Сергей Семипядный - Украл – поделись

Однако Литиков с ножкой кровати расстаться не пожелал – в результате, со страшным скрежетом, расцвеченным визгом Татьяны, кровать выехала на середину комнаты.

– Павлик, я сейчас всё объясню! Павлик! Не надо! – кричала Татьяна.

– Объяснит она! Нужны мне её объяснения! – кряхтел Бабухин, всё более раздражаясь оттого, что не в состоянии был справиться с мозгляком Литиковым. – Что тут ещё объяснять! Один трясёт своими висюльками, а другая балдеет. Где мои денежки, объясните, твари! Сдали меня бандитам, прихватили денежки и смотались!

– Да они там, где и были! Мы же не брали их! – прокричала Татьяна.

– Что? – растерялся Бабухин. От такой наглости Бабухин просто растерялся. Он выпустил ногу Литикова, и тот мгновенно исчез под кроватью. – Что ты сказала? Да за такую наглость…

Он не знал, что полагается за «такую наглость», и замолчал.

– Павлик, мы не брали деньги! И мы с Мишкой вовсе не любовники! Ты успокойся, я тебе всё объясню!

– Но я же своими глазами… Вот с этого балкона… – Бабухин обеими руками указал на окно.

– Да ты же не всё видел, – возразила Татьяна.

– Не всё?! А я ещё должен был посмотреть это «всё»? Ну, извини, не вынесла душа… – Бабухин запнулся. – Не вынесла душа поэта, хоть я и не поэт. Но и поэты за такие штучки… – И взвыл: – А ну вылазь, гадина! Мы будем пластаться не на жизнь, а на смерть.

– Нет-нет, – отозвался Литиков, – тебе нужно успокоиться!

– Да вы же обобрали меня до нитки! – завопил Бабухин и саданул кулаком по стеклянному абажуру торшера.

– Ну не брали же мы денег, пойми! – взмолилась Татьяна. – Они у Демьянихи, где и были. Мы их не трогали.

– Да был я у Демьянихи! И обшарил я этот матрац. Я, идиот, надеялся… А мне ведь рассказывали, я ведь уже в курсе был! А ещё надеялся. На вашу честность!

С кисти правой руки Бабухина падали на пол частые капельки крови. Он пока не заметил этого, но боль уже чувствовал и, говоря о надежде на честность Литикова и Татьяны, болезненно кривился.

– Ой, ты ранен! – воскликнула Татьяна. – Ты же, дурачок, о стекло поранился.

Бабухин взглянул на руку и обнаружил глубокий порез на ребре ладони. Вида собственной крови Бабухин не выносил. Ему стало плохо. Слабость во всём теле и тошнота. И захотелось сесть. А лучше бы лечь и закрыть глаза.

Татьяна спрыгнула с кровати и усадила его на стул.

– Я перевяжу тебе руку. Найду у тётки бинт и перевяжу! И с лицом надо что-то… – Татьяна схватила со стола салфетку и протянула её Бабухину. – Приложи пока.

Пока Бабухину оказывалась медицинская помощь, Литиков выбрался из-под кровати и, пособирав свою одежду, на цыпочках убежал в ванную одеваться.

Завязав последний узел, Татьяна нагнулась к бледному, полуживому Бабухину и спросила:

– Паша, а почему ты говоришь, что денег там нет?

– Где?

– Да у бабки.

– Потому что их там нет, – слабо вымолвил Бабухин.

– А куда же?.. – Татьяна растерянно умолкла. И тут её осенило. – Так значит, их украли. Ребята, ваши деньги украли!

– То есть, как украли? – откликнулся Литиков.

– Да хватит этих спектаклей. Я вот сейчас переверну всю квартиру, – устало проговорил Бабухин, – и будет вам финал и финиш.

Балконную дверь подремонтировали с помощью двух одеял.

– Уезжая, я оставила Демьяниху на Гавриловну, – задумчиво произнесла Татьяна. – Но Гавриловна плохо себя чувствовала, судя по всему, у неё уже была температура, её знобило.

– Знобило? И что? – спросил Бабухин.

– Гавриловна сказала, что если не сможет, то попросит Светку присмотреть за Демьянихой.

– И что ты скажешь? – Бабухин легонько баюкал пораненную руку и глядел в пол.

– Что тут ещё сказать? – пожала плечиками Татьяна и вздохнула.

– Нет-нет, требуются пояснения! – заявил Литиков.

– Твоя подруга? – уточнил Бабухин.

Татьяна покивала.

– Она, похоже.

Литиков вдруг сорвался с кресла и выбежал из комнаты. Бабухин подозрительно прищурился.

– Куда это он?

Татьяна прислушалась.

– В туалет, кажется, – сделала предположение.

– Что же, я, по-твоему, должен верить вам? – Бабухин посмотрел Татьяне прямо в глаза. – Тебе, бабе без чести и совести, и этому… стриптизёру? Меня вязали, а он стоял и глазами хлопал.

– Мы не брали, Паша, поверь! И ревность твоя напрасна!

Татьяна глаз не отводила, и взглядом, и выражением лица, и вообще всем своим видом опровергая утверждение Бабухина, что она «баба без чести и совести».

– Ну-ну, – нахмурился Бабухин. Затем он поднялся и на цыпочках прошёл к двери туалета. Прислушался. Вернувшись на прежнее место, удовлетворённо проговорил: – Звуки он издаёт соответственные.

Скоро Литиков возвратился.

– Я что-то пропустил?

– Ты что это прыгаешь, как блоха? – усмехнулся Бабухин.

– Да… в общем… – замялся Литиков. – Дела, видишь, такие…

– Что за дела?

– Ну, вот… Вроде… Ну, как бы дисфункция кишечника. Как бы диарея, видишь ли…

– Что-что? – не понял Бабухин.

– Да понос у него, – внесла ясность Татьяна.

– И давно?

– Да нет… Щас вот чего-то… – стал оправдываться Литиков.

– Ясно, – перебил его Бабухин, – переволновался. Благодари Бога, что ещё жив остался.

Воцарилось молчание. Однако размышления всех троих текли в одном направлении.

Наконец Бабухин заговорил:

– Душу вытрясу. Вместе с деньгами. Она пожалеет об этом. Она ещё проклянёт свои ручонки блудливые!

Распалившись, он вскочил на ноги и побежал в сторону двери, затем обратно.

– Но ты всё-таки старайся придерживать… своё звериное нутро, – посоветовал Литиков. – Если отдаст деньги, то и…

Бабухин остановился напротив Литикова и зловеще усмехнулся.

– Ты же будешь рядом. Вот и придержишь. Ты думал, видимо, что оставлю тебя, тебя и эту шлюху, здесь, а сам поеду в деревню к Светке? Вы оба – оба! – поедете со мной.

– Что ты там забыл? В селе в нашем? – насмешливо обратилась Татьяна к Бабухину.

– Как что? – опешил он. И вдруг метнулся к Татьяне. – Дорогая, ты хочешь сознаться? Да? Умница. Отдай мне деньги. Отдай и… там посмотрим.

– Посмотришь ты, – отвернулась Татьяна. – Правильно Мишка сказал про твоё звериное нутро.

– Я большой, во мне и не звериного много чего, – заметил Бабухин, поглаживая Татьяну по колену.

– Да ладно уж, – отстранилась Татьяна, – я и не к тому вовсе. Просто хотела сказать, что в селе делать нечего.

– Это почему же?

– Тебе каким образом удалось освободиться? – спросила Татьяна.

– Да-да, Пашка, расскажи! – подхватил Литиков.

– Сбежал, – коротко ответил Бабухин.

– А они не поверили, что с Мишкой снюхалась я и сбежала с деньгами, бросив тебя? – спросила Татьяна.

– Поверили, представь. Ищут вас.

– Они поверили, понятно. А ты-то мог бы уж и посомневаться, – с горечью сказала Татьяна. Бабухин промолчал. Татьяна продолжила: – Светка наверняка уже знает, что ты сбежал.