывать, спроси у нее, зачем мужчина и женщина любят друг друга. Помнишь, мы с тобой говорили?

– Я и спросил.

– Правда? И что?

– Она сказала, что я еще маленький и рано спрашиваю. А еще знаешь, мам, к ней усатый ходит и они в коридоре болтают! А еще Женька видел, как они… ну… целуются! Усы мешаются, мам, а?

Он выговорил все на одном дыхании, без пауз.

Взрослые так и прыснули.

– Ты хочешь, чтобы я умерла со смеху, да? – сказала Лена, вытерев слезы. – Да, усы очень мешаются, колются. Но я, слава Богу, с усатыми не встречалась.

– Не целовалась?

– Нет.

– Зачем они?

– Кто?

– Усы.

– Просто так. Кто-то считает, что с ними красивее, но о женщинах при этом не думает.

– Может, попробовать ради эксперимента? Вдруг понравится? – Сергей Иванович смотрел на Лену с улыбкой.

– Не стоит, – Лена поморщилась. – Если бы ты был, к примеру, Боярским или… кто там еще…

– Панкратовым-Черным.

– Хотя бы. Иначе нет смысла. Только колются.

– А вдруг мне будет лучше с усами? Как, Игорь, думаешь?

Он по-дружески обратился к мальчику, стараясь, чтобы в голосе не было фальши, а сам приготовился к тому, что мальчик ответит холодно. Чаще всего было именно так. Несмотря на то что они были знакомы не первый месяц, Игорь все еще держался на расстоянии: не подпускал к себе, не подходил сам. Обращение «дядя Сережа» не прижилось, конфеты, игрушки, улыбки, шутки – не действовали. Оттепели были редкими. Взрослых это расстраивало. Дело в детской ревности? Или кое-кому надо быть чуточку более искренним и чуточку менее взрослым?

– Не знаю. – Игорь ответил коротко.

– Мам, ты сказала, что купишь мне газировку! – вдруг вспомнил он, вмиг оживившись. – Я апельсиновую хочу! И большую!

– У меня нет памперсов.

– Я по телевизору видел, что памперсы вредные.

– Ты имеешь что-то против того, что я покупала тебе памперсы и ты был сухим и чистым даже в самые критические моменты?

– Нет, мам. Врут они все.

Мама только вздохнула.

«Как же они похожи», – думал между тем он, глядя на Лену и ее сына. Он ее копия. Он точно так же сжимает губы, когда чем-то недоволен или обижен, а его улыбка точь-в-точь – ее. Характер у него самобытный, но и здесь чувствуется, что он сын матери: общительный, милый, ну просто ангел, он может быть упрямым и твердым, когда надо. По знаку зодиака он Козерог. Не по годам рассудительный, он любит, когда с ним общаются как со взрослым, сюсюканья не выносит и может запросто нагрубить, если что-то ему не нравится. Он перерос подготовительную группу детского сада. Он умеет читать и писать, знает таблицу умножения, а еще время от времени шокирует мать своими высказываниями. Однажды он сказал, что забрал бы у богатых их деньги, заставил бы их работать или даже убил, а деньги отдал бы бедным. Ни больше ни меньше. Лена объяснила маленькому Робин Гуду, что не надо так говорить и тем более так делать. Если кто-то богатый, это не значит, что он плохой, а если бедный – хороший. Если первый много трудится и у него много денег, а второй ленится, то надо ли брать деньги у первого и отдавать лодырю? Как думаешь, зайчик? Однажды плохие люди так сделали. Они завидовали богатым и громко кричали, что все будут счастливы, если у всех будет денег поровну, но когда отняли и поделили, то стало много несчастья, а счастья стало меньше. «Мама, почему ты много работаешь, а мы не богатые?» – спросил он, выслушав мать. Дети наивны, их логика еще не скована жизненным опытом как панцирем, поэтому их бесхитростные вопросы порой ставят в тупик. Ответив, Лена только запутала сына. Он так и не понял, почему на разных работах платят по-разному и почему маме платят мало, хотя работает мама много. Мама спросила, откуда у сына эти революционные мысли. Выяснилось, что он увидел на улице дедушку, который хотел кушать и просил милостыню, стало его жалко, а «толстый дядька не дал ему денег и пнул банку».

Несколько дней назад мальчик снова шокировал мать. Он сказал, что хочет заняться боксом, чтобы бить всяких гадов. «Тебя кто-то обидел?» – «Нет, мам. Я ударю только один раз и все узнают, что я сильный, и будут бояться, а я – нет». – «Не надо бить первым». – «Почему?» – «Не надо». – «Почему?» – «Потому что не надо. Так делают злые люди». – «Тогда они ударят меня». Что на это скажете, Елена Владимировна? Требуется ваш многолетний педагогический опыт и еще кое-что, чтобы сын понял главные правила жизни без помощи дворовых наставников. Это вам не о звездах рассказывать. Не о дождике. Не о страусах.

Они вышли из супермаркета с обещанной газировкой. Игорь нес ее сам, крепко держа обеими ручками – два литра ярко-оранжевого детского счастья.

Супермаркет – памятное место. Снежным ноябрьским вечером, полгода назад, он купил здесь вино и фрукты, они пришли к Лене и занялись сексом. Сейчас он возвращается на место грехопадения, как сказали бы скучные черные братья, вдалбливающие людям, что жить и любить – это плохо. За две тысячи лет они крепко вбили в них свои старые колья, и не вытащить их оттуда без страшных усилий, без боли и крови. Они уже часть тебя и меня, часть нашего общего тела. Мы просим нашего личного Бога, молим его истово, чтобы справиться с этим.

Читать дальше