Олег Мухин - Человек: 4. Рай на земле

Идеи эти было небезопасно провозглашать открыто; отсюда берёт своё начало символический язык масонства. Строительные инструменты становятся знаками, символизирующими нравственные качества, воплощают этические законы справедливости, сам процесс строительства становится символом построения нового совершенного общества. (Отвес – символ стремления к совершенству, уровень – символ равенства, наугольник – символ уравновешенности и примирения неизменного стремления к совершенству с реально достижимым, символ земного, циркуль – символ умеренности и благоразумия, а также стремления к высшему и духовному, мастерок – символ укрепления братских связей. Используется библейская легенда о строительстве Храма царя Соломона.) Масонство, таким образом, постепенно превращается из корпоративной идеологии ремесленного братства в этическое учение, воспитывающее в своих адептах лучшие человеческие качества.

Вот как писал о масонских работах выдающийся русский писатель Михаил Осоргин: «В перспективе липовой аллеи появляются очертания строящегося Храма, который никогда не будет достроен. Сюда стекаются изо всех стран люди, отмеченные не особыми талантами, не профанскими заслугами, не богатством, не родовитостью, не пойманной за хвост славой, а тайной печатью посвящённости. Они никем не призваны – они сами себя нашли и взаимно утвердили. Братская цепь связала их воедино и отделила от злобствующего, больного, непросвещённого мира, который должно пересоздать.

В то время, как другие строители, практики и фантазёры благодетельствуют человечество готовыми программами, потчуют его социальными опытами, вырывают друг у друга вожжи дребезжащих колесниц и катятся кубарем под ноги взбесившихся лошадей – эти тайные заговорщики, вне политических страстей и предрассудков, по ту сторону догмы и обязательных верований, вооружившись молотом и резцом исканий, медленно обтёсывают каждый свой собственный грубый камень, стараясь придать ему правильную, удобную для пригонки к другим форму.

Прошедшие первый искус кладут из этих камней фундамент и возводят стены нового идеального Храма; испытанные в работе наносят прекрасный рисунок на чертёжную доску и руководят стройкой. Величавый Храм растёт и вширь, и ввысь, но масштабы его таковы, что только всё человечество могло бы общими дружными усилиями довершить его постройку единым куполом. Дожить до этого не мечтает ни один каменщик; он довольствуется своим малым вкладом, и он умирает, завещая своё дело мастеру новому, который, может быть, переделает заново всю его работу, потому что лучшее – враг хорошего, а истина никому не известна».»

Противогазов было три. Первый – с символикой. На лбу маски – цветной принт, треугольник, внутри которого находился открытый глаз – «Всевидящее око», символ превосходства над всем сущим, символ всезнания. Второй был украшен стразами, имитирующими бриллианты. Ну, а третий – «золотой», «позолоченными» были коробка с угольным фильтром, решётка отверстия для выхода воздуха, рамка крепления стекла обзора, застёжки резинок, удерживающих маску на голове.

Противогазы были изготовлены по его дизайнерским эскизам. Архитектор с большим любопытством осмотрел три арт-объекта. Все три примерил перед зеркалом. Больше всего ему понравились две маски: «золотая» и «бриллиантовая». Он живо представил, как он и его команда, словно представители некоей сверхцивилизации, идут, облачённые в «золотые» и «бриллиантовые» противохимические костюмы и противогазы, по трупам поверженных врагов.

– Отлично, – сказал Архитектор. – «Золотые» и «бриллиантовые» сделаешь из настоящего золота и настоящих бриллиантов. С символикой – будут для Учеников, золотые – для Подмастерьев, бриллиантовые – для нас, Мастеров. С количеством сам определишься.

– Есть, – сказал Инквизитор.

– Что с химическим оружием?

– Газ «Тайфун Зет» ещё разрабатывается. Как будет готов, испытаем его в двух-трёх горячих точках.

– Надо сделать так, чтобы обычные противогазы не спасали от этого газа. Разработайте фильтры, обеспечивающие надёжную защиту, и установите их на маски нашего производства.

– Понял.

– Средства доставки?

– Будут задействованы авианосцы и атомные подводные субмарины американского военно-морского флота, где практически все экипажи сформированы из наших людей. Там, где экипажи ещё не полностью масонские, ведётся работа по устранению этого недостатка.

Средства доставки включают в себя, как межконтинентальные баллистические ракеты, так и ракеты среднего и малого радиуса действия, а также крылатые ракеты, авиационные бомбы и артиллерийские снаряды.

– Как только будет разработан детальный план операции, представишь.

– Есть.

– «Ковчег»?

– Подпрограмма «Ноев ковчег» состоит из двух этапов. Первый – постройка необходимого количества герметичных помещений со шлюзами-входами. Второй – непосредственно доставка в них из национальных парков, зоопарков и дикой природы животных, птиц, рыб, некоторых видов насекомых. Плюс размещение в ангарах коллекции растений. Первый этап уже начат.

– Прикрытие?

– Помещения строятся на закрытых для населения территориях аэрокосмического концерна «Аэроскрафт».

– Хорошо, – сказал Архитектор. – На 25 число собирай Конвент. Надо заручиться поддержкой абсолютно всех – соблюсти, так сказать, формальную процедуру. Иначе нас могут не понять. Обзвони каждого из верхушки. Конвент проведём здесь… Вроде всё… Пойду пройдусь, а то устал я сегодня что-то.

Архитектор подошёл к окну, посмотрел на утопающий в зелени бассейн в обрамлении кирпичного цвета дорожек, хорошо видимый с высоты, на аккуратно подстриженные кусты в вазонах, на чётко расставленные плетёные шезлонги и столики, на ослепительно белую летнюю беседку, на одинокую яхту в море, подумал: «До чего ж я не люблю Англию, с её вечными дождями, туманами, с ветрами, с её сырой промозглой погодой. То ли дело здесь, настоящий рай. Повезло Каменщику родиться в этих местах. Здесь и соберёмся».

Он прошёлся по набережной. Поглазел на негра в грязно-белых шортах и с грязно-белым английским цилиндром на голове, крутящего хула-хуп. Послушал музыку Вивальди в исполнении желтолицего скрипача, стоящего на коленях на красном замызганном коврике, кинул ему монету. Поторговался с арабом в белой чалме, торгующим голландскими слегка подвявшими тюльпанами. Поздоровался с неухоженной белокожей нянькой, часто возящей по набережной коляску с младенцем. Купил свежий номер «Le Figaro» у резко пахнущего потом индейца.

Подумал: «Все вы рабы. Были, есть и будете ими. И вам никогда не стать хозяевами». Он представил их иссиня-чёрные лица: негра, китайца, индейца, араба, этой белой, его знакомой. Увидел, как изо рта у них идёт пена, как они пускают слюни, как задыхаются от нехватки кислорода, как судорожно дрожат их тела. И от этой картинки ему вдруг сделалось как-то не по себе. Как-то не совсем комфортно.