Дмитрий Добродеев - Большая svoboda Ивана Д.
- Название:Большая svoboda Ивана Д.
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент «Ад маргинем»fae21566-f8a3-102b-99a2-0288a49f2f10
- Год:2010
- Город:Москва
- ISBN:978-5-91103-074-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Дмитрий Добродеев - Большая svoboda Ивана Д. краткое содержание
Дмитрий Добродеев, востоковед и переводчик, финалист премии Русский Букер, в конце 80-х волею случая угодил в пролом, образовавшийся на месте ГДР, и вынырнул из него уже в благоустроенном Мюнхене – журналистом Русской службы новостей радио “Свобода”. В своем автобиографическом романе “Большая свобода Ивана Д.” он описывает трагикомические перипетии этого “времени чудес”, когда тысячи советских людей внезапно бросали работу, дом, даже семьи и пускались в опасный бег – через плохо охраняемые границы на Запад, к новой жизни. Его лирический герой, советский Швейк, преследуемый КГБ и германской разведкой, тоской по Родине и вечным похмельем, открывает нам мир диссидентов, эмигрантов, спасшихся “узников режима” без набившего оскомину придыхания и идолопоклонства – таким, каким он и был в действительности.
Большая svoboda Ивана Д. - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
21.00. Вместе с журналистом Киржачом Иван идет к Моссовету. Здесь начинается митинг. Их около тысячи под трехцветными флагами. Константин Боровой призывает демократов не брать в руки оружие, дабы “не уподобиться политическим террористам Руцкому и Хасбулатову”. Вице-премьер правительства Москвы Буравлев умоляет митингующих остаться хотя бы на час – до прибытия воинских частей. Во двор здания Моссовета вводятся более полусотни бойцов спецназа.
22.45. Он вместе с Киржачом возвращается в бюро погреться и выпить водки. Слышен голос Горбачева. Бывший президент СССР предлагает Ельцину вывести из Москвы войска, уладить ситуацию силами правопорядка, “иначе это будет Сараево, только помноженное в тысячу раз”.
Киржач злобно матерится: “Опять Меченый! Мало того, что развалил Союз, теперь и тут советы дает!”
Иван согласен: “Горби все просрал, нечего теперь вякать. Путчисты – обезумевшие совки. А Ельцин – единственный, в ком есть звериная воля и способность идти напролом”.
Он наливает водку в граненый стакан. Струйка закручивается, создает вихревое натяжение. Он бормочет: “Так что теперь придумают господа коммунисты?”
Киржач бормочет: “У коммунистов в СССР были длинные тонкие члены и компактные, подтянутые к мошонке яйца. А теперь наоборот: у них выросли короткие толстые члены и непомерно отвисшие мошонки с яйцами-грузилами. Поэтому Зюганов так ковыляет”.
Опрокинув по сто грамм, они возвращаются к Моссовету.
Здесь продолжается митинг. Боровой сообщает, что верные президенту войска движутся к столице. Егор Гайдар подходит к микрофону: он только что виделся с Ельциным, тот надеется на поддержку москвичей. Иван пытается отогнать мысли о жене и дочери.
Атмосфера оживленная. У Моссовета формируются отряды добровольцев для защиты демократии. Хотят строить баррикады на Тверской от Пушкинской площади до Моссовета. Это уже слишком! Они с Киржачом идут в “Найт Флайт”.
Москва живет привычной жизнью: работают магазины и кинотеатры, полны клиентами ночные заведения. Заходят в “Елисеев”. Иван видит лишь пару позиций виски. Ликеры – “Бейлис” и еще “Амаретто”. Полки заставлены “Советским шампанским”, а также вином “Арбатское”. Пустующие места на полках мерчендайзеры пытаются заполнить российским пивом и вином. И в ресторанах ситуация не лучше. “Виски мало, прискорбно мало”, – констатирует он. Все больше глушат водку.
Ночной клуб “Найт Флайт” на Тверской. Журналисты со “Свободы” часто заходят сюда. Здесь лучшие девки, норвежский лосось и икра форели. Как обычно, в клубе не меньше сотни посетительниц. Они сидят за столиками, за стойками, в креслах. Их прекрасные глаза вспыхивают в полумраке.
Девиц такого класса на Западе просто нет либо стоят неподъемно.
Иван и Киржач заказывают Jack Daniels, красную икру, пиво “Хайнекен”. Они провозглашают тост – за свободу. Каждый вкладывает в это свой смысл.
Киржач в бюро больше года. Он – настоящий советский журналист, работал в АПН, в “Московском комсомольце” и даже в московском бюро “Эль-Паис”.
Иван разглядывает его: масляные взъерошенные волосы, немного безумный взгляд из-за толстых линз. Видно, что нервы подорваны алкоголем и сменой власти. Периодически крестится. Проклинает жидов, масонов и коммунистов. На вопрос – почему пошел к американцам, отвечает просто: “По большой нужде!”
– Я начал с портвейна и кончил водкой, – сказал Киржач. – Ты знаешь, крысы сами по себе не пьют алкоголь. Однако если добавить его в подслащенную воду, то эту смесь они выпьют с удовольствием. А если потом постепенно сокращать содержание сахара, то крысы будут пить и чистый спирт. К чему я говорю это? А к тому, что я пью чистую водку и ненавижу Бабицких и Соколовых. И всех клеветников России. И американского ревизора мистера Смита. Но дома плачет ребенок, я должен кормить его. И я буду носить портфель за мистером Смитом.
Ивана удивляет, как теперь сервируют красную икру. В Советском Союзе отрезали от буханки белого хлеба, жирно намазывали маслом и сверху – красную икру. Здесь подают по-скандинавски: подсушенные тосты серого хлеба, аккуратно размазанная икра, но не кеты, а форели, и сверху – много мелконарезанного репчатого лука.
После четвертого бурбона Иван говорит Киржачу: “Они, блин, очертя голову бросились в демократию и капитализм. Но это не та демократия и не тот капитализм. Запад построен на добром старом феодальном праве: сеньор имеет право, и община имеет право. Сеньор не смеет топтать посевы. И общество не входит в его домен”.
“Железный романо-германский подход – скептицизм, вера, знание пороков. Вся эта система права – страховка от человеческой природы. В России такой страховки нет. Коррупция и беспредел во всем”.
Киржач не отвечает, ему начхать.
Ночь с 3 на 4 октября Иван вместе с девушкой Татьяной из “Найт Флайта” проводит на девятом этаже гостиницы “Москва”. Татьяна показалась ему самой красивой. Они разливают джин по стаканам, закусывают орешками, которые Иван захватил в аэропорту Мюнхена. Заводят кассетник с мелодиями 80-х годов. Кружатся в медленном танце. Иван обнимает Татьяну: у нее тонкая талия и чувственные губы. Наблюдение: “В России путаны могут в губы целовать. В Европе, говорят, такое сохранилось только в Испании: пережиток феодализма”.
Татьяна: тонкий, чуть утиный нос и трепетные ноздри. Чувственная натура.
Потом сидят, говорят о поп-музыке, ценах в магазинах. В конце он просит ее остаться, но она неожиданно говорит: “Хорошенького понемногу”. Хлопнув дверью, уходит. Он видит с девятого этажа, как ее статная фигурка пересекает Охотный ряд. Иван пытается отогнать мысли о жене и дочери, засыпает неглубоким сном.
У Белого дома
Раннее утро, 4 октября. Омоновцы орут на всю гостиницу. Он выпивает чашку “Нескафе”, выходит на улицу.
Голубоватый рассвет над столицей, Иван идет к Белому дому через Новый Арбат. У кинотеатра “Октябрь” группа баркашовцев, на него показывают пальцем: “Он или не он?” Наверное, приняли за члена ельцинской команды. Подходит парень в армейской шинели: “Ты кто, мужик? Ты не из этих?”
На что он: “Тихо, пацаны! Я с вами”. – Они расступаются, и он свободно проходит.
Несмотря на ранний час, на улицах много народу. Казаки, баркашовцы, просто зеваки. На перекрестках – БТРы.
Подходы к Белому дому перекрыты. Чтобы увидеть набережную, Иван решает залезть на крышу сталинского дома, недалеко от набережной. Но как?
На лавке у подъезда сидит бабища в фартуке – говорит, дворничиха. Он просит ее пустить на крышу. Бабища не может. Он достает бумажку в десять долларов: она согласна.
Заходят в подъезд, поднимаются на допотопном лифте. Дом молчит, тишина в затаившихся коммуналках. Дворничиха открывает скрипучую дверь, пускает его на крышу.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: