Александр Шорин - Литература ONLINE (сборник)

Открыл глаза он вовремя: не переставая двигаться на нём и тоже с закрытыми глазами, она поворачивала кольцо на безымянном пальце. Под фальшивым бриллиантом сверкнул металл.

В голову ему пришла безумная идея: вместе с оргазмом он получит укол этим вот кольцом – и это будет последний оргазм в его жизни. Идея, конечно, глупая, безумная, но за пять лет в бизнесе он уже научился доверять своей интуиции: преодолевая очередную волну удовольствия, он осторожно, но крепко схватил её за запястье. Она открыла глаза – и в этот момент он понял, что сравнение со змеёй пришло к нему не случайно: грациозным движением она вывернула руку из его пальцев и повернула кольцо металлическим стержнем вниз, будто выставила коготь. Что-то в её взгляде подсказало ему: живым он из этой постели не вырвется.

Галина Павловна гладила бездомного щенка возле мусорного бака (он радостно повизгивал), когда окно второго этажа с треском раскрылось и оттуда неуклюже – спиной вперед – вывалился абсолютно голый мужчина. Падал он очень неудачно – прямо на голову, и, если бы не перевернулся в воздухе в последний момент, то наверняка свернул бы шею. Она узнала его: тот самый, за которым сегодня следила с самого утра. Жаль, что он приземлился удачно: мог бы отойти в мир иной по более естественным причинам. Она торопливо нащупала на дне сумки пистолет и решительно двинулась в его сторону.

Более странных поступков, чем сегодня, Сергею не приходилось совершать за всю свою жизнь: сначала он, поддавшись необъяснимому порыву и даже не испугавшись показаться глупым (и где! в постели!), сбросил с себя любовницу, а затем вывалился голым в окно…

Но это ещё далеко не всё, что ему предстояло: сейчас, с трудом поднявшись на четвереньки и мотая головой, словно нокаутированный боксёр, он, видя приближающуюся к нему пожилую женщину, сделал нечто вовсе невообразимое: он завилял голым задом и пополз, поскуливая, на четвереньках ей навстречу. Та застыла на месте, словно поражённая молнией, а он продолжал ползти, пока не уткнулся носом в грязный подол её поношенного пальто, а потом свернулся у её ног калачиком и затих.

В этот момент из подъезда выскочила миловидная молодая женщина, небрежно запахивающая на ходу модный плащ на обнажённом теле: ни дать ни взять верная супруга или преданная любовница, выскочившая из дома, чтобы спасти своего мужчину.

Эти две женщины никогда не видели друг друга, но каким-то чутьём, каким-то шестым чувством угадали, что их что-то роднит. Что-то или кто-то.

Наверное, этот мужчина. Сергей.

Карина ослепительно улыбнулась и сказала мягко:

– Он мой.

Галина Павловна тоже улыбнулась в ответ: её почерневшие от времени, но всё ещё крепкие зубы сложились в оскал.

– Нет, голубушка, он мой.

Она подняла свой пистолет и выстрелила в упор. Молодая женщина покачнулась, упала навзничь и начала подёргиваться в предсмертных судорогах.

Старуха погладила волосы на голове прижавшегося к ней мужчины:

– Не бойся, мой хороший, она тебя уже не обидит.

В этот момент из подъезда показалась голова телохранителя: вид у него был заспанный, а в руке он держал вовсе не пистолет, как можно было бы предположить в такой ситуации, а всего-навсего телефон. Через секунду он уже корчился на асфальте рядом с трупом женщины.

А Сергей в это время продолжал прижиматься к пахучему пальто, обнимая сквозь него старческие ноги: ему казалось, что он умер и вновь родился.

В каком-то смысле так оно и было.

Старуха потрепала его за ушком:

Когда дед – заядлый рыбак – зовёт Ваську на рыбалку, то для него это целое событие. Это означает, что ночевать он будет завтра у деда и бабушки, что бабушка тихонько поднимет его в 4 утра, подаст простой завтрак…

Но это завтра. А сегодня, несмотря на то, что у деда будет всё: и прикорм, и наживка (даже самолично во дворе выращенные опарыши), Васька хочет внести свою лепту – и идет искать дождевых червей.

Вообще-то у деда на огороде, за баней, есть специальное место, где черви «прикормлены»: копнешь – и они шевелятся на лопате, среди земли. Но дождя давно не было, поэтому они ушли глубоко. У Васи есть свой способ добывать этих червей, который дед, конечно, тоже знает (был же он когда-то мальчишкой!), но давно не использует. Для него надо идти на улицу, и переворачивать подряд все встреченные доски и бревна: под ними, даже в самую сухую погоду, обязательно найдётся пара-тройка дождевых червей.

И вот, с соседским семилетним Тёмкой (тот рад такому доверию) Вася несколько часов ходит с банкой, переворачивая все деревяшки, которые встречаются.

– Вон, вон ползёт! – кричит Тёмка.

– Чё орёшь-то? – спрашивает Вася строго. – Увидел, так лови!

Строгость эта, правда, напускная. Но не давать же сопливому воли – обнаглеет… Закон улицы.

И вот под вечер, с собранной удочкой и банкой червей, он идёт к деду и бабушке. Дед смотрит строго (тот же закон: малОго не баловАть!), но видно, что ему приятно, что Васька постарался. Перебирает червей заскорузлыми пальцами, хмыкает одобрительно. А потом отправляет Ваську в постель.

Это – самое тяжёлое. Дед и бабушка ложатся рано, а Васька спать совсем не хочет, но ослушаться нельзя. Да он и сам знает: если лечь позже, то утром будет очень сложно встать. Всё так, но вот беда: заснуть он не может. Поэтому лежит и фантазирует.

Единственное, что его выручает в таких случаях – это фантазия, в которую он погружается на грани сна. Ему кажется, что он лежит в гробу, в могиле, но живой. Как Черная Мамба в фильме Тарантино. Кругом необъятная, космическая мгла и такой же космический страх: сейчас закончится воздух, и он погибнет! Но у полусна перед сном есть неоспоримое преимущество: им легче управлять. Он мог бы запросто, как Мамба, кулаком разбить крышку гроба… но дальше фантазия натыкается на противоречие со здравым смыслом: засыплет же землёй! Поэтому он предпочитает вырастить зубы, как у нутрии: красные и длинные (ещё можно было бы, как у бобра, но бобров он видел только по телевизору, а вот нутрий близко, вживую). Этими зубами он начинает грызть дерево гроба, но не крышку (оттуда земля посыплется!), а дно: дно почему-то грызть не так страшно. Зубы оправдывают свое предназначение: дерево под ними хрустит, как свежие вафли, и крошится. Вскоре там, где голова – дыра, в которую он может пролезть. Одна беда: в дыре, естественно, земля. И вот тогда он становится червём, дождевым червём.

Это оказывается куда интереснее, чем быть нутрией. Он представляет себя кем-то вроде живой землеройной машины: земля поступает в рот, который становится огромным, проходит через внутренности и выбрасывается сзади, как у снегоуборочного комбайна… Так, понемногу продвигаясь сначала вниз (под могилу), а потом вверх, он добирается до поверхности. Ура! Спасён!