Владислав Кетат - Дети иллюзий

Приходится рассказывать. Опять это чёртово «Qwi pro qwo»!

– Так вышло, – начинаю я, – что в данный момент я поддерживаю отношения с двумя девушками…

– Ты с ними спишь? – уточняет Игорь.

– Нет, только с одной.

– А со второй что делаешь?

– Ну, это… общаюсь, гуляю, в кино хожу…

Игорь откидывается в своём кресле назад.

– Спешу тебя разочаровать, – заявляет он, – отношения с женщиной без секса – это не отношения, это – дружба. А граница между ними – секс. Так что у тебя, Валера, сейчас только одна женщина, а вот когда ты переспишь со второй, будет две.

Его слова меня задевают:

– И откуда у тебя эта пещерная позиция! Можно подумать, не бывает ничего, кроме телесной близости. Ты когда-нибудь слышал о близости духовной? Даю подсказку: это когда с человеком просто хорошо вместе.

Игорь снова улыбается, но на этот раз демонически:

– Валера, между мужчиной и женщиной ничего и никогда не бывает просто. Ты ведь её хочешь? Представляешь её голой, когда ты с другой женщиной?

– Хочу, – признаюсь я. – Представляю.

Левая рука Востокова удовлетворённо потирает правую:

– Что и требовалось доказать! И выкинь ты эту дурь про дружбу – дружить можно только с жёнами друзей, да и то, до поры. Она ведь, надеюсь, не жена твоего друга?

– Нет, не жена. И друзья мои о ней понятия не имеют…

– Тогда всё кончится сексом! Помяни моё слово, вы…

Не закончив фразы, Игорь неожиданно замолкает, и на его лице образуется очередное выражение, значение которого мне сложно понять. Пауза затягивается, вселяя в меня подозрение, что мой руководитель сейчас скажет какую-нибудь гадость.

– Кстати, могу сделать тебе комплимент, – произносит, наконец, Игорь, – регулярная половая жизнь благотворно повлияла на твой темперамент.

Смотрю на шефа ошарашенно. Комплимент у него, как мне кажется, вышел сомнительный, вроде: «Поздравляю, вы перестали мочиться в постель!» Другими словами, раньше с моим темпераментом было что-то не то. Мне хочется ответить, как-то оправдаться, но в голову ничего не приходит.

Видя моё замешательство, Игорь встаёт и, эффектно обогнув свой стол, подходит ко мне вплотную.

– В любом случае, я за тебя рад, – говорит он, дружески хлопая меня по плечу. – То, о чём ты мне сегодня рассказал, говорит о том, что ты правильно понимаешь природу отношений. Искренне надеюсь, что ты в ближайшее время добьёшься желаемого и вступишь, таким образом, в высшую мужскую лигу.

– Высшую лигу? – переспрашиваю я.

– Лигу настоящих мужчин. У настоящего мужчины должно быть одновременно более одной женщины, поскольку он, мужчина, по определению полигамен, и ничего с этим поделать нельзя. Те же, кто сублимируют в себе желание обладать другими женщинами, кроме жены – психопаты, алкаши, домашние тираны, либо потенциальные преступники. Полигамия – залог мужского психического и полового здоровья, и женщины должны это понимать и закрывать глаза на походы налево…

Киваю согласительно, а сам думаю о том, что в Игоре погиб если не партийный главарь, то уж комсомольский вожак – точно. Мысленно дорисовываю к его имиджу стрижку «Брежнев Абманул Молодёжь», комсомольский значок на лацкане пиджака и идиотскую улыбку оптимиста. Образ получается жутковатый, но достоверный.

– Игорь, скажи пожалуйста, – аккуратно интересуюсь я, – а ты, случайно, при советской власти не работал в одной известной молодёжной организации?

Востоков осекается:

– Я был секретарём комсомольской организации института, – проговаривает он медленно, – если ты об этом.

Внутренне улыбаюсь собственной догадке:

– Об этом. А ты не думал: может, стоит продолжить?

От непонимания моего вопроса на лбу у Игоря образуются глубокие и тугие складки.

– В каком смысле, продолжить? – удивлённо спрашивает он. – Не понимаю, что ты имеешь в виду…

– Заняться политикой, что тут непонятного. С твоими данными должно получиться.

Климов заходит в офис, когда складки на лбу у Игоря разглаживаются, а лицо озаряет благородная задумчивость – видимо, мои слова задели что-то такое у него внутри, что заставляет людей совершать поступки с большой буквы П.

Мы синхронно поворачиваем головы в сторону вошедшего, у которого под мышкой пакет со сдобными булками из «Калужской заставы».

– Об чём спич? – с порога спрашивает Игорь номер два, делая вид, что не замечает нашего к нему внимания.

– Говорили о том, кто такой настоящий мужчина, – отвечаю я, – мнения разделились.

Климов вываливает принесённое на столик в чайном углу.

– В каком-то старом фильме было сказано, – говорит он, – что настоящий мужчина – это тот, кто может разглядеть женскую грудь сквозь любую одежду. Валера, наступи, пожалуйста, на чайник.

Перевожу похожий на высунутый язык тумблер в положение «On».

– Интересно, а вот господин генеральный директор другого мнения. Он считает, что настоящим можно назвать лишь того мужчину, который обладает одновременно двумя женщинами.

– Двумя и более, – поправляет меня Востоков.

Климов понимающе хмыкает:

– А что ты хотел от старого развратника!

– Лучше быть развратником, чем вуайеристом, – принимает вызов Востоков, – ибо лучше один раз пощупать, чем семь раз увидеть!

– Ну, при чём здесь вуайеризм! – Климов берёт в руки посыпанную сахаром булку в виде сердца и сосредоточенно в неё вглядывается. – Я говорю о способности любоваться женской красотой не только летом, когда всё понятно, но и вообще, в любое время года – что для нашей страны, как ты сам понимаешь, очень важно…

Забыв про булку, Климов мечтательно воздевает большие тёмные глаза к потолку.

– …и способность эта, – продолжает он, – развивается ещё с молодых ногтей, с самого пионерского детства…

– И ты, разумеется, в этой способности весьма преуспел, – вставляет Востоков.

– Ну да, – беззаботно отзывается тот, – а ты будто одноклассниц не разглядывал на торжественных линейках?

– Бывало, – уклончиво отвечает Востоков, – только я терпеть не мог эти торжественные линейки, равно как и остальные школьные торжественные мероприятия.

– А вот я их просто обожал! – восклицает Климов. – Девочки приходили в белых рубашках, через которые, если очень постараться, можно разглядеть лифчик! И главное, там можно было увидеть всю школу скопом, включая старшеклассниц.

Я одобряюще киваю: помню прекрасно, как засматривался на одну комсомолку с формами, кажется, Лену Куцкую…

Неожиданно цепкий взгляд Игоря нацеливается на пакет с булками, которые принёс Климов.

– Гарри, а что это там такое жёлтое? – спрашивает он. – Конверт, что ли?

Климов, предварительно облизав один за другим сладкие после булки пальцы, за самый уголок извлекает из кучи булок жёлтый конверт.