Елена Сазанович - Циркачка (киносценарий)

КАПА (громко, перебивая вой ветра): Неужели! Вот это да!

ГРИШКА (еще громче): Ну да! Ну конечно! Ощущение, что ты идешь в гору! Прямо дух захватывает! Представляешь! А воздух чистый! Прозрачный! Пей, сколько хочешь! И весь мир как на ладони, и весь мир у наших ног!

ГРИШКА в порыве страстного монолога схватил Капу за плечи.

ГРИШКА: Ведь ты мне веришь, КАПА? Ну же? Ну, правда же? Веришь?

КАПА (кричит, ее крик уносит ветер): Конечно, конечно верю! Я никогда не была в горах. А тут… Какая удача! Каждый день! Чистый воздух! Пей, сколько хочешь! И звезды в ладони…

ВЛАД (хлопнув Гришку по плечу): Ладно, старик. Идет. Считай, что уговорил. Свой второй репортаж я назову «Мост, убегающий в небо». Красиво, старик?

КАПА: Здорово!

Они подошли к дому Капы.

КАПА: Ну, мне пора.

Трое друзей тупо уставились на нее.

А она не отрываясь, не стесняясь, смотрела на одного ПАГАНИНИ. ГРИШКА едва прикоснулся к плечу Влада. Тот понимающе кивнул. И они медленно стали удаляться.

КАПА по-прежнему неотрывно смотрела на ПАГАНИНИ.

КАПА (вызывающе): Мои уехали на дачу, ПАГАНИНИ. Я сегодня одна. Зайдем?

Он отрицательно покачал головой.

КАПА (уже неуверенно): Но почему?

ПАГАНИНИ (упрямо покачав головой): Нет, КАПА!

КАПА (уже умоляя): ПАГАНИНИ, только на минутку, ПАГАНИНИ.

На его губах появилась противная ухмылка.

ПАГАНИНИ: Уже поздно, КАПА. Пора спать. Иди.

Он легонько подтолкнул ее к двери подъезда.

Ее глаза с ненавистью, презрением впились в него.

КАПА (кричит): Идиот! И чтобы никогда! Никогда! Не смел мне звонить! Мне плевать на твою бездарную музыку!

Она мигом скрылась в подъезде.

ПАГАНИНИ, приподняв воротник пальто, кинулся догонять своих товарищей.

Они ждали его за углом.

ВЛАД: Не переживай, ПАГАНИНИ! Женщины любят поломаться. Это их главный козырь. В следующий раз она тебя обязательно впустит. Уж поверь моему горькому опыту.

ГРИШКА: Не обязательно, ВЛАД КАПА настоящая! И очень гордая.

ВИКА отворила дверь.

ПАГАНИНИ не отрывал жадного взгляда от ее длинных крепких ног.

ВИКА (рассмеявшись): ПАГАНИНИ? Ты что, ПАГАНИНИ? Хочешь, чтобы я еще какую-нибудь роль сыграла? Но учти, тетушкой с фабрики я больше не буду.

ПАГАНИНИ (жадным взглядом смотрит на нее): И не надо ВИКА. Свари мне лучше кофе, ВИКА.

ВИКА скрылась в кухне.

ПАГАНИНИ быстро подошел к блоку электропитания и вырубил свет в квартире.

ВИКА (кричит из кухни): ПАГАНИНИ! Что это! Свет перегорел!

ПАГАНИНИ (кричит): Перегорел, ВИКА! Во всем районе. Какая-то авария!

– Ты где, ПАГАНИНИ?

Они шли навстречу друг другу, осторожно ступая в темноте и вытянув руки вперед. Они ударились друг о друга. ВИКА нащупала лицо ПАГАНИНИ. Его стриженые волосы, его плечи.

ВИКА: Это ты, ПАГАНИНИ?

ПАГАНИНИ (крепко ее обняв): На сей раз, ты не ошиблась. Ты настоящая красавица, ВИКА. И настоящий товарищ…

Во всех домах ярко горел свет.

И лишь одно окно было черным, словно там никто не живет.

Солнечный теплый день. Бабье лето…

ПАГАНИНИ и КАПА шли за руку по многолюдному проспекту. КАПА что-то горячо шептала ему на ухо и смеялась.

Навстречу им гордо шествовала ВИКА. На высоченных каблуках, в мини-юбке, оголяющей ее крепкие ноги.

ПАГАНИНИ тут же поспешно отвел взгляд.

ВИКА (непринужденно встряхнув длинными блестящими серьгами): Привет!

ПАГАНИНИ: Привет, Вик (вяло пробубнил, шаря глазами по асфальту) Ну и как они, твои дела?

ВИКА: Великолепно! (она, оценивающе, оглядела Капу с ног до головы).

КАПА (ехидно): Вы по-прежнему трудитесь на кондитерской фабрике?

ВИКА (печально вздохнув): Нет. Меня уволили. За каждодневную кражу шоколада. Теперь я тружусь на игрушечной. Ты случайно не нуждаешься, девочка?

КАПА покраснела от злости. И рванула к Вике.

ПАГАНИНИ вовремя удержал ее за руку.

ПАГАНИНИ: Ну, мы пошли, ВИКА. Я как-нибудь к тебе забегу.

ВИКА (многозначительно подмигнув): Забегай, ПАГАНИНИ. Как-нибудь.

КАПА шла, надувшись и нахмурившись.

ПАГАНИНИ (схватив ее за руку): Ты чего, КАПА?

Она злобно одернула его руку.

КАПА: У тебя с ней что-то было, ПАГАНИНИ!

ПАГАНИНИ: Ты с ума сошла, КАПА! Откуда! Откуда ты взяла такую чушь! Да ты только взгляни на ее серьги!

КАПА (огрызнувшись): От верблюда! Ты всегда смотришь в глаза. Почему ты на нее не смотрел?

Он пожал плечами.

ПАГАНИНИ: Просто мне не нравятся ее глаза.

КАПА: А мои, мои глаза тебе нравятся? (закричала, перебивая шум машин).

ПАГАНИНИ: Очень, КАПА. Очень…

Он стал целовать ее лицо, волосы, губы.

Они целовались среди невысокой озимой ржи.

Над нами низко летел кукурузник. Летчик в шлеме что-то кричал сверху.

А потом на поле посыпались красные гранулы.

ПАГАНИНИ встряхнул головой, словно после тяжелого похмелья.

Они вскочили и, смеясь, побежали.

Самолет по-прежнему распылял калийные удобрения.

И они, ярко красного цвета, падали на желтое поле.

КАПА(кричит): Что это?

Ее голос с трудом пробивал шум двигателя.

ПАГАНИНИ (кричит): Всего лишь удобряют озимые!

КАПА: Какой ты скучный, ПАГАНИНИ! Это же край земли и край неба, с которого падает красный дождь! Ты мне веришь, ПАГАНИНИ?

Самолет медленно удалялся вдаль. Шум мотора еле слышен.

ПАГАНИНИ: Конечно, верю, конечно.

Тихо сказал он и крепко прижал Капу к своей груди.

Вновь зажужжал двигатель самолета.

Они уходили от желтого поля, крепко взявшись за руки. КАПА смотрела вверх. И махала летчику рукой.

ПАГАНИНИ не выдержал и резко обернулся.

Поле утонуло в густом тумане.

И только неровным четырехугольником распластались по земле стебельки ржи.

КАПА: Не приглядывайся, ПАГАНИНИ. Ничего нет. Разве ты не знал, что наша земля круглая. И края земли быть не может.

ПАГАНИНИ: Но ты есть, КАПА?

Он стал лихорадочно ощупывать ее волосы, лицо, руки. Она рассмеялась. И всем телом прижалась к нему.

КАПА: Я есть, ПАГАНИНИ. И я буду с тобою всегда. Только я.

Летчик сделал низкий круг над нами.

КАПА: Вот бы всегда быть там. Как он.

КАПА вновь помахала самолету рукой.

ПАГАНИНИ: Ты и так там всегда.

Он крепко прижал ее голову к своей груди.

ПАГАНИНИ: Только не улетай от меня навсегда, КАПА. Только не улетай…

Цирковой номер. Миниатюрная циркачка в черной форме летчика взметнулась ввысь на своем «самолёте» (электролебедкой укрепленном на канате) под купол цирка. Она кувыркается на нем, выполняя немыслимые акробатические упражнения. Это – своеобразный высший цирковой пилотаж. Один раз она прошлась на носочках по борту самолета, несущегося в полутьме на невероятной скорости среди сверкающих неживых звезд…