Александр Филиппов - Не верь, не бойся, не проси… Записки надзирателя (сборник)

Новокрещенов, до сих пор так и не севший в предложенное ему кресло, по-военному сделал два шага вперед и, склонившись почтительно, зашептал:

– И это узнал, Федор Петрович. Щукин в больнице. Насчет диагноза пробиваю пока. В областной клинической лежит. Но не в основном корпусе. Есть там флигелек во дворе, из белого силикатного кирпича. Неприметный такой, без таблички при входе. В нем две палаты оборудованы для привилегированных пациентов. Одна пустая, в другой – Щукин. При нем охранник неотлучно. Есть еще медсестра дежурная, но та без конца туда-сюда шастает, персонала-то не хватает.

Федька достал из объемистой коробки сигару, отстриг ножничками кончик, раскурил неторопливо, подставляя под огонек то так, то эдак, а потом, зажав в зубах, задрал ее в потолок, задымил, будто горнист задудел победно.

– Та-ак… – выдохнув облачко ароматного дыма, заключил наконец он. – Ну, док, спасибо. Вот, как договаривались. – Чкаловский выдвинул ящик стола, достал толстый конверт, ловко, будто «блинчик испек» плоским камешком-голышом по тихой речной воде, пустил его по полировке в сторону Новокрещенова.

Тот быстро прихлопнул скользнувший конверт рукой, но не взял, держал под ладонью, прижимал осторожно, словно птичку поймал, готовую вспорхнуть в любой миг и улететь безвозвратно.

– Бери, док. Там баксы, пять кусков, как условились.

– Спасибо, Федор Петрович. – Новокрещенов поелозил конвертом по столу, а потом отодвинул легонько, не далеко, так, чтоб дотянуться можно было. – Деньги, конечно, по нынешним временам вещь необходимая. Но… не о них я мечтаю.

– Вот как? – удивленно поднял Чкаловский густые, с проседью брови.– Ну-ну. Выкладывай, что у тебя за мечты такие, которые даже за баксы не купишь. Ты не финти, говори прямо, – властно подстегнул его Чкаловский.

– Я… имею в виду… Долгосрочное сотрудничество. Так сказать, на постоянной основе. Короче говоря, прошу зачислить меня в вашу… команду.

Федор осторожно уложил серую колбаску пепла, осмотрел рубиновый огонек на конце сигары, спросил буднично:

– А – зачем?

– Сложно нынче одному, без поддержки. Да я и не с пустыми руками пришел, – заторопился Новокрещенов. – Со вступительным взносом. Со своим э-э… пирогом к общему праздничному столу.

– Да ну? – заинтересовался Федька.

– Фирмочка у меня есть, – внутренне торжествуя, выложил Новокрещенов. – Медицинская. Частная. Невелика, зато доход постоянный, надежный приносит. Люди-то во все времена болеют…

Федька ухмыльнулся довольно.

– Вот ты какой… А что за фирмочка?

– Центр нетрадиционной медицины «Исцеление». Он у меня практически в руках. Остались… кое-какие формальности.

– Вот хват! – одобрительно кивнул Чкаловский. – Я ведь про ту контору слыхал. Говорят, там лепила классный работает. От всех болезней лечит… Так, говоришь, эта фирма теперь твоя?

– Практически…

– Хорошо, – искренне похвалил Федька. – Правильно мыслишь. Вот тебе конкретное поручение. В общем, ты Щукина вычислил, а теперь порадуй меня, старика. Сделай так, чтоб я об этой падле некролог в ближайшем номере газеты прочел. С соболезнованиями папаше его, депутату Государственной думы. Понял? Сделаешь – дальше будем базар вести. Но в любом случае премия – двадцать тысяч баксов. Вот тебе… – Федя извлек из ящика необъятного стола второй конверт, так же ловко пульнул Новокрещенову.– Тут пять тысяч пока. Задаток. Сделаешь – остальное получишь. Ну и, само собой, нерешаемых проблем в жизни твоей с той поры не будет. Захочешь фирмой рулить – пожалуйста, покажешь только пальцем на ту, которая приглянулась, – твоя. В Африку или в Штаты слетать – скатертью дорожка. Надумаешь в депутаты пойти – назови только округ, и тебя выберут… Но дело – вперед.

– Спасибо, Федор Петрович, за доверие, – с чувством произнес Новокрещенов, забирая оба конверта. Они не лезли в карманы, и он держал их перед собой, прижав к груди.

– А чеченца пока у себя придержи. Корми так, чтоб с голоду не сдох. Да гляди, чтоб Щукин про него не прознал. На этом чечике много чего завязано… Он мне еще пригодится, – сказал на прощание Чкаловский и сделал знак рукой – иди, мол, свободен.

– Об исполнении доложить? – обернулся с порога Новокрещенов.

– Сам узнаю. Из некролога, – буркнул Чкаловский и потянулся к телефону.

Новокрещенов шагал по ухоженной улочке поселка новорусской застройки, любовался затейливыми домами-теремками с вечнозелеными лужайками и розариями во дворах и думал о том, что непременно переберется сюда со временем на постоянное жительство, будет так же, как вон тот пузан, прохаживаться по-хозяйски возле собственного коттеджа, обонять аромат августовских цветов.

А пока Новокрещенов окрыленно шел к остановке троллейбуса и бормотал, будто продолжая начатый с кем-то давным-давно яростный спор.

– Не вписался, говорите, в новую жизнь? Ну, это мы еще посмотрим… Я-то впишусь… А вот вас, сук, всех повычеркиваю. Крест на крест!

Даже походка его изменилась теперь. Он шел уверенно, шагал твердо, ощущая, как ровно и сильно бьется сердце, чудом пережившее безумные периоды его безудержного пьянства, прогоняет мощными толчками в такт движениям по эластичным сосудам незамутненную алкоголем кровь и мозг выдает четкие мысли, мгновенно сканируя и анализируя информацию, полученную из окружающего пространства.

От прежней вялости и расхлябанности Новокрещенова, болезненной мнительности не осталось и следа. Отныне им правили ясные помыслы, четко различимые цели и продиктованные самым рациональным способом их достижения поступки…

Впрочем, настроение Новокрещенова наверняка было бы другим, если бы знал он, что сразу после его ухода Федя Чкаловский снял трубку и потребовал сердито:

– Кукшина мне! Ну что, сукин сын, дошаманился? Первый попавшийся лох тебя вычислил, да? Короче, так. Пока ничего не предпринимай. Подыграй ему. Меня ты, естественно, не знаешь. А вообще правильно на тебя наехали! Кончай эти макли с ракушниками. Есть же благородные медицинские специальности! Наркология, например… В общем, посоображай насчет переориентации центра на лечение наркоманов. Дело это общественностью приветствуется и в финансовом плане перспективное. А то, что от пациентов отбою не будет, – это я тебе, хе-хе, гарантирую, – хрипло хохотнул Федька и брякнул трубкой.

Дома, в сенцах, Новокрещенова встретил воплем взъерошенный Ванька:

– Шеф, беда! – и запричитал, шмыгая носом. – Убег! Совсем убег!

– Кто? – понимая уже, что случилось, все-таки переспросил Новокрещенов.

– Да, этот, как его, чечик! Помог ему кто-то. Вон, шкаф сдвинули, гады, засов на погребе открыли…

Торопливо пройдя в комнатку, Новокрещенов увидел распахнутую беззубо пасть подполья, приблизился, заглянул в заплесневелую темноту.