ЛюдМила Митрохина - Уроки тьмы

Несмотря на возраст и слепоту, Олег Зиновьев активно занимается спортом. Особенно преуспел в беге. Регулярно участвует в традиционных петербургских марафонах со спортивными лидерами. В его творческом «ковчеге» висит множество медалей за спортивные достижения.

Так пожелаем нашему удивительному художнику, Олегу Зиновьеву, держаться своего избранного пути, преодолевая темноту человеческих заблуждений пламенем своего пронзительного сердца, чтобы вновь и вновь свободно странствовать по бесконечному пространству своей души, радуя нас творениями своего разума.

Собираясь зайти к Марии, чтобы поздравить её с днём рождения, Мила задумалась над подарком. Марии исполнится девяносто восемь лет, сорок лет из которых она живёт в тотальной слепоте и одиночестве, не считая редких контрольных приходов далёкой родни и работников собеса. Только немногочисленные подруги и служители церкви по-настоящему скрашивали её долгую жизнь. В чёрном пространстве своей обширной однокомнатной квартиры на Большой Московской Мария, словно крупная белая птица, неслышно скользила по дому, грациозно расставив руки, словно крылья, чутко прикасаясь к твёрдым выступам родного жилища.

Несмотря на свой возраст, на пережитую Ленинградскую блокаду, Мария выглядела необычайно молодо благодаря лёгкой подвижности, крепкому телосложению и удивительным небесно-голубым глазам, по-детски распахнутым навстречу звукам, шорохам и словам. Короткая мальчишеская стрижка белых лебединых волос делала её облик безвозрастным и неземным. Мария обладает чистым звонким молодым голосом и, если с ней говорить по телефону, не зная её, то будешь уверен, что имеешь дело с молодой доброжелательной женщиной.

Иногда, когда звонок в дверь резко выдирал её из чуткого сна или забытья, она от внезапной тревоги могла потерять свои ориентиры в пространстве дома и тогда начинала метаться по квартире, взволнованно кричать тому, кто ожидал за дверью, что она не может найти дверь, не понимает, куда бежать, и в панике с разбега наталкивалась на стены, косяки открытых дверей комнат, старую немногочисленную мебель, разбивая своё лицо о молчаливые равнодушные преграды, словно отчаявшаяся птица, попавшая в клетку.

Свой дом Мария видела внутренним памятным зрением и ощущала его тончайшими обострёнными нервными струнами. Все вещи стоят или лежат на своих местах годами, начиная от иголок с нитками, воткнутых в своём порядке на толстых портьерах, – слева иголки с белыми нитками, справа – с чёрными, кончая шкафами, столом, стульями и цветочными горшками. Вся необходимая для быта мелочь – ключики, булавочки, ножницы, нитки, верёвочки, лампочки – аккуратно уложены в разные по величине, форме и материалу коробочки. Мария своими красивыми изящными руками проходит по ним миллионы раз, осязая сенсорными пальцами их материальную предметность, беря и кладя всё точно на то же место, понимая, что без этого памятного порядка она попросту пропадёт.

Слепота упала на благодатную почву, обострив все внутренние резервы. Мария в груде ключей молниеносно находит нужный, ощущая конфигурацию ключей кончиками пальцев, воссоздавая в памяти их рельефность и принадлежность. Без этого не обойтись, так как комод, шкаф, сервант и полочки закрываются для порядка, в которых также существует свой внутренний порядок, который необходим Марии для выживания. Мария, как ребёнок, с гордостью показывает ею пришитые пуговицы и залатанные вслепую вещи.

Слух у Марии стал зримым. По звукам жизни её воображение воссоздаёт в памяти знакомые образы и очертания, одновременно делая их видимыми внутренним зрением. Слух её способен проникать в суть явления. Ему не стало мешать зрение, которое насыщено яркими красками жизни, путающими сознание и блуждающими в лабиринтах ложной действительности.

Мария по человеческому голосу безошибочно определяет его сущность и настроение, тонко ощущая по неуловимой для нас вибрации, дыханию, логике изложения мыслей неискренность, затаённость или коварство. Голос для Марии – как открытая книга для зрячего человека. Обмануть божественный слух невозможно. Речь льётся через её утончённое ухо и оседает в её сердце самым верным ощущением, окрашенным безмерным великодушием и жалостью к людским слабостям и порокам.

Милу поражало, как Мария с ювелирной точностью, смело и безошибочно орудует на кухне, справляясь с опасной газовой плитой и колонкой, делая себе немудрёные каши, винегреты и салаты. Но эта немудрёная еда, выполненная «от и до» по наитию, вслепую, – есть высший пилотаж победоносного человеческого духа, виртуозности разума, осязательной памяти и гениальной интуиции.

Своей чуткой женской ладошкой Мария бесстрашно проверяет силу огня в горелках, регулируя их, иногда обжигаясь. Спички лежат в коробочке из двух ячеек. В одной – коробка спичек, в другой – сожжённые спички. Тряпичные ухватки, полотенца, фартук лежат всегда под рукой в нужном месте. Каждая баночка, кастрюлька, сковородка, тазик имеют своё единственное место, не мешая друг другу. Отходы убраны, прикрыты аккуратно и разумно, что редко бывает у зрячих хозяек. На кухне протянуты верёвочки, на которых Мария ежедневно сушит простиранное руками бельё, вешая его ловко, при этом вставая на табурет в пространстве без опор.

В доме отсутствуют ненужные для жизни человека вещи. Мила у Марии всё чаще задумывалась о рабской привязанности зрячих к излишествам и о прямой зависимости богатства с ущербностью души.

Каждый день с шести до девяти вечера, переделав тысячу дел, Мария, предвкушая удовольствие человеческого общения, с радостью садится за круглый стол к старенькому приёмнику и завороженно слушает любимые литературные и религиозные передачи по «Православному радио». Это самые счастливые часы её бытия. Мария не просто прослушивает весь информационный поток радиоволны, она с напряжением внимает каждому льющемуся из скрипучего приёмника слову с карандашом в руках, сопереживая услышанным событиям, делая на листочках бумаги памятные заметки: кому позвонить, чтобы успокоить, кому выслать на лекарства, кого пригласить к себе домой, кому устроить доброе дело. Мария в самозабвении, забывая о своём глухом тёмном одиночестве, начинает действовать разумом и душой, находя при этом ответный сердечный отклик, делающий её жизнь значительной, праведной и не пустой. Таким образом, она приобрела от прикованного к постели инвалида в дар для своей сестры Юлии инвалидную коляску. Она приобретает виртуальных друзей, посылая свои скромные средства несчастным на лекарства, жертвует солидные суммы церкви, встречается со священнослужителями, которые с благодарностью освящают её дом, поражаясь истинной вере этой стойкой женщины. Потребность в благодетельстве, как и в вере, пришла к ней с годами, с потерей зрения и после кончины мужа-фронтовика, с которым уже в позднем браке они не могли иметь детей.