Олег Мухин - Человек: 3. Автор

– Это что-то типа Интернета? Мне Егор говорил.

– Егор умеет лишь создавать фантомные образы в конечной точке маршрута, а мы научились делать оригиналы из местных подручных средств и специальной программы, отправленной по Структуре. На нашей планете и на вашей кирпичики одинаковые.

Денис посмотрел на «сетку». В красных лучах чужого солнца она выглядела зловеще. «Сетка» была совсем близко; её, наверное, можно было даже потрогать руками. Если бы ни острые иглы. Иглы своими зазубринами напоминали рыболовные крючки.

– И что ж будет дальше? – спросил он, после того, как снова приложился к мундштуку.

– А что будет? – Юрка закончил размещать аппликации. – Хорошо всё будет… Ну-ка оцени.

Денис взглянул на паззл, но ничего, кроме шестнадцати картин, не увидел. Люди-животные, люди-унитазы, люди-роботы, люди-копилки, люди-свечки, люди-воздушные шары и прочее.

– Никакого эффекта? Ты в центр глаза-то сфокусируй.

И вдруг перед ним предстал ангел. Огромный, во всю стену.

– Здорово!

Ангел был тот самый, которого Денис наблюдал во сне.

– То есть наше ближайшее будущее – «моделятор» и «кубики»?

– Нет «кубики» – нанороботы – пока ещё вам давать рано. Чуть позже, – Армстронг снова переставлял аппликации местами. – Поглядим, как пойдёт процесс. Тут, главное, не переборщить. Вы и так получили приличную дозу. А то возникнет, не дай бог, рецидив… А теперь?

Теперь со стены на Дениса глядел чёрт. Именно такой, какой привиделся ему в лазарете ФСБ после наркоза.

– Потрясающе!

– Есть ещё одно изображение, получающееся при перестановки картин. Но его, я надеюсь, ты найдёшь самостоятельно… Вот тебе подарок.

– Что за… коробочка?

– Бессмертие. Но не то бессмертие, что тебе предлагал Директор, а настоящее. Органические ткани заменяются на неорганические. Внутри – подробная инструкция, почитаешь. Это в случае, если возникнет реальная угроза твоей жизни. Да и вообще. Проверишь на себе, нужно ли оно человечеству. Ну а мне, друг мой, пора возвращаться. Очень соскучился по родному дому. Но я ещё вернусь. Отработаю получше технологию и вернусь. Не совсем удачная модель человека получилась. Видимо, какой-то сбой… Да, красота!

Денис тоже посмотрел на «сетку», но «сетки» уже не было. Кадр сменился, и его взору предстала долина, вся, вплоть до линии горизонта, усыпанная шишкообразными выростами. Выросты были разных размеров.

«Да это же грибы, точно грибы, только других форм и расцветок, – присмотревшись, подумал он. – Сколько их там! Целая планета. Что ж тут красивого?» – и снова курнул свой спасительный кальян.

На самом деле есть ещё один автор. Только я найти его никак не могу. Шифруется он. Все свои действия кодирует. Да так, что раскодировать не получается. И поэтому я включилась в игру. Должен же он когда-то проколоться. Должен же он себя проявить. Если не вычислю, он может снова взорвать их мир. Как это уже дважды случалось. От Фаэтона одни камни оставил, а Марс превратил в безжизненную пустыню. Если я его не остановлю, то и Земле конец настанет.

Она думает, она самая умная. Она думает, она меня поймает. Раньше надо было думать, когда от нас избавлялась. Мамочка, блин. Посадила на «ковчег» и к хренам собачьим с планеты. (А нужно было уничтожить всех до единого, кровинушку свою!)

Ну нас-то понятно – сам себя сжирающий вид, а остальных за что транспортировала? Не могу, мол, без сострадания смотреть в глаза животных, рыб и птиц. Садистка-гуманистка.

Какого лешего теперь-то припёрлась? Думаешь осчастливить? Думаешь мы паиньками станем? Хочешь и нас со временем в грибковую «сетку» превратить? Ошибаешься, родная. Не будут они в твои игры играть. Всё испоганят, извратят, а потом и до тебя доберутся. Подлая человеческая сущность. (Пытался я пересобрать Человека да только от этого он лишь хуже делается!) И я играть в твои игры не намерен. Но тебя трогать не буду. Мамочка всё-таки. Да и не решит это проблему. Проблема останется. А вот если до сингулярности доберусь, то тогда есть надежда на удачный исход.

Перезагрузить систему надо. Перезапустить программу. Но система так устроена – фиг ты её перезапустишь. Код стоит сверхсложный. Не могу никак расшифровать. Мало того, все попытки жестоко пресекаются. Программист, сволочь. Фаэтон на куски разнёс, когда я десять миллиардов мозгов в один мозг объединил. Хорошо, что я тогда в марсианской колонии был, а то бы и от меня мокрое место осталось. Предохранители понаставил. Один я нашёл и повторил попытку. Закончилась печально. Правда, планета уцелела. А вот головы – нет, лопнули.

Я ещё две «мины» обнаружил. Разрядил. И ещё раз попробую. Как только количество жителей Земли достигнет десятимиллиардной отметки. А не получится снова эксперимент, туда им всем и дорога. Не умели они пользоваться своим разумом, как надо, значит, такая их печальная участь. И даже я, гений их гениев, им помочь не в силах… По образу и подобию, мать его!… Ибо сказано, в день, в который ты вкусишь от дерева познания добра и зла, смертию умрёшь… Чёрт с нимбом! Ангел с рогами! Яхве де Сад. Саваоф фон Мазох…

Он взял авоську, кошелёк, всунул ноги в стоптанные дерматиновые сандалии, открыл скрипучую входную дверь.

– Гриша! – крикнула ему вслед мама, гремящая посудой на кухне. – Кефирчик не забудь! А хлебца половиночку бери!

Он что-то ей буркнул в ответ и стал спускаться по загаженным мусором бетонным ступеням подъезда. На лестничной площадке столкнулся с парой мальчишек.

Поздоровался. Так как одного из них – редкозубого – узнал. Тот жил над ним, на пятом этаже.

– Знаешь, кто это был? – спросил редкозубый у своего школьного приятеля.

– Кто?

– Это тот сумасшедший дядька, что от миллиона долларов отказался. Помнишь, его ещё по телеку показывали?

– Физик, что ли?

– Какой тебе, на фиг, физик? Математик. Он теорему Пуанкаре доказал.

Когда Денис проснулся, Армстронга уже не было. Как не было и его «телевизора». Остались только кальян и аппликации, висящие на стене. Менять их местами и искать ещё один вариант он не захотел, догадался, каким будет третий паззл. Он уже мысленно представил крупный свой портрет.

Вышел на балкон. Море, как всегда, было великолепно. Тишину и гармонию природы нарушал лишь сосед снизу, крутящий песню Высоцкого. Из окна доносился надрывный хрип Владимира Семёновича:

«…Мне вчера дали свободу

Что я с ней делать буду?…»

With a little help from my friends:

Особая благодарность Андрею Ретунскому и Наталье Дорошенко.

Спасибо также – Леониду Пшеничнову и Сергею Ретунскому.

(С) ОЛЕГ МУХИН. 2012.