Николай Векшин - Эликсир жизни

Афоризм – брат анекдота, друг парадокса и сын мудрости. Парадоксы – прививки против чумы банальности. В течение нескольких лет упорной работы по вечерам я сделал «выжимку» лучшего из полумиллиона прочитанных афоризмов. Набралось 10 тысяч ярких мыслей, начиная от древних греков и кончая современниками. Если бы вдумчивый читатель попытался выбрать другие афоризмы, он вскоре убедился бы, что обнаружить новые изречения, достойные опубликования, не так-то просто. Слухи о сильной разнице во вкусах сильно преувеличены; хотя, конечно, я имею в виду читателей, имеющих вкус. Как ни один нормальный человек не станет есть навоз, но будет лакомиться тортом, точно так же ни один здравомыслящий читатель не в состоянии переваривать уныло-занудные сентенции, но будет с удовольствием отведывать квинтэссенцию мудрости. Когда Георгий Беляев услышал от меня эту фразу, он усмехнулся: «Вкусно или не вкусно – вопрос привычки». Я заметил: «Но ты ведь не скажешь, что навоз – вкусный?». Гера возразил: «А почему бы и нет. Если с детства приучить его жрать, то будет нравиться». Я не согласился: «Вряд ли. Это вот только мухам нравится не только мед…». Гера заметил: «Не только мухам. Каждый пес (ничуть не глупее нас!) всегда находит путь, чтобы нажраться какого-нибудь дерьма или навоза. Ему вкусно».

При составлении сборника «Мудрость» мной были использованы только те изречения, которые удовлетворяли условиям краткости, меткости, образности, четкости, красоты, парадоксальности… словом, всему тому, что отличает истинный афоризм от словоблудия. Сборник охватывал все страны и народы, все темы и эпохи. Среди авторов были Бальзак и Бэкон, Горький и Грасиан, Декарт и Демокрит, Карамзин и Крылов, Лабрюйер и Ларошфуко, Макиавелли и Монтень, Наполеон и Овидий, Паскаль и Пифагор, Руссо и Саади, Сократ и Стендаль, Уайльд и Флобер, Цицерон и Черчилль, Шиллер и Эмерсон … – сотни писателей, философов, ученых, политиков, деятелей культуры. Интересно, что среди них почти не было женщин. Афористика не женский жанр. Краткость и парадоксальность это для мужчин; романы и телесериалы – вот удел женщин.

Через полгода после выхода сборника в газете «Книжное обострение» появилась громадная разгромная статья. Два критика, не сильно утруждая себя серьезной аргументацией, всенародно объявили, что «такую книгу нельзя давать детям» и даже вынесли эти слова в заглавие рецензии. Не знаю, с чего они вдруг решили, что книжка предназначена детям. И тем более было не понятно, почему рецензия оказалась грубой, высокомерной и ругательной, как будто я сделал что-то непристойное. Зависть и ненависть – две пиявки, одновременно вонзающиеся в жертву. Зависть! Смертельным ядом сочится это слово. Зависть – затаившаяся подлость. Не зря говорят, что пчела жалит, но делает полезный мед, змея жалит, но делает полезный яд, а завистник жалит, но делает только вред.

На сколько я понял из контекста статьи, рецензенты опасались разрушительного действия мудрых мыслей на неокрепшие головы юных читателей. Думаю, следует опасаться не афоризмов, этих жемчужин человеческой мысли, а того истерического головокружения, которое они производят в нервных натурах. Вообще, как я заметил, головокружение может возникать от голода, от чувств, от должностей, от тупости.

Рецензенты нашли в сборнике ряд опечаток и выставили их в качестве мишеней, по которым ударили из всех артиллерийских орудий своего убогого остроумия. На это можно было бы им ответить, что если очепятки вас не веселят, значит, вы зануда.

Я послал в «Книжное обострение» ответ на рецензию, но его публиковать не стали, так как один из рецензентов был членом редакции. Не знаю, благодаря ли разгромной рецензии или наоборот вопреки, но сборник стал бестселлером. Сначала был дважды переиздан, а потом издан в более полном объеме как «Антология», после чего снова переиздан в разных вариантах. Успех сборников превзошел все мои самые смелые ожидания. Я получил много восторженных писем и от рядовых читателей, и от профессионалов. В компьютерной сети и в новых сборниках других составителей стали появляться целые блоки, заимствованные из моих сборников. Что ж, для того и трудился.

Афоризм – штопор мудрости. Под влиянием прочитанных мудрых мыслей я начал придумывать собственные афоризмы. Сначала они были случайны и немногочисленны. Активизация процесса обычно имела место в те моменты, когда возникали периоды обострений на личном фронте. Всем лучшим в себе мы напрямую обязаны женщинам: рождением, превращением в мужчин, в отцов, в афористов.

В конце концов я насочинял столько, что хватило на целую книжку. Я получил на нее немало откликов; большинство были очень теплыми. Но одно письмо от рядового читателя меня просто поразило: «Здравствуйте! Многие лета! … За последние три года я многое потерял. Похоронил нескольких близких и любимых мною людей. Потерял работу, семью. Не хотел больше жить. Думал наложить на себя руки. Но судьба меня подвела к магазинному прилавку, на котором стояла Ваша книга. Я рассеяно раскрыл ее и прочитал: „Кораблю без руля и компаса никакие паруса и ветры не помогут“. Тут я понял, что это про меня. Стал читать дальше. „Кто сам себе не друг, тому даже удача враг“. Верно. „Мы рождаемся не по своей воле, живем и умираем тоже не по своей воле; но в нашей воле – жить весело и умереть красиво“. Как хорошо сказано! Дальше, о правде и лжи. „Есть сотни способов обмануть многих, но ни одного – себя“. „Первый раз обманешь – поверю, второй – снова поверю, третий – вновь поверю; и так до тех пор, пока ты не перестанешь врать“. „Тех, кто нас обманывает, мы называем лжецами, но когда врем сами, то причисляем себя к жертвам обстоятельств“. И так далее. Я не мог оторваться от книги. Больше ничего не видел, кроме нее. Денег не было, но я занял и купил. Это самое лучшее произведение, которое я когда-либо читал. Ваша книга вернула меня к жизни, и я понял, как дальше жить. Самое главное, теперь помогаю жить другим. Сделав доброе дело сегодня, не надо трубить об этом назавтра; и нужно сохранить эту привычку на всю жизнь. Стараюсь помогать даже плохим людям. Не потому, что есть надежда, что они исправятся, а затем, что это может помочь мне исправить себя. Спасибо Вам за мудрую книгу и храни Вас Бог!».

К моему увлечению афоризмами супруга сначала относилась как к тихому помешательству. Иронизировала: «Афористы – алкоголики слов. Афоризм – спорная плоская сентенция, высказанная в претенциозной навязчивой форме». Я возражал: «Публика привыкла к афористам как к юмористам. Не принимай афористов за шутов. И не путай мудрые мысли с „Уставом молодого бойца“. Кого смущают две противоположные мысли, тому не быть ни ученым, ни политиком, ни афористом». Инга иронично отвечала в моем же стиле: «Мудрый парит разумом в облаках, но живет в реальном мире событий, а глупый тратит свой бедный разум на потребу, но живет в мире несбыточных иллюзий. Ты, Кеша, тратишь много своего драгоценного времени на иллюзию мудрых слов. Тот, кто изрекает истины не умолкая, похож на квакающую лягушку, восторженно надрывающуюся от переполняющей ее болотной мудрости. И ты слишком много копаешься в себе. Но самокопание не сделает из тебя Шлимана».