Артем Бочаров - Первое свидание (сборник)

Мы посмеялись и пошли потихонечку к проспекту Карла Маркса. Навстречу, со стороны городской магистрали имени теоретика коммунизма, к нам спешили сержант в милицейской шинели и двое гражданских с повязками на рукавах пальто.

– Где стреляли? – на бегу спросил сержант.

– Стреляли? – не понял Крицин.

– Из ракетницы, – пояснил милиционер.

– А-а-а, – дошло до парня. – Там, за «Строителем».

Алексей махнул рукой, указывая вектор движения.

Сержант посмотрел туда, ничего интересного не увидел и крикнул нам уже в спину:

– Стой!..

– Стрелять буду! – в тон продолжил Лёша.

Посмеиваясь, мы продолжали идти.

– Стой, кому говорю?! – Бдительная троица, ускорившись, выстроилась перед нами.

– Чего надо, сержант? – Крицин, старший в компании, попробовал быстро разрулить ситуацию.

– Кто такие? Документы предъявили!

– На каком основании? – возмутился Алексей. – И почему я должен носить с собой документы? Это – мой город, я здесь родился и живу. На фига мне документы носить с собой, если я иду себе спокойно, никого не трогаю, ничего не нарушаю?!

– Родился, говоришь?.. Живёшь?! – завёлся патрульный. – Тогда ты должен знать, что город этот – закрытый, а родился и живёшь ты в пограничной зоне. Паспорт давай, умник!

Конечно, ни у кого из нас паспорта не оказалось.

– Показываем, что в карманах, – сержант почувствовал себя при деле.

– Может тебе ещё чего показать? – ухмыльнулся Крицин и не дал себя обыскивать.

Пока он препирался со служивым, расторопный народный дружинник выудил в кармане у Попова штекеры от наших голосовых колонок.

– Опа! – у сержанта загорелся глаз. – Вот кто стрелял из ракетницы! Это же детали от неё.

Мы начали объяснять, что это всего лишь штекеры от боксов.

– Каких-таких боксов? – удивился милиционер.

– От колонок, голосовых, – я попытался разъяснить несведущим, что это такое и зачем оно вообще нужно. – Мы – музыканты.

Какое там!.. Бетон!

Лёша резюмировал кратко и точно:

– Да кому ты объясняешь?

Скоро подогнали УАЗик, нас туда упаковали и повезли в горотдел. Сидя у меня на коленях, Олег вспомнил историю с магнитофоном. Сейчас вчетвером нам здесь было свободнее, нежели тогда вдвоём и с громоздким «Днипро».

Перед дежурным капитаном мы выстроились втроём – Попов, Морилов и я. Крицина оставили в машине: «А ты посиди пока здесь, говорун!». «Луноход» круто развернулся и укатил куда-то.

На листе бумаги с нашими данными, оперативно подтверждёнными в адресном бюро, лежали злосчастные штекеры. Офицер внимательно изучал моё удостоверение личности. Какое? Комсомольский билет! Нашёлся примерный член ВЛКСМ!

Недели две комсомольские активисты училища напоминали мне, чтобы я принёс билет – штампики об уплате взносов им надо туда поставить. В пятницу вечером я положил-таки красную книжицу во внутренний карман пиджака, да и благополучно забыл о ней. И активисты, как назло, вчера не напомнили, избранники народа!..

Смешно, конечно, но билет этот комсомольский нам в тот вечер помог. Правда, не всем.

Капитан оторвал взгляд от книжки, посмотрел в справку адресного бюро, поднял глаза на меня.

– Такты совершеннолетний? – спросил офицер.

Мы быстро переглянулись с Поповым – прикалывается, что ли?

– Ну-у… – откровенно растерялся я.

– Что, «ну»?! Когда родился?

– Двадцать восьмого января тысяча девятьсот шестьдесят четвёртого года, столица Колымского края, город-герой Магадан!

– Ну и… – капитан опять посмотрел в комсомольский билет, потом в бумагу на столе. – Значит, тебе уже восемнадцать.

– Товарищ капитан! – Попов всегда быстро ориентировался в ситуации. – Я всего на два дня его младше! Вот посмотрите там у себя в бумажке: Попов, тридцатого января шестьдесят четвёртого.

Дежурный сверился со справкой, взглянул на Олега:

– А зачем вас тогда привезли?

– Не знаю, – честно признался Попов.

– Ясно, – констатировал офицер. – Тебе сколько? – обратился он к Морилову.

Андрей покраснел и опустил голову.

– Морилов Андрей Анатольевич, – читал капитан справку. – Гагарина, тринадцать… Седьмого апреля шестьдесят четвёртого…

Милиционер радостно поднял голову:

– Ага, есть один!

И тут же крикнул в открытую рядом дверь:

– Товарищ майор, здесь недоносок!

Мы с Поповым еле сдержались от того, чтобы не взорваться от смеха. Андрюха, глядя в пол, чуть не плакал от обиды.

На следующий день все «задержанные» собрались у Олега, и под пивко рассказывали свои невесёлые истории.

«Говоруна» Крицина хорошо «попрессовали», чтобы в следующий раз знал, как нужно разговаривать с представителями правоохранительных органов, да и стоит ли это вообще делать. Представители били ловко, умело, следов не оставляли. Досталось по рёбрам, почкам, печени…

– Ладно, заживёт, – успокаивал сам себя Алексей, потягивая «Жигулёвское» прямо из бутылки.

Андрюху, продержав в обезьяннике всю ночь, выпустили аккурат к занятиям в ПТУ, куда отправили депешу о задержании учащегося Морилова. Теперь его наверняка вычеркнут из состава группы, которая летом поедет в Польшу, грустил Андрей.

– Да суки они! – опять кратко резюмировал Лёша, допил пиво и убрал бутылку под стол, на котором лежал ещё один участник всей этой истории – мой комсомольский билет.

Сначала я чуть было не угорел.

Почти весь ремонт делал сам, опыта – никакого. Засел я в туалете с банкой краски, кистью и большим желанием сделать всё вокруг красиво. Старался на совесть, поэтому просидел в уборной долго. Так долго, что смутно помню, как выбрался оттуда. Потом сильно болела голова, а во рту ещё долго держался вкус краски.

Ванна стояла прямо в кухне. Место для неё в квартире не было предусмотрено вообще, вот и впихнули ванну рядом с мойкой для посуды. Действительно, это лучше, нежели бы её установили в комнате.

Горячая вода была техническая – из батареи. Этой водой мыли посуду, ей же и сами мылись. Кажется, такое невозможно, ведь вода в батарее грязная! Е-рун-да! Если весь дом из года в год использует батареи не только для тепла – вода побежит чистая. Летом, правда, нет отопления, значит, нет и горячей воды. А пошло тепло по трубам, у людей праздник – банный день и для посуды теперь воду греть не надо.

Радостно не только официально зарегистрированным жильцам, но и некоторым четвероногим обитателям старого дома. В туалете, в котором я так заботливо создавал красоту, пешком ходили мыши. Присядешь, бывало, и чувствуешь на себе пристальный взгляд. Кто здесь?! Смотришь, а неподалёку мышка сидит, и внимательно так на тебя смотрит.