Александр Самойленко - Долгий путь домой

– Смотри-ка, как ты шустро переобулся! – хохотнул генерал. – Да-a, вы с Петькой точно два сапога пара. Пойдем-ка в кабинет…

Первое, что увидел в кабинете Грим, большую фотографию на стене. Подошел поближе… Это было семейство генерал-лейтенанта Звягинцева, его жена, два внука, сноха и Петька. Брата он узнал сразу, как самого себя.

– Жену я месяц назад схоронил, – тихо сказал генерал, опускаясь с кряхтением в глубокое кресло. – Она Петьке хорошей мамой была… Слушай, что же нам делать? – вдруг беспомощно спросил он.

– А что тут особенного?! – легко сказал Грим. – Позвоните Петьке, скажите, мол, так и так. Пусть приедет, посидим, выпьем, поговорим. Дальше всё ладком пойдет… Жить у вас я не собираюсь, к себе поеду, у меня там материн дом, стройка…

– Ты не понимаешь… – Генерал дышал тяжело, говорил медленно и тихо. – Тебе что, тебе ничего понимать не надо. Тебе брат нужен, и все. А мне, для всех нас, это… Ну-ка сядь рядом.

Грим придвинул стул к креслу генерала, сел. Константин Иванович положил ладонь на руку Грима. Ладонь старика была сухая и холодная.

– Ты, я вижу, мужик бывалый и вроде умный. Слушай меня внимательно. И думай… Мы сорок лет прожили вместе, одной семьей. И ничего о тебе не знали. И ты о нас ничего не знал. Понимаешь? Я ему папа, – генерал повел головой в сторону фотографии на стене, – она мама. Пацанам я дедуля, а они мне внуки. Мы все друг другу родные, понимаешь! А тут ты влетаешь, как снаряд в окно. И, оказывается, Петька нам не родной сын, а приёмыш, внуки – сродные… Узнают – начнут думать, заново присматриваться друг к другу и пойдет отчуждение. В таких делах это всегда бывает, я знаю. И – конец нашей семье. А я этого не хочу. Я хочу дожить в нормальной семье… – старый генерал замолк, тяжко вздохнул, закрыл глаза и так затих, будто вздох этот было последним. Грим испугался.

– Константин Иванович, как вы?!

– Не ори, – отозвался генерал, не открывая глаз. – Не дождешься… ну-ка, сбегай на кухню, накапай мне.

Грим метнулся туда-сюда, вернулся со стаканчиком водки. Генерал приоткрыл глаза, хмыкнул.

– Я тебе сказал накапать, а ты что принес! Грим подался было на кухню, но генерал остановил его.

– Куда понес?! Давай сюда! Это тоже помогает. Сбегай, себе налей!

Грим проворно сбегал, вернулся в кабинет. Стаканчик генерала стоял на краю стола. Он поставил свой рядом, смирно присел, не зная, что делать и говорить дальше. Звягинцев был уже бодрее, следил за Гримом испытующим взглядом.

– Я сказал – ты услышал. И что скажешь?

– Я так не думал, как вы сказали… – озабоченно, даже виновато произнес Грим. – Мама написала, чтобы я брата нашел, ну я и поехал к вам. Я же, понимаете, совсем один, одинокий я… А так-то конечно, у вас семья, это я понимаю. Правильно вы сказали, я для вас вроде как снаряд в окно…

– Во-от… я потому и спросил тебя: что же нам делать…

– Я не знаю, – сказал Грим после долгого молчания. – Решайте сами. Как скажете, так и будет. Я же не враг вам…

– Да ты так не майся, – разволновался генерал. – Я думаю, вот как надо сделать… – Он выбрался из кресла, подошел к сейфу, открыл его.

– Это мой сейф. Личный. Ключ только у меня. Вот он, видишь? – генерал показал Гриму ключ. – Папку с детдомовскими бумагами, банку с письмами вашей мамы, фотографию положим сюда. Клади.

Грим покорно сделал всё, что сказал генерал.

– Теперь напиши номер своего телефона и положи сверху.

Грим написал и положил.

– Теперь так… – генерал закрыл сейф, сел за стол, что-то написал и протянул Гриму. – Читай. Вслух.

Грим прочитал:

– «Пётр, после моей смерти открой сейф, возьми детдомовскую папку, банку с бумагами. Всё прочитай и позвони этому человеку. Он твой родной брат».

– А это, – генерал помахал своей запиской, – и ключ от сейфа я кладу в свой стол. Вот, смотри, я положил. Когда час придет, бумагами в столе будет заниматься Пётр. И он всё увидит, и позвонит тебе. Ты только подожди… Я не обману тебя. Слово генерала. Согласен?

– А куда деваться, – попытался пошутить Грим. – Всё уже в сейфе у вас.

Генерал взял его под руку, подвел к столу.

– Ну, давай. Полечимся! – отозвался на шутку генерал. Они выпили. Непроизвольно разом шагнули друг к другу и обнялись. Грим неловко поцеловал в щеку отца своего брата.

От порога спросил:

– А долго ждать?

– Недолго, – успокоил его генерал. – Два инфаркта уже было.

По пути в Шереметьевографиня заехала к ювелиру. Он был холоден, в офис её не пригласил, встретил в дверях. Быстро глянул на колье на груди графини и протянул файл.

– Вот моё заключение. Раз уж пообещал.

– А цену вы там указали? – спросила графиня.

Он в раздражении скривил губы.

– Кто же такие вещи озвучивает, да еще на бумаге?! Это вопрос другого порядка… – Назарбек Рубинович посмотрел поверх плеча графини на белую «Тойоту» у бордюра и на ее номер.

– Это машина Лядова, – полувопросительно сказал он.

– Да, это я на ней приехала, – небрежно сообщила графиня и с томной усталостью в голосе продолжила. – Матвей Алексеевич предложил мне возглавить его европейский офис. Я дала согласие. Вот лечу в Париж…

– Вот как?! – ювелир заново оглядел графиню. – Я смотрю, вы и кота с собой берете? Шикарный котик! А как же Гримчик?

– Причем здесь Гримчик?! – мгновенно озлилась графиня. – Матвей Алексеевич ему ничего не предложил.

Ювелир, размышляя над чем-то, задумчиво сказал:

– М-да, увидеть Париж и умереть…

– Почему?! – забеспокоилась графиня. – Что значит «умереть»?

– Ай, не обращайте внимания, – спохватился Назарбек Рубинович. – Это я так, к слову. В народе так говорят… – и вдруг стал любезным. – Вы, наверное, захотите повидаться с владельцем двух таких колье? – он мизинцем деликатно указал на грудь графини.

– Хорошо бы! – обрадовалась она. – Интересно было бы… сравнить их.

– Прошу! – Назарбек Рубинович радушным жестом пригласил графиню в свои апартаменты. – Я с удовольствием помогу вам, один момент… – он взял лист бумаги, написал адрес и протянул графине. – Вот телефон, адрес и фамилия этого человека. Пока будете лететь, я позвоню ему. Месье Бонне пришлет за вами машину. А вы из аэропорта сразу к нему!

– Ой, спасибочки! – просияла графиня. – А вы можете о цене с ним договориться?

– Могу, – ювелир мило улыбнулся ей. – Сколько озвучить?

– Вы же тот раз сказали… Миллион евро, да? Скажите ему, что я согласна на миллион!

– Как прикажете! – ласковый Назарбек Рубинович повел графиню под локоток к выходу. – Для вас я готов на всё! Не забывайте, из аэропорта сразу к месье Бонне. Ладушки?

Он, как швейцар, в поклоне открыл ей дверь машины, поддержал под локоток, пока она усаживалась. Вслед удаляющейся «Тойоте» ювелир смотрел долго, прищурившись, и мычал – напевал что-то игривое.