Александр Филиппов - Не верь, не бойся, не проси… Записки надзирателя (сборник)

– Да мы этот вопрос конкретно не обговаривали. Как в прошлый раз, наверное. Заверну в газету и отдам… Только предупреждаю – если вы вмешаться хотите, я вам в этих делах не помощник. Разбирайтесь как-нибудь без меня. Я жизнью сына рисковать не намерен.

– Сын ваш сейчас в безопасности, – успокоил, немного кривя душой, Самохин, – другого я вам обещать пока не могу. Главная ваша задача – сделать все, как со Скляром договорились. И естественно, ни слова о нашей встрече. От этого ваш сын только целей будет.

– Вы его… Скляра… брать будете? догадался Бушмакин.

– Посмотрим, – неопределенно сказал Самохин и встал, скрипнув стулом. – Еще раз повторяю: никому ни слова!

– Господи, да конечно! А… с сыном все нормально будет?

– Если послушаетесь меня – да. Настолько нормально, насколько это возможно в тюрьме… – И уже в дверях майор спросил, задержавшись: – Кстати, а сколько стоит у вас от этих… неприятностей вылечиться?

– Для вас – бесплатно! – тоже вставая из-за стола и кланяясь, угодливо пообещал доктор.

– Да нет, меня цена интересует. В принципе.

– По-разному, – улыбаясь заискивающе, пояснил Бушмакин. – Если случай незапущенный, свежий – до трехсот рублей за курс лечения. Если форма хроническая, потребуются импортные препараты, то пятьсот и выше…

– Больше, чем зарплата моя, – подытожил удрученно Самохин, – так что лучше не рисковать!

Осторожно спускаясь по крутой лестнице, майор старался не касаться перил, а прикрыв дверь диспансера и досадуя на себя за глупые опасения, все-таки опять тщательно вытер ладони платком, затем, оглянувшись по сторонам, украдкой выбросил его в подвернувшуюся кстати урну.

Вечером Самохин умыкнул из семейного бюджета последнюю десятку и, едва не поссорившись по этому поводу с Валентиной, отправился в бар. Имея смутные представления о ценах в подобных заведениях, он все-таки надеялся обойтись на скудные денежные средства кружкой пива или чем там еще поят в этих современных гадючниках…

Главная улица областного центра, Коммунистическая, пенилась гуляющим народом. Радуясь свободе торговли, предприимчивые люди заставили тротуары столиками, лотками, понатыкали разнокалиберных киосков. Первые этажи зданий и подвалы густо заселили кооперативы, фирмочки с броскими вывесками, половина из которых была написана не по-русски, и Самохин скорее по гремящей музыке, чем по рекламному щиту у входа угадал веселый бар «Есаул».

Дверь заведения была распахнута настежь, и майор вошел, раздвинув занавеску из блестящих висюлек, предназначенных не иначе как для отпугивания мух, хотя даже насекомые, пожалуй, испугались бы спрессованного, туго бьющего по ушам входящего грохота музыки. Внутри бара, ослепляя, яростно полыхал свет, переливался радужно, мигали мощные фонари под потолком, и узкие, похожие на трассирующие автоматные очереди лучи стробоскопов секли безжалостно две-три фигурки, испуганно трепыхавшиеся в танце на пятачке между стойкой бара и низкими столиками. Музыка бухала тяжелым молотом, оглушала, и майор с ужасом предположил, что какое-то время, возможно не менее часа, ему придется провести в этом жутковатом месте.

Он выбрал столик возле затемненного портьерой окна, почти на ощупь, привыкая к вспышкам света, перемежающего темноту, устроился на стуле. Через пару минут Самохин стал различать смутные, будто вуалью покрытые лица посетителей по соседству.

Видимо, время завсегдатаев бара еще не наступило, половина столиков пустовала, и официант в утилизированной под казачью униформе, разбитной парень, подошел быстро, смахнув со скатерти салфеткой что-то ему одному видимое в таком полумраке, поинтересовался бодро:

– Что будем заказывать?

– Кофе, – неожиданно для себя ляпнул Самохин, хотя терпеть не мог этот напиток, и добавил, окончательно смутившись: – Чашку.

– Одну чашечку кофе? – удивился, то появляясь, то исчезая, как призрак, в сполохах цветомузыки, официант и, склонившись, шепнул громко, пересиливая шум: – А вы, господин хороший, не ошиблись адресом? У нас дискобар, а не кафе…

– Господ мы, казачок, в семнадцатом году… того, х-хе-хе… – противно хихикнул Самохин и, ловко подхватив официанта за плечо, подтянул к себе и сказал строго: – У меня тут встреча назначена, усек? Нет кофе – тащи чего-нибудь холодненького. Пива, например, и шустренько, шустренько… Как там у вас, казаков? Аллюром, во!

– Сей момент, – откланялся, осторожно освобождаясь от руки посетителя, официант и исчез, а через минуту вновь материализовался из мрака, поставив перед майором что-то холодное и тяжелое, похожее на ручную гранату. Оказалось, что это жестяная банка с пивом. Повертев ее в руках, Самохин догадался отогнуть и подцепить на крышечке колечко, с сомнением посмотрел на образовавшееся отверстие, приноровился было глотнуть, но почувствовал, как побежали по подбородку липкие струйки пива.

– Ч-черт! И пить-то по-человечески разучились, а туда же! – ругнулся майор втихомолку, адресуясь ко всем, кто проводит время в таких вот барах, шикуя неведомо на какие деньги. В том, что не на честно заработанные, он был уверен. И с тревогой подумал, хватит ли его десятки, чтоб расплатиться за эту дурацкую банку с невкусным, жиденьким пивом.

То ли освещения прибавилось, то ли глаза окончательно привыкли к мельтешащему вспышками полумраку, но майор стал четко различать лица входящих в бар и высокого, надменного доктора узнал сразу. Бушмакин вошел, держа руки в карманах белого летнего пиджака или смокинга – Самохин плохо разбирался в таких вещах, подметил только, что выглядит доктор в своей одежке моложаво, бодро и подтянуто, держится уверенно, а усевшись за столик, непринужденно поманил подлетевшего с готовностью официанта, показал небрежно два пальца и развалился, откинувшись на спинку мягкого удобного стула как раз в пятачке света направленного сверху прожектора. В его синеватых лучах, словно фокусник на манеже цирка, Бушмакин достал из внутреннего кармана пиджака толстенький газетный сверток и, осмотревшись по сторонам, положил перед собой. Самохин спокойно наблюдал за доктором, не опасаясь быть замеченным в своем темном углу, осторожно глотал пиво и размышлял.

Направляясь на эту встречу, майор не планировал действовать. Для начала ему хотелось убедиться наверняка, возьмет ли Скляр деньги. И если такое произойдет, то остается только одна надежда – на генерала.

Придется напроситься на прием, потому что обсуждать по телефону весь перечень открывшихся в СИЗО новых обстоятельств закрученного вокруг бизнесмена дела немыслимо… Однако сейчас просто сидеть и смотреть, как на глазах у многих людей мерзавец возьмет деньги за истерзанного по его же указке парнишку, Самохин тоже не мог.