Шихабудин Микаилов - Напишите про меня книгу

– У стадиона.

– Иди к нему. Подъедет «Хаммер». Номера – три семерки.

Семь часов дороги до Годобери измучили водителей больше, чем предыдущие трое суток. Но они терпели и о дополнительной оплате даже не заикнулись, хотя по договоренности КамАЗ должен был доставить продукты только в Махачкалу.

Светало. Утренний туман скрывал красоты горного пейзажа. Трудно было поверить, что в этих местах идет самая настоящая война с применением артиллерии и штурмовой авиации.

На блокпосту у въезда в аул их остановили. С охраной говорили ребята из «Хаммера». Один из местных сел в машину сопровождения. По узким сельским дорогам с большим трудом проехали, точнее, протиснулись к центральной площади. Остановились у сельсовета. Выяснилось, что связи с армейской группой полковника Булгакова нет. Дали проводника – мальчика десяти лет с ярко-рыжими кудрявыми волосами. Звали его Хочбар. По-русски он не говорил, но с поставленной задачей справился на «отлично». Около часа ушло у них на дорогу. Обогнув прилегающую к аулу гору, они вышли на высоту, с которой открывался величественный вид на хребет и пять аулов Ботлихского района. Полковник Булгаков попросил подвезти к месту дислокации его подразделения тушенку, чай и сгущенное молоко.

– Остальное раздайте в селе. Им сейчас тоже трудно. – Загорелое и обветренное лицо полковника излучало спокойствие и уверенность.

Вернулись в аул. Кариму привели четырех ослов. На этих терпеливых животных погрузили продукты. Хочбар нашел еще одного местного пацана для сопровождения «каравана». Он был такой же рыжий и к тому же с крупными веснушками по всему лицу. Но, в отличие от Хочбара, этот мальчик хорошо говорил по-русски, а вторгшихся в Дагестан боевиков почему-то именовал странным словом, напоминающим об одной центральноамериканской стране. У него это выходило как «гондуразы». Карим спросил: «Почему гондуразы?» Мальчик ответил: «Не знаю. Папа их так называет». Второй переход до группы Булгакова проходил уже в кромешной темноте, но Карима и его юных сопровождающих это не смутило. В этот раз на дорогу ушло больше двух часов. Когда продукты были благополучно доставлены и выгружены в одну из армейских палаток, Карим пошел поговорить с полковником. Булгаков и еще два старлея сидели на ящиках с патронами в офицерской палатке. Полковник пытался связаться с кем-то по рации.

– Это вы, Карим? Заходите.

– Вот, продукты привезли. Все нормально. Со мной два пацана и четыре осла. Можно мы до утра у вас останемся?

– У нас есть радиоперехват боевиков. Они попытаются ночью прорваться на нашем участке. Не будем рисковать детьми. Возвращайтесь в аул. Животных только оставьте, потом заберете.

– Товарищ полковник, я сержант запаса. Служил в 78–79 – м под Калинином. Разрешите мне присоединиться завтра к вашей группе.

– Я не имею права брать в бригаду гражданских. Если с вами что-то случится, спросят с меня. В ауле есть отряд ополчения, они охраняют дороги, мосты. Идите к ним. Старший у них – Юсуп Магомедов. Я дам вам АКМ и два рожка.

– Спасибо и на этом.

– Не обижайтесь, у нас действительно есть приказ…

Карим вышел из палатки, нашел Хочбара и его друга, сказал, что нужно срочно возвращаться. Мальчишки не спорили. Когда уже подходили к селу, услышали орудийные раскаты, а ночное небо прошили ярко-красные следы автоматных очередей. Завязался серьезный бой. Остаток ночи Карим провел в доме Хочбара. Его отец был в ополчении, дома оставались бабушка, мать и две старшие сестры. Они не спали. Ждали Хочбара. Его друг побежал к себе домой, только сейчас выяснилось, что он ушел, никого не предупредив. Карим представил себе, какая там была паника. Принесли поесть – горячий чурек, овечий сыр, сливочное масло, мед, чай.

Спал Карим ровно три часа. Как только рассвело, он встал, умылся, достал из-под шкафа АКМ, переданный ему по приказу Булгакова, и пошел искать ополченцев. Командир отряда ополчения трех сел Ботлихского района Юсуп Магомедов был на два года младше Карима. Десятый год работал он участковым милиционером в родном ауле Ансалта. У него была большая и дружная семья – жена, три сына и четыре дочери. Его родители всю жизнь проработали в колхозе, но ничего, кроме уважения односельчан, так и не заработали. Свой дом Юсуп с помощью родных и двоюродных братьев строил четыре года. Последние отделочные работы он закончил совсем недавно, в ноябре 98-го. Дом стоял одним из первых на окраине села и выделялся пластиковыми окнами и зеленой металлической крышей. Когда боевики вошли в Ансалту, Юсуп был на дежурстве, и это спасло ему жизнь, потому что спокойно смотреть, как бандиты разрушают его дом, он бы не смог, и они бы обязательно его убили. Вообще-то в планы боевиков не входили открытые конфликты с местным населением, но Юсуп был милиционером, а значит – врагом, и просто пройти мимо его дома они не могли. Жена Юсупа с детьми еле успели выбежать. Им пришлось вернуться в дом его родителей, а сам Юсуп за день собрал отряд из сорока молодых и отслуживших в армии ребят. Вооружены они были плохо, в основном охотничьими ружьями. Но до прихода Российской армии в течение пяти суток удерживали боевиков, не пропустив их в глубь Дагестана.

Трижды лично Шамиль Басаев выходил на переговоры с Юсупом. Уговаривал, воспитывал, упрашивал, грозил, требовал. Но каждый раз получал один и тот же ответ: «Идите туда, откуда пришли». Басаев скрипел зубами, его бойцы стреляли в воздух, потом поворачивались и уходили. А через час начинался новый бой. Юсуп потерял шестерых товарищей, сам был контужен. Но бандитов на своем направлении они удержали. А на рассвете подошла группа полковника Булгакова, отряд Юсупа отодвинули в тыл, и теперь они контролировали дороги, мосты, дежурили по ночам на блокпостах и заставах.

Карима познакомили с Юсупом. Улыбнулись, пожали друг другу руки.

– Это ты привез продукты из Москвы?

– Я. Меня Булгаков к вам направил. У меня автомат есть, патроны.

– Автомат – это хорошо. В армии служил?

– Служил. Под Калинином.

– Что делал?

– Артиллерист, – соврал Карим. Почти два года он резал хлеб в солдатской столовке.

– Артиллерии у нас нет, но люди нам нужны. Иди на блокпост, найди там Рыжего Магу, скажи – от меня. Он скажет, что делать. – Юсуп еще раз пожал Кариму руку и ушел.

Почти три недели Карим просидел на этом блокпосту. Дежурили по двое. Четыре часа охраняешь дорогу, четыре – отдыхаешь. Конечно, можно было бы присочинить, что Карим мужественно воевал, совершил три подвига, пристрелил с десяток бандитов и так далее. Но ничего этого не было. Не довелось. Война – это не всегда тяжелые бои и много стрельбы. Для Карима война осталась в памяти как постоянная борьба со сном, холодом, сыростью, запорами от однообразной пищи. И все это под монотонные разговоры товарищей по оружию на непонятном ему аварском языке.