Владимир Романовский - Инсула

Рылеев очнулся, почувствовав поцелуй Федотовой на губах.

Она стояла рядом, тоже с зонтиком. Ради поцелуя она отодвинула свой зонтик в сторону.

– Хочешь я поеду с тобой? Ну, пожалуйста.

– Все в порядке, – сказал ей Рылеев. – Не волнуйтесь, баронесса. Я в переговорах всегда первый и главный, и вы это помните, не так ли?

– Да, мой повелитель. Умоляю тебя – будь осторожен. Не воюй там.

– Буду осторожен.

– Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

Он снова собрался было сложить зонтик, но в это время курьер на велосипеде подкатил к входной двери Прозрачности, спрыгнул с велосипеда, надавил кнопку звонка, засунул руку в рюкзак, и вынул оттуда желтый конверт. Консьерж Василий вышел и о чем-то спросил курьера. Курьер что-то ответил. Василий показал рукой на Рылеева, и курьер кивнул.

Подойдя к Рылееву и Федотовой он спросил (Федотову):

– Кто из вас Рылеев?

– А представиться?

Курьер решил, что она дура безмозглая, и повернулся к Рылееву.

– Кто из вас Рылеев?

– Я из нас Рылеев, – сказал Рылеев. – Чем могу быть полезен?

Курьер подал ему конверт и планшет с квитанцией для подписи. Рылеев принял и то и другое. Курьер сказал:

– Мне предписано … что-то … подождите.

Он вынул телефон и стал нажимать на дисплей. Забрался в перечень пришедших ему сообщений. Одно из них показалось ему забавным; другое произвело достаточно большое впечатление, чтобы поделиться с Федотовой и Рылеевым.

– Ух ты, гляньте, – сказал курьер.

И показал им фотографию голой девушки, играющей в «догони подлого зайца». Видя, что ни Федотова, ни Рылеев не впечатлились, он пожал плечами и вернулся к списку сообщений. И в конце концов нашел нужное. И сказал:

– Ага, короче, вам нужно доставить конверт какому-то Людилло Рукишь Плен.

– Не Людмиле ли Рубинштейн часом? – спросил Рылеев сквозь зубы.

– Может быть, – ответил курьер. – Мне по хуй, мужик. Я все время на колесах. Я не воспринимаю клиентов, как людей, фрателло. Ну, короче, восхитительного вам всем дня, ежели чего.

Он взял у Рылеева планшет, побежал к своему велосипеду, запрыгнул на него и уехал. Рылеев осмотрел конверт.

– Открой, – посоветовала Федотова.

– Он ведь не мне адресован.

– А может там необходимая информация. Планы врага. Козырь в игре. Открой!

– Я не читаю чужие письма.

Лицо Федотовой было мокрое от дождя, иначе Рылеев подумал бы, что ей хочется плакать. Он поцеловал ее и сказал:

– Все будет в порядке, баронесса.

Сложил зонтик, еще раз поцеловал Федотову в губы, и сел в такси.

Сидя в такси, Рылеев боролся с желанием вскрыть конверт. И желание это поборол.

Дождь усилился. В вестибюле Спокойствия сразу за входом наличествовала арка для проверки на металлы. Арка зазвенела, и двое вооруженных отвели Рылеева в сторону и начали его обыскивать. Рылееву это не понравилось.

– До сих пор меня здесь не обыскивали, – сказал он им недовольным тоном.

– Новые правила, – отозвался один из охранников, водя датчиком вверх-вниз по рылеевскому костюму.

– Они ко всем применяются, эти правила, или только ко мне?

– Только к вам, – честно ответил охранник.

– Чем же я заслужил эту честь?

Первый охранник выпрямился и нахмурился. Еще раз оглядев Рылеева, он спросил:

– Вы – Василий Рылеев?

– Да.

Охранник сделал жест, означающий – «Ну и вот».

Взяв принесенный Рылеевым желтый конверт, он слегка его согнул, затем распрямил. Ничего особенного. И отдал конверт Рылееву.

Через несколько минут конверт этот лежал на столе Людмилы, рядом с пачкой сигарет, зажигалкой, и небольшим мраморным ящиком.

Сидя в кресле напротив Людмила, Рылеев даже не пытался скрывать, что рассержен. А Людмила являла собой воплощение терпения.

– Человеческая жизнь, Людмила. Интересы интересами, но – человеческая жизнь.

– О чем это ты, Рылеев?

Он не ответил. Людмила выдержала паузу и спросила светски:

– Они согласны продать, или нет еще?

Рылеев посмотрел ей прямо в глаза.

– Ты убийца.

– Оставь, пожалуйста, – спокойно отозвалась Людмила. – Я к этому не имею отношения. Я просто продвинутый счетовод, Рылеев. Более того, Спокойствие тоже не имеет отношения к смерти бедной старенькой госпожи Дашковой, сестры моей бабушки. Вот кстати – как сказать? Если я ее внучатая племянница, тогда она кто? Двоюродная бабушка? Ну, не важно. Третье лицо проявило инициативу, скорее всего. Кто-то перешел границы – признаю. Но – не я. Пойми это, Рылеев. Дай-ка я тебя еще раз спрошу – они готовы подписывать? Потому как время ограниченно. Совершенно очевидно, что кое-кто уже начинает терять терпение. Не я. Но кто-то, кому все это тоже очень важно.

Рылеев скрестил руки на груди и посмотрел в потолок.

– Стало быть не готовы, – констатировала Людмила. – Если честно, я разочарована, Рылеев. Закуришь?

Она пододвинула к нему пачку и зажигалку.

– Не курю.

– Бедный, бедный Рылеев. Бедный богатый Базилиус, студент и солдат, отец Василий, несостоявшийся поп, Василий Петрович Рылеев, честь и душа инвестиционного бизнеса.

Она встала, обошла стол, заложила руки за спину, и начала прохаживаться туда-сюда. Рылеев слегка повернулся в кресле, чтобы ее видеть.

– Слишком они упрямые, твои соседи, – сообщила Людмила. – Спокойствие предпочитает иметь дело с людьми более гибкими.

– Перестань расхаживать, пожалуйста.

Она проигнорировала просьбу. Рылеев сказал:

– Может, Спокойствию пора определиться – чем они занимаются: недвижимостью, строительством, капиталовложениями, контролем организованной преступности?

– Мы всем понемногу занимаемся, Рылеев. Разве не заметно? … Все, что ты делаешь в жизни, имеет последствия. Я ведь говорила тебе, что если они откажутся продать квартиры, что-нибудь обязательно случится. Что-то, что никому не понравится. Открытое несогласие с политикой ооо ведет к штрафам. Законное предложение было сделано, и было отвергнуто. Фирма не любит, когда ею пренебрегают. Не больше, чем ты любишь, когда тебя обыскивают невоспитанные ухари у входа.

Рылеев перевел глаза на ноги Людмилы, шагающие туда-сюда – весьма, к слову сказать, красивого рисунка ноги.

– Кто настоящий владелец? – спросил он. – Миронов или Кац?

Людмила засмеялась, удивив этим Рылеева. Открыв мраморную шкатулку, она вынула из нее дротик и запустила в мишень на карибской пальме. Попала.

– Миронов? Кац? – повторила она насмешливо. – Марионетки. Настоящий владелец, он же клиент, и он же арбитр – Необходимость. Что тебе нужно, Рылеев? Помоги разобраться.

– Я здесь как делегат от правления дома. Посол. Переговоры веду.

– Перепугались. Что ж, хорошо. А только поздно.