Александр Филиппов - Аномальная зона

А потому и рухнул без чувств со счастливой улыбкой на обескровленных от страха губах.

Зависнув в брюхе оглушительно стрекочущего вертолёта над местом десантирования, Фролов со злорадством предвкушал, как вмиг повяжут натасканные спецназовцы кондовую, допотопную вохру. Подавив сопротивление, уложат сталинских последышей мордой в грязь, закуют в наручники, а потом отдадут под суд – тупых, дремучих, озлобленных, не понимающих искренне, какому идолу служили они столько лет, чего натворили и в чём их вина. И – по этапу, в наши уже, современные российские тюрьмы… Хотя, если подумать, то и судить рядовых тюремщиков как бы и не за что. По ним, скорее, психушка плачет. Это ж представить – не только зеков, но и себя на всю жизнь в зону в дебрях глухой тайги заточить! Их, в общем-то, и пожалеть даже можно. Ибо не ведали, что творили…

Однако когда рослый боец, застегнув на Фролове широкий пояс с закреплённым фалом, под грохот двигателя вытолкал из вертолёта капитана и тот стремительно скользнул к земле, ткнулся в неё ногами, отбив пятки, а потом, ошарашенный слегка, огляделся вокруг, то увиденное напомнило милиционеру скорее карательную экспедицию, чем освободительную миссию, восстанавливающую закон и конституционный порядок.

Пленных спецназ не брал. Чоповцы чётко и размеренно, словно на учениях, отстреливали противника, не неся от его хаотичного сопротивления ни малейших потерь. К тому же, как с удивлением обнаружил капитан, дело им пришлось иметь вовсе не с лагерной вохрой, а с необученными, мечущимися гурьбой под огнём, словно овечья отара, вооружёнными заключёнными.

В гущу боя Фролов не лез, рассудив, что эта война – не его, держался в арьергарде, и хотя достал пистолет, так и не выстрелил ни разу, посматривая на генерала Березина, который бесстрастно взирал на побоище в бинокль, стоя рядом с Переяславским на развёрнутом полевом НП со связистами, какими-то компьютерщиками с ноутбуками и прочим штабным народом. От них капитан и узнал о том, что власть в посёлке захватили уголовники, а вохровцы, способные оказать хоть какое-то сопротивление чоповцам, сами находятся теперь за решёткой.

С лагерной самоохраной нападавшие тоже покончили в мгновение ока. Перещёлкали так ничего и не понявших часовых на вышках, а затем уложили несколькими автоматными очередями тех, кто выскочил толпой из караульного помещения вахты.

Не прошло и часа, как сражение, похожее более на истребление стада бизонов первыми американскими переселенцами, было закончено. Фролов, которого Березин держал при себе, ходил вслед за ним и Переяславским по посёлку, перешагивая через тела убитых, густо усыпавших дощатые тротуары. Начальник УВД, явно не привыкший к такому количеству трупов, собранных вместе, был бледен лицом и прикрывал нос платком, пытаясь таким образом нейтрализовать тошнотворный запах крови. А вот вице-губернатор держался невозмутимо и сдержанно кивал, принимая доклады своих подчинённых.

– Помещение штаба зачищено. Проведено обследование саперами. Закладок взрывных устройств, мин не обнаружено…

– Огневая группа взяла под контроль периметр лагеря…

– Найдены склады с продовольствием, оружием и боеприпасами…

Переяславский, как заправский военачальник, поднеся рацию к губам, отдавал приказания:

– Группе Б блокировать периметр лагеря, взять его под охрану. Попытки побега или группового прорыва со стороны заключённых пресекать огнём на поражение. Группе А произвести зачистку всего посёлка. Малейшее сопротивление подавлять самым решительным и беспощадным образом. Тех, кто обнаружен с оружием в руках, в плен не брать. Особое внимание – на возможные места укрытия противника: погреба, чердаки, надворные постройки, бани… Группе В подойти ко мне… – Он, казалось, впервые заметил Фролова: – А, вот и ты, капитан, кстати… Возьмёшь моих бойцов, покажешь дорогу на шахту.

– У меня здесь свой начальник имеется, – с неприязнью отозвался милиционер. – Вот пусть он мне и прикажет. А заодно объяснит, как все происходящее соотносится с российским законодательством.

Переяславский с весёлым удивлением посмотрел на Фролова:

– Вот ты какой, капитан… Майором стать хочешь? Подполковником?

– Ни за деньги, ни за звёздочки на погонах не продаюсь, – отрезал Фролов.

– Ну, гляди… Ты человек взрослый, сам всё понимать должен. Так что решай: или – или…

Капитан покосился на Березина. Генерал стоял, прикрывая лицо платочком, и делал вид, что всё происходящее его не касается.

– Да пошли вы! – сказал Фролов и, круто повернувшись, зашагал прочь.

Однако через мгновенье кто-то крепко взял его за плечо. Он оглянулся. Позади стоял давешний холодноглазый прокурор, или кто он там был на самом деле?

– Не торопись, парень, – строго посоветовал он капитану. – Приказано тебе было в шахту нас отвести. Вот и веди… – и он многозначительно положил руку на деревянную кобуру тяжёлого армейского пистолета Стечкина, висящего на ремне поверх гражданской меховой куртки. – И оружие дай-ка сюда. Раз не хотел по-хорошему…

Фролов протянул ему свой Макаров, махнул рукой в сторону леса:

– Нам туда.

И повёл группу из десятка чоповцев во главе с ледянистоглазым к шахте.

И здесь всё было кончено в пять минут. Трое самоохранников при виде суровых бойцов побросали берданки, с готовностью подняли руки, но были убиты на месте. Бегло исследовав окрестности, чоповцы достали сигареты, закурили, явно довольные проделанной работой.

Командовавший операцией лжепрокурор осторожно заглянул в штольню. Оттуда не доносилось ни звука.

– Эй, капитан! – по-свойски окликнул он Фролова. – Сколько, ты говорил, там гавриков?

– Людей – человек четыреста да рабсилов сотни две… Вы что, их тоже в расход всех пустите?

– Зачем? – весело изумился тот. – Здесь ведь, я слыхал, золотишка не меряно. Вот пусть и выдают на-гора, как раньше.

Остальные бойцы, приблизившись к стволу шахты, пытались разглядеть, что творится там, в глубине.

– Не видно ни хрена, – посетовал один из них. – Может, гранату бросить? Мигом зашебуршатся.

– Не надо, – остановил его холодноглазый, потом ткнул в трёх бойцов. – Ты, ты и ты. Останетесь здесь для охраны. Никого не впускать и не выпускать… Да, кстати, капитан. Спасибо тебе за помощь, – обернулся он к милиционеру.

– Угу, – хмуро буркнул Фролов. – Так я пойду?

– Нет, погодь, – улыбнулся ему лжепрокурор. – У меня насчёт тебя особое распоряжение есть.

Вытянув из кобуры тяжёлый пистолет, он дважды выстрелил капитану в грудь. А потом приказал подчинённым:

– Бросьте в шахту его. Чтоб и следа не осталось.

Охрана спецблока, в котором располагалась секретная лаборатория, выдержала почти часовой бой с неведомо откуда взявшимся, хорошо вооружённым и обученным противником, прежде чем полегла дружно – кто на вышках, рядом с раскалёнными от долгой стрельбы пулемётами, кто во дворе, а кто – и в здании самой лаборатории, среди осколков разбитых банок с анатомическими препаратами, в лужах пахнущих остро формалина и спирта.