Шихабудин Микаилов - Напишите про меня книгу

– В 13–30 во Внуково. Я их встречу, а ты стол готовь.

– Какой же молодец наш Толик, мне даже по магазинам бегать не придется, в доме все есть. Иду начинать готовить.

– Поздно уже, давай завтра. Устала же с дороги, – сказал Карим, прекрасно понимая, что слушать его жена не станет.

– Нет, нет, нет. Завтра я не успею. Хочу хороший стол накрыть, – и Карина удалилась на кухню.

– Мама, я с тобой, – крикнула ей вслед Алина, но пошла почему-то в свою комнату.

К обеду следующего дня трехкомнатная квартира в депутатском доме на проспекте Мира наполнилась радостными возгласами, южно-дагестанским говором и ароматами даров солнечного Кавказа. Гостей оказалось чуть больше запланированного – семеро. Низам, его жена Патина, их дочери – Калимат и Рукият с мужьями Маликом и Рустамом и шестилетний Маратик – сын Санжи, третьей дочери семьи Балабековых. Сама она приехать не смогла, потому что ждала второго ребенка, хотя и очень хотела проведать сестру и увидеть, наконец, Москву.

Как и положено, всех тепло обняли, расцеловали, посадили за стол, накормили и каждому, включая Маратика, вечером приготовили отдельное спальное место. Если бы гостей было не семь, а четырнадцать, это ничего бы не изменило. Карина уже давно не была так счастлива. На следующий день гости отправились по магазинам, Карина с Маратиком и Алиной в цирк, а вечером все опять собрались за большим столом. Низам все время сидел рядом с Кариной и держал ее за руку. Она по-прежнему была любимой папиной дочкой.

Семья Балабековых гостила в Москве три дня. Тема болезни младшей дочери не обсуждалась, только мать однажды не выдержала и при закрытых дверях полчаса мучила Карину вопросами, а потом долго плакала в ванной, чтобы никто не видел. Уезжали так же шумно, как и приехали, никак не могли рассовать по трем машинам сумки с обновками. В аэропорт Карину не взяли. Долгие проводы – лишние слезы. Постановили, что на все лето Карина с Алиной приезжают в Дагестан. Искать девочке жениха – дагестанца, пока она не нашла себе какого-нибудь «непонятного русского».

Но поездка в Дагестан сорвалась буквально за полторы недели до намеченной даты. Пришлось во второй раз лететь в Лос-Анджелес. На этот раз на сохранение. Карина была на третьем месяце беременности. Увидев на пороге своего кабинета семью Джандаровых, профессор Рихтер вместо «здравствуйте» сказал:

– You both сrazy, – профессор уже знал о причине их возвращения в клинику.

Переводить жене смысл реплики Карим не стал. Но Карина и без него знала, что означает английское «сrazy».

Тем не менее профессор Рихтер, осмотрев и выслушав Карину, увиденным и услышанным остался доволен. А в заключение осмотра самодовольно заметил:

– Я с самого начала не сомневался в успехе операции и послеоперационного лечения.

Карину уложили в специализированную клинику в пригороде Лос-Анджелеса. Через месяц ей сделали ультразвуковое обследование. Плод развивался нормально, но пол будущего ребенка поверг Карима в состояние легкой прострации.

– Карим, ты только не нервничай. У нас будет девочка.

– Какая девочка, ты же мне мальчика обещала!

– Ты забыл. Я давала всего пятидесятипроцентную гарантию. Алина, кстати, заказывала сестренку.

– Да ну тебя в баню. Пойду, усыновлю какого-нибудь негритёнка.

Карим, конечно, слегка расстроился, но главным для них было здоровье Карины и будущего ребенка. Он быстро взял себя в руки, поцеловал жену, сказал: «Девочка – тоже хорошо» – и ни на минуту не дал жене усомниться в искренности своих слов.

Под присмотром американских специалистов 10 февраля 1998 года Карина родила практически здоровую девочку, правда, на три недели раньше положенного срока. Через несколько часов Кариму разрешили на них посмотреть. Обе мирно спали, но Карина услышала его шаги и открыла глаза. Она молча улыбнулась мужу и показала кулачок с задорно оттопыренным большим пальцем. Это означало «все о’кей». Счастливый отец двух дочерей пошел звонить родственникам.

Вечером он накрыл у себя в номере шикарный стол. Принимая заказ, официант спросил по-английски: «На сколько персон сервировать?», на что Карим по-русски ответил: «А хрен его знает».

Через полчаса из ресторана принесли говяжьи стейки, морские деликатесы, красную и черную икру, фрукты, что-то еще американское (Карим так и не понял, что это), водку, шампанское, пиво, французский коньяк, соки и минеральную воду. Несколько минут Карим рассматривал накрытый стол, потом вертел в руках вилку с ножом и, наконец, тихо, себе под нос проговорил: «Так дело не пойдет». Еще раз вызвал официанта.

– Ты можешь мне немного помочь? – повернулся Карим к официанту и вдруг подумал, что кожа у того удивительного цвета, таким бывает ночное небо в горах.

– Да, сэр. Все, что в моих силах.

– Унеси все, что ты притащил и возвращайся обратно.

– Вам что-то не понравилось?

– Нет, нет, нет. Считай, все это я уже съел.

Официант стал складывать блюда на тележку.

– Ээээ, братец. Водку оставь, – это уже было сказано по-русски.

Чернокожий парень улыбнулся и вернул бутылку на стол. Быстро собрав оставшуюся посуду, он удалился и вернулся через пять минут.

– Теперь слушай меня внимательно. Первое – идешь в супермаркет и покупаешь два фунта мяса молодой баранины. Желательно переднюю лопатку. Плюс две головки чеснока, маленькую банку томата, упаковку сметаны и пакет муки. Запомнил?

– Да, сэр.

– Второе. Мясо отнеси на кухню и скажи повару, чтобы порезал его на куски и сварил в большой кастрюле. Третье. Муку, чеснок, сметану и томат принеси сюда. И последнее. Вот тебе сто долларов на продукты и сто за твои услуги.

– Спасибо, сэр.

… Вряд ли в этом солидном отеле когда-нибудь так сильно пахло чесноком, как в эту ночь. Карим ел хинкал собственного приготовления и запивал его шведской водкой. Напротив него сидел тот самый темнокожий официант, белозубо улыбался и ничего не понимал. Карим заставил его съесть полную тарелку хинкала, огромный кусок мяса и запить все это приличной порцией прозрачного бульона. Выпитая до последней капли литровая бутылка водки сделала свое дело – оба уснули почти за столом. Проснувшись на следующий день, бедный официант узнал, что уволен. Но Карим сходил к его боссу, объяснил, что сотрудник ресторана был задержан по его указанию, и напомнил ему главное правило всех американских отелей – желание гостя – закон для персонала. Официанта восстановили, при этом еще и извинились за тяжелый моральный удар, нанесенный его «легкоранимой афроамериканской душе».

Когда проблема была улажена, Карим поехал в клинику. По дороге он купил огромный букет и бутылку французского шампанского. Карина его уже ждала.