Олег Северюхин - Я вас поглажу мягкой лапой

Какой-то ветер издалека
Колышет ветви за окном,
Как будто он пришел с упреком,
О чем-то давнем, о больном.

Луна-подружка с укоризной
Об этом тоже говорит:
Не спится девочке капризной,
Ее окно в ночи горит.

Я вышел в ночь дорожкой лунной,
Махал мне вслед огромный вяз,
Как капитан пиратской шхуны
Я на огонь беру свой галс.

Мне мысли покой не несут,
За все я ответственный в мире,
Я чувствую боль за версту
Как звук на поломанной лире.

Замучила жадность людей на планете,
Они как жильцы в коммуналке,
Плюют они в наши котлеты
И в двери колотят нам палкой.

А, может, мы все и не люди,
А звери в костюмах и платьях,
И ближний всем с хреном на блюде
Покажет, в чем прелести власти.

Одни – замурчат от свинины,
Другие – от сала плюются,
А третий, наевшись конины,
У юрты своей растянулся.

И кто-то из них мусульманин,
Буддист, протестант и католик,
Кто мантры смешает с псалмами,
А кто-то совсем алкоголик.

Живите вы тихо в квартирах,
Не лезьте в чужие хоромы,
Никто вас не тронет в сортирах,
Не любят захватчиков хромых.

Один идешь в толпе людей,
Как путешественник в лесу,
То отмахнешься от ветвей,
Что метят прямо по лицу.

А вот стоят грибы-поганки,
На вкус и запах необычны,
Как на панели хулиганки,
Они к среде любой привычны.

И не звучат там чьи-то звуки,
Стоит-гудит зеленый шум,
Все почему-то близоруки
И почитают лишь свой ум.

Кусты везде полны колючек,
Не лес, а так – трава травой,
И в них потерян где-то ключик
От двери к сказке голубой.

Идти и можно по тропинке,
Идти за кем-то или встречь,
Да только жмет нога в ботинке,
Присяду я костер разжечь.

Для друга готово застолье,
Есть водка, вино, сладкий квас,
И песен веселых раздолье
Встречать-величать будет Вас.

Сидят за столом не поэты,
Играет на гуслях душа,
Для женщин мы пишем сонеты,
Бокал перед тем осуша.

Вот место тебе рядом с нами,
Тебя назовем мы сестрой,
Задвигались дядьки с усами,
Почуяв цветок полевой.

Без Поэтов не будет Поэзии,
И без всадника конь будет дик,
Лишь в далекой от нас Полинезии
Дикари знают птичий язык.

И от них научились Поэты
Слышать песни цветущих садов,
Сочиняли для милых куплеты
На поляне средь диких цветов.

Пели песни в России березки
И слова им придумал Поэт,
И весенние вкусные слезки
Ему лились за песни в ответ.

И в годину больших потрясений
Первым с песней Поэт прошагал,
И потом в тихий вечер весенний
Он победу в стихах воспевал.

Если надо, сейчас я заплачу
И заплачет со мною народ
О судьбе чернобровой казачки,
Чью любовь унесла пуля влёт.

Я вновь потерялся на поле во ржи,
Иду как в тропических джунглях,
Огромные листья остры как ножи,
Молочные зерна для жарки на углях.

Случайно увидел я поле из детства
На Дальнем Востоке в дремучем лесу,
У мертвой деревни шумит по соседству
Творенье природы и ласковых рук.

Кто родину нашу изводит под корень,
Торопится жить, словно завтра потоп,
Летает над нами голодная воронь
И зерна клюет, что бросал землероб.

Уважаемый товарищ Пушкин,
Хочу, руки держа в карманах,
Долбануть как из пушки
По завистливым графоманам.

Не берут их писать эпитафии,
Всех покойных от них корёжит,
Им бы делать с них фотографии,
Аккуратно поправив одёжи.

Но зато их полно в «СамИздате»,
Что ни слово – как будто Пушкин,
А к известной в России дате
Моют с мылом свои уши.

Я ведь тоже на «СИ» графоманю,
Интересно, о чем кто пишет,
Как всегда у нас критиканы
Соловьями поэтов освищут.

Вы не бойтесь, товарищ Пушкин,
Мы не пьем вместо водки текилу,
И для чая вам русские сушки
Мы найдем как Руслан Людмилу.

Совсем я что-то исписался,
Не вижу тем, не знаю рифм,
И на дороге не встречался
Мне шестикрылый Серафим.

Писать о цветиках в садочке,
Когда в стране моей труха,
В тетради мятые листочки
И не поднимется рука

Писать о яйцах Вексельберга,
О нищих явных и фальшивых,
Где тот приют и милый берег
Для стариков, детишек вшивых.

Мы без войны себя разбили,
Пожгли дома, снесли сады,
Кого-то мы озолотили
И в грязь втоптали все следы

Всех совершенных преступлений
Во благо вас или меня,
Куда-то вверх ведут ступени
В травой заросший березняк.

А мы слоняемся по кругу,
В который раз, который год,
И гимн советский в шесть по утру,
И комсомол нас всех ведет

Куда-то в дебри всех базаров,
Где все ты купишь и продашь,
Такое ж было у хазаров —
От грабежей цена продаж.

Мне ночь рассказывает сказки
О дальних странах, чудесах,
Ко мне приходит в дом рассказчик
Лишь полночь стукнет на часах.

Садится он удобно в кресло,
Нальет себе индийский чай,
И каждый раз, что интересно,
При нем янтарная свеча.

Он спичкой свечку зажигает
И в блюдце ставит на столе,
Короче ночи стали в мае
И соловьи поют в тепле.

А я под сказки засыпаю,
Мне снится ведьма на метле,
И чьи-то тени пролетают,
И я с красавицей в седле.

В волшебной стране Востока
Я прожил лишь тысячу дней,
Народ не роптал воле рока,
Терпел к ним пришедших людей.

Там все гости как будто от Бога,
Как подарок начальник-урус,
Даже водку с ним пьет, но немного,
И по жизни он воин, не трус.

У них женщины всех в мире краше,
Как тростинки, упорны в труде,
Никогда мы рукой им не машем,
Чтоб улыбка не вышла к беде.

Следы старшего брата исчезли,
Все живут по законам отцов,
Падишахи на трон снова сели,
Перестав уважать стариков.

Грязь сметет неустанное время
И тюльпаны весной зацветут,
Заживут богачами туркмены
И руку друзьям подадут.

Каждый видит во мне соперника
На работе, в одежде, в стихах,
Превращается в неврастеника,
Если я обгоню хоть на шаг.