Игорь Соколов - Любовь по Цикенбауму

Ближе к вечеру Флора Робертовна уложила нас со Стеллой в постель и под ее чутким научным руководством, не спеша и вкрадчиво мы стали учиться обоснованно и правильно добиваться ощущения счастья, по-научному, – оргазма, названному так в честь древних оргий, устраиваемых нашими безумными предками…

На этот риторический и весьма злободневный вопрос безуспешно пытается ответить множество несчастных ученых… Безуспешно, потому что мы очень мало что знаем о внутреннем строении своей матушки Земли, но как сказал святой Пафнутий, – На все есть воля Божья! Или как лукаво рассмеялся Джек Коук, – Чем больше мы роемся во внутренностях своей планеты, тем больше находим сюрпризов для себя!

Действительно за последнее время вулканическая деятельность на Земле чрезвычайно активизировалась… Последнее извержение вулкана в Чили обещает быть не последним в череде проснувшихся вулканов… Причем многие ученые связывают активизацию вулканической деятельности ни с чем иным как увеличением роста добычи полезных ископаемых… Нефть, газ, уголь, миллионами лет откладывавшиеся в земной коре вполне возможно служили и служат тем самым защитным слоем между огненной магмой и поверхностью планеты… Опустошая же эти самые недра, не роем ли мы себе сами могилу?! – воскликнул я, но мудрый Цикенбаум, как всегда промолчал, с улыбкой поглаживая нежную деву…

– И зачем тебе это?! – минуту спустя, спросил он меня…

– Но как же, мы же должны знать, что будет с нами или с нашими потомками! – вздохнул я…

– И тебе от этого станет легче?! – усмехнулся Цикенбаум…

– Думаю, что нет, – сказал я и тут же ощутил, как мои глаза закрывают чудные ладошки моей Стеллы…

– Он сумасшедший! – рассмеялась Стелла…

– Да! – согласился Цикенбаум, – он чересчур много думает, тем самым вредя себе и всем кому он что-то рассказывает!

– Неужели ты не знаешь, что самое спасительное чувство – это Любовь?! – посмотрела мне в глаза Стелла и тут же страстно поцеловала меня…

– Да я знаю, но…

– Никаких но, – Стелла схватила меня в охапку и унесла в кусты…

И только спустя час я смог снова задуматься о пробуждающихся про всей планете вулканах… Главная опасность состояла в том, что человечество везде настроило кучу атомных электростанций, которые могут послужить тем самым роковым детонатором, который еще больше пробудит вулканов…

– Ты еще не устал размышлять?! – спросила меня Стелла, обнимая меня и целуя в губы… Я пытался что-то сказать, но промычал… За кустами в объятьях другой нежной девы страстно мычал Цикуенбаум… Поэтому дальше размышлять о вулканической деятельности на земле было бесполезно…

– Мы живем сейчас, понимаешь?! – спросила меня Стелла, неся меня на руках в Оку, – а что будет потом это уже не важно…

– Не важно?! – удивился я…

– Да живи сегодняшним днем! – Стелла неожиданно кинула меня в воду и мы поплыли вместе в заросли камышей на острове… И там неожиданно я почувствовал, что никогда и никаких открытий не сделаю, но останусь здесь навсегда, и всегда буду находить счастье в моей Стелле…

– Если б я только знал, до чего доводит любовь, я бы убил ее сразу на месте… Чтобы она не касалась меня своими животными ласками, своими плотоядными стонами, и чтобы не водила меня потом как зверя на поводке, показывая своей любьознательной мамочке, какое чудо ей удалось завоевать своим ненасытным лоном!

– Ты так серьезно думаешь о своей Стелле?! – удивился Цикенбаум…

– Да, я так думаю, и буду думать! – мрачно вздохнул я и выпил с ним водки…

– А за что мы чокнулись? – сконфузился профессор…

– За нас, – еще тяжелее вздохнул я…

– Странно, – удивился Цикенбаум, – вы так любили друг друга!

– Да, это была не любовь, а музыка, – всплакнул я, – но потом эта ее мама, эта Флора Робертовна…

– Так что же она сделала с вашей любовью?!

– Она растоптала ее самым безумным и позорным образом! Она обвинила меня в сексуальной дисгармонии!

– А она что, сексопатолог что ли?! – усмехнулся Цикенбаум…

– Ну, конечно, сексопатолог, к тому же самого высшего разряда!

– Н-да! – вздохнул Цикенбаум, – не повезло тебе!

– Она изучает нас, и потом она постоянно издевается и тащит к врачу, то есть к своему знакомому специалисту!

– А вы ей жалуетесь что ли?!

– Да в том то и дело, что не жалуемся, но она допрашивает свою дочь с таким пристрастием, даже по ночам, когда Стелла идет в туалет, она ее тащит к себе в комнату и до утра издевается над ней! А потом бежит ко мне и издевается уже надо мной! И зовет нас к доктору!

– Так чего вы ж терпите-то! – еще больше удивился Цикенбаум, глотнув водки прямо из горлышка бутылки, – взяли бы и съехали куда-нибудь!

– Да я бы съехал, но Стелла боится оставить мать одну! И еще хуже она и на самом деле стала верить, что у нас с ней в постели что-то не так!

– Н-да! Я бы тоже на твоем месте стал подумывать об убийстве или самоубийстве, – задумался Цикенбаум, и неожиданно столкнул меня в Оку…

Полетев с бугра, я шлепнулся в реку в костюме и в галстуке, но вынырнув, испытал наслаждение… В это время на берегу нарисовалась Стелла…

– Ты вернешься домой?! – спросила она меня, даже не удивляясь тому, что я плаваю в одежде…

– О, Стелла, я боюсь, что мои нервишки не выдержат, и я убью, сначала твою маму, потом себя, ну, а напоследок и тебя!

– Псих! – поморщилась Стелла…

– А почему бы вам, не уйти от матери на квартиру, – неожиданно вмешался в наш разговор профессор…

– Она помогает нам в сексе! – внезапно рассердилась на Цикенбаума Стелла…

– Ну, если помогает, то тогда конечно! – рассмеялся Цикенбаум…

– Арнольд Давыдыч, ну, я же говорил вам, что они все там чокнутые, и я сам с ними скоро чокнусь!

– Милый, наша мама не будет больше вмешиваться в нашу жизнь! – взмолилась Стелла, опуская глаза и плача, и прижимая руки ладонями к груди…

– Как ты можешь давать обещания за свою мать, – грустно поглядел я на нее, – разве ты можешь знать, что захочет твоя мать сделать с нами завтра… А вдруг она завтра захочет лечь с нами в постель и попытается соблазнить меня, чтоб показать тебе на мне как это делать?!

– О, Боже! – воскликнула Стела, – как ты только мог так подумать о моей матери!

– Но ей же надо как-то показать совершенство в сексе, а как она его нам покажет, одними только словами?! – усмехнулся я, выплывая из-под коряги…

– Между прочим, в его словах что-то есть, – сощурился с улыбкой Цикенбаум…

– Почему вы все время вмешиваетесь в наши дела?! – возмутилась Стелла…

– А разве твоя мамочка не вмешивается в наши дела?! – спросил я, выбрасывая корягу на берег…