Михаил Ландбург - Coi Bono? Повесть о трагедии Гуш Катиф

– Прекрати! – сказала Рита. – Мы едем не на кладбище…

– Нет. Ещё нет…

– Прекрати! – повторила Рита.

– Прости!

– Думаешь, сказать правду у меня не получится?

– Думаю, что наоборот… Солгать о лжи гораздо труднее…

– Ты действительно так думаешь?

– Нет, конечно, но очень хочется, чтобы ты солгать не сумела…

Бледно-фиолетовая полоса между небом и песчаными холмами упорно сохраняла неподвижность; казалось, она задалась целью напомнить миру, что со дня его сотворения, ничто в нём не менялось и уже не изменится.

Виктор достал из кармана губную гармошку. Он играл что-то одновременно и грустное, и торжественное, а потом, вернув гармошку в карман, сказал:

– После победы, мы вернёмся в Беер-Шеву и наградим себя замечательным завтраком.

– Мы победим? – спросила Рита.

– Должны… В крошечном кафе бывший оперный певец подаст нам отличный кофе и шоколадные тортиками.

– А супы? – спросила Рита. – Я думаю, что мне ужасно захочется скушать полную тарелку горячего супа.

– Тарелка с супом – это будет непременно!

– А деньги?

– И это будет… На станции по переливанию крови мне должны вернуть кое-какую сумму…

– Ты сдаёшь кровь?

– Во мне её в излишке, так что за тарелку супа можешь не волноваться.

Справа от дороги показалась зелёная табличка с надписью «Кфар– Даром – 3 км.»

– Сегодня мы это сделаем!.. – торопливо прошептал Виктор. – У меня хорошее предчувствие…

– У тебя такой тон, словно не говоришь, а заклинаешь.

– Так оно и есть… А у тебя бывают предчувствия?

– Бывают, только они всегда почему-то смутные… – Рита посмотрела, как поднимается солнце.

– Я думаю о нашей победе, – сказал Виктор. – А ты? О чём думаешь ты?

– О тебе, – не отрывая взгляд от оранжевого круга, ответила Рита, – о тебе, о себе и о том, что ты будешь делать в моей жизни потом.

– А теперь? Что я делаю в твоей жизни теперь?

Рита взглянула на Виктора краем глаза и улыбнулась.

– Какое розовое утро! – сказала она.

– Это из-за солнца, – Виктор тоже улыбнулся.

На склонах дальних холмов показались ряды построек.

– Кфар-Даром! – сказал Виктор.

– Солнце – оно всегда? – спросила Рита.

– Зимой – редко. Не всё бывает всегда…

– А твои глаза?

– Круглый год.

– А твои плечи?

Виктор не ответил. Вглядываясь в постройки на склонах холмов, он ощутил странное возбуждение.

– Мне страшно! – вдруг сказала Рита.

– Это пройдёт.

– Ты так думаешь?

– Должно пройти…

– Я постараюсь написать хороший репортаж.

– Конечно, если только… – Виктор замолчал.

– Если что?

– Если только сумеешь объяснить, на чём мир держится…

Рита вдруг оживилась. Попросила:

– Пожалуйста, повтори, что ты сказал!

Виктор повторил:

– Репортаж удастся, если сумеешь объяснить своим читателям, на чём держится мир…

Сбросив с руля руки, Рита захлопала в ладоши.

– Господи, Виктор, какой же ты умница!

– Держи руль! – вскрикнул Виктор. – Ты убьёшь нас…

– Ни за что! «На чём держится мир?» – отличный заголовок…

– Опоздала… – сказал Виктор. – Под таким заголовком написана книга. Целая книга …

– Кем? – разочарованно спросила Рита.

– Хорошим писателем, – ответил Виктор, Ицхаком Мерасом.

– Ну, и на чём же?

– Что?

– На чём держится мир у хорошего писателя?

– По его мнению – на любви…

– Ну, да, – одобрила Рита, – раз так, то он и вправду хороший писатель… А у тебя?

– Что у меня?

– На чём держится мир, по-твоему?

– По-моему, на страданиях.

– Не на любви? – удивилась Рита.

– Любовь – сродни страданиям.

– Замечательная мысль…Возможно, с неё начну первое предложение своего репортажа…

– Почему бы нет? Только прежде тебе придётся уяснить самой себе, на чём держится мир.

– Вот как? – повернув руль, Рита съехала на обочину дороги. Машина встала. Не убирая ногу с педали тормоза, Рита наклонилась к Виктору и, сомкнув на его шее руки, прошептала:

– Уже уяснила! Уже…

Виктор закрыл глаза.

– Не закрывай! – попросила Рита.

Открыв глаза, Виктор взял руку девушки и прижался к ней губами.

– Что? – спросила Рита.

Виктор поднял голову.

– Что? – повторила Рита.

Виктор напомнил: «…и на голубых жилках твоей руки я прочту наше будущее, которого вчера ещё не было».

– Прочитал? – не убирая руку, проговорила Рита.

– Прочту! – ответил Виктор.

– Сейчас ты поэт или философ?

– Сейчас – поэт!

– Ну, да, точно как Ибн-Гвироль!

Виктор возразил:

– Ибн-Гвироль на бензоколонках не трудился…

Рита освободила педаль тормоза и выжала сцепление. Теперь дорога, обогнув холмы, спускалась вниз и вышла к равнине.

Виктор подумал о дяде: «Старик, увидев меня на крыше синагоги, страшно удивится. А может, нисколько не удивится? Скорее всего, что не удивится…Возможно, он даже догадается помахать мне рукой…»

– Сейчас покажутся ворота, – сказал Виктор.

– Те самые? – спросила Рита. У неё были усталые глаза и усталый голос.

– Те самые, – Виктор вспомнил о polic и о сидящей на постели Анне, а потом отругал себя, вдруг подумав, что, выезжая с бензозаправочной станции, не попрощался с котом Барсиком.

– Я волнуюсь, – сказала Рита. – Кажется, я очень сильно волнуюсь.

– Думаю, что твои читатели тоже… – отозвался Виктор.

– Я расскажу о людях Кфар-Даром правду.

– Дай-то Бог! – Виктор вспомнил о бородатом поселенце, который убежал из Кфар-Даром с женой и детьми ночью. – Рассказать правду – самое трудное… Люди – они разные, и у каждого правда своя… Одни ищут её смело, истово, другие – подчиняются данности времени или повергают себя в пучину грёз, иллюзий и мифов…

– Зачем в пучину?

– Не знаешь?

– Об этом знают только философы… – отмахнулась Рита.

– Не философы, а психологи, – возразил Виктор.

– Что же ведомо психологам?

Виктор коснулся кармана, в котором лежала губная гармошка.

– О защитных реакциях слышала? – спросил Виктор.

Рита тихо вздохнула.

– Мой профессор Левин говорит, что наша действительность требует того, чтобы мы убрали из современного словаря некоторые отжившие, потерявшие свой первородный смысл слова Кто, если не учителя, писатели и журналисты, обязаны учесть это… Ты учитываешь?

Рита не поняла. Спросила:

– Какие убрать слова?

– Такие, например, как «справедливость», «честь», «совесть»…

– Что-то в этих словах не так?

– Старые они… Отмирают…

– Ты так считаешь? – Виктор покраснел.

– Ладно, – сказал он, – эти три слова пока оставим в покое…

– Слава Богу, – облегчённо вздохнула Рита.

Виктор задумчиво посмотрел перед собой.

Потом Рита сказала:

– Только бы в Кфар-Даром не случилась бойня… Там может случиться бойня?