Александр Самойленко - Долгий путь домой

…Графиня Грушницкаялетела самолетом первый раз в жизни. Когда «Боинг» мощно взмыл в небо и земля начала падать вниз, удаляться, она с детским восторгом пихнула соседа в бок.

– Ой, поглядите, какое все маленькое стало! Ну надо же!

Сосед по креслу, пузатый француз, покосился на неё, недовольно фыркнул, но тут же на его лице отразилось жадное любопытство – он увидел на груди соседки колье и сунулся к иллюминатору, чтобы разглядеть драгоценность, а заодно и грудь.

– Sur guer mirable! (Какое чудо!)

– Ага, а сейчас уже вообще ничего не видно! – она как ребенок на колесе обозрения забавлялась видом в иллюминаторе. – Чё-то мутное всё стало. Ничего не видать!

Стюардесса повезла по проходу напитки. Графиня взяла себе коньяк. Потом еще один. Спросила стюардессу, как там её Бегемот, но та в ответ лишь пожала плечиками и мило улыбнулась.

…Через четыре часаборт авиакомпании «Эйр Франс» приземлился в аэропорту Шарль-де-Голль. Перепутать графиню с кем-либо было невозможно, на груди её мерцало колье, в руке она несла корзинку с черным котом. Человек в костюме, белой рубашке, с узким галстуком уверенно пошел к ней, пересекая поток прилетевших рейсом из Москвы.

– Госпожа Грушницкая? С благополучным прибытием в столицу мира! – пышно поприветствовал он её. – Я Серж. Месье Бонне поручил мне встретить вас.

– Ой, вы говорите по-русски! – обрадовалась графиня. – А то я тут прилипла к нашим, думаю, что дальше делать?

– Со мной у вас проблем не будет! – Серж, лучезарно улыбаясь, поблёскивая золотым зубом, взял у нее корзинку с Бегемотом. – Прошу за мной!

Она, поспевая за ним, глазела по сторонам. Аэропорт был лёгок, воздушен, ласкал взор гирляндами цветов. То и дело в этом пространстве звучала призывная мелодичная трель, и проникновенный женский голос что-то объявлял.

– Ну что, к шефу? – спросил её в машине Серж. – Он ждет.

Машина, шоссе, погода – всё было шикарно, заманчиво, и её переполняло прекрасное настроение, графине хотелось беседовать о чем-то серьезном, подходящем именно для Парижа.

– Серж, а вы русский?

– Я-то? – Серж отвлекся от дороги, глянул на нее в зеркало заднего вида. – Да я Серега из Пскова. Был здесь на платном тренинге, ну и зацепился… Работаю теперь на месье Бонне. Тут русских вообще, как грязи. И чёрных полно…

– А кем работаете? – приставала графиня, наслаждаясь всем, что с ней происходило.

– Я-то? – опять спросил Серега-Серж из Пскова. Он как будто боялся её вопросов. – Ну, это… Решаю вопросы.

– Я вот тоже приехала решать вопросы, – сообщила графиня и для пущей солидности добавила. – Мой шеф олигарх!

– М-м-м, – промычал Серега Серж. – Извините, дорога сложная. Требует максимум внимания, – и сделал вид, что увлекся дорогой, даже ругнул кого-то. – Чё ж ты, блин, дистанцию не держишь!

Летний Париж был солнечный, чистый, весь в цветах. Серж выбрался из потока машин, свернул в спокойный квартал Сент-Авуа и остановился наулице Блан-Манто у небольшого двухэтажного особняка, увитого лианами кампсиса с алыми бутонами.

– Месье Бонне ждет вас, – повторил он. – Кот побудет здесь. Я ему двери открою, чтобы ветерок был.

– Его Бегемот зовут, – зачем-то сказала Графиня, и, волнуясь, пошла к входной двери.

Месье Бонне, невысокий, коренастый, с залысинами человек, с пугающе мрачным лидом, встретил её в дверях.

– Идите за мной.

Вслед за ним она вошла в сумрачный кабинет, в котором всё было одного цвета, коричневая мебель, коричневая кожа дивана и кресел, коричневые обои. На диване истуканом сидел с чемоданчиком на коленях старик с белой гривой, которая облаком зияла в мрачном кабинете.

– Прошу! – месье Бонне указал на стул за столом напротив его кресла, тоже коричневого. – Мне о вас звонили. Покажите вещь!

Графиня оробела. Села на краешек стула, сняла с шеи колье и положила его перед месье Бонне. Он мельком глянул на колье, сделал знак старику с белой гривой. Старик подошел, раскрыл свой чемоданчик, надел на глаз лупу, несколько раз посветил на колье фонариком, переключая цвета луча. Кивнул месье Бонне, вернулся на диван и замер.

– Я беру эту вещь, – сказал месье Бонне. – Вот чек на миллион евро. На предъявителя. Кофе! – крикнул он куда-то в сторону. Неслышно появился негр в белоснежной рубашке, поставил перед ней большую фарфоровую чашку с кофе. По её пузатому боку, с блюдечка полз спиралью вверх, к губам, китайский золотой дракончик.

– Красивый, – сказала графиня, надеясь, что теперь месье Бонне поговорит с ней, и отхлебнула кофе. – Ой, соленый!

– Так пьют в Таиланде, – сказал месье Бонне. – И в Эфиопии…

Графиня отхлебнула еще раз, самую малость, и вежливо поставила чашку на блюдце.

– Благодарю вас.

– Надо выпить весь! – сказал месье Бонне. – Из уважения ко мне.

– Ну как,выпили кофе? – осведомился у машины Серж.

– Соленый. Тьфу! – сплюнула графиня. – Кошмар!

– Теперь в банк? – спросил Серж.

– Да-да, в банк! – Она кокетливо помахала чеком перед носом Сержа. Графиня была возбуждена, нетерпелива и не обратила внимания на его странный вопрос. Почему он знает, что ей надо в банк?!

– Положите чек в сумку, – посоветовал Серж. – А то… ветром унесет.

Улица была забита машинами. Серж плелся в потоке в самом мертвом крайнем правом ряду и поглядывал в зеркало на графиню. Лицо её отекло, по груди, уже свободной от колье, шли синеватые пятна.

– Пить хочется! Как будто селёдки объелась, – пожаловалась она. Серж немедленно протянул ей бутылку.

– Вот, возьмите, это лимонад. Он вас освежит!

Графиня жадно припала к горлышку, разом выпила полбутылки.

– Вкусный, – сказала она, – миндалём пахнет. – Отдуваясь, опять поднесла бутылку ко рту и захрипела. Серж наблюдал за ней в зеркало заднего вида. Глаза графины стали мутные, помертвели. В машине раздался такой звук, будто графиня Грушницкая полоскала горло. Серж невозмутимо рулил, как будто за спиной у него ничего не происходило. Когда она затихла и повалилась набок, он свернул в боковую улочку, узкую и безлюдную. Углубился в этот каменный коридор и остановил машину так, чтобы задняя дверца со стороны трупа оказалась над канализационным люком…

На выезде из улочки на проспект он выставил корзинку с Бегемотом на тротуар и вернулся к особняку шефа.

– Все в порядке?– спросил у него месье Бонне, принимая от Сержа свой чек на миллион евро.

– Да. Без проблем, – сказал Серж.

– Это тебе за работу. Езжай, отдохни, – сказал месье Бонне, протягивая ему другой чек. И хохотнул. – А соленый кофе – это действительно говно.

Затем месье Бонне встал, подошел к стене. Отодвинул коричневое шелковое панно, набрал на настенном пульте шифр. Часть стены отъехала, обнажив глухую бронированную комнату. Он зажег свет, двинулся к стеллажам и бережно положил на черный бархат фамильное колье Грушницких. Оно было третьим. Теперь коллекция колье ювелира-поставщика Высочайшего Двора Фридриха Кехли была полной и стоила уже десять миллионов евро…