Александр Гордиенко - Любовь без репетиций. Неполоманная жизнь

Железнов отбросил крышку телефона только в коридоре, когда за ним закрылась дверь на лестничную площадку:

– Аллё! Маша, как здорово, что вы позвонили! Вас не было слышно с самого утра.

– Саша, вы долго не отвечали. Можете говорить? Я вас ни от чего не отрываю?

– Уже.

– Что «уже»?

– Уже оторвали. От обсуждения мировых финансовых проблем с финансовым директором.

– Саша, так может…

– Никаких может , Маша! Я и с Президентом прервал бы разговор, чтобы поговорить с вами.

– Даже если бы он вам предлагал очень высокую должность?

– Тем более.

– Как это? У вас нет амбиций?!.

– Маша, уж чего я точно не хочу, так это быть результатом воплощения в жизнь «принципа некомпетентности»…

– Что это ещё за «принцип… некомпетентности»?

– Ну… – Железнов на секунду задумался, – всё очень просто. В двух словах – человек движется вверх по служебной лестнице до тех пор, пока он отлично справляется со своими обязанности на занимаемой должности. Хорошо работает – его продвигают на следующую карьерную ступеньку, как правило, более сложную и значимую. А как только человек на каком-то уровне начинает теряться и не справляется со своими обязанностями, то он – «зависает» на ней. На более сложную работу его двигать нельзя – он и с этой-то не справляется, а назад, вниз, где он вполне справлялся, передвигать в нашем обществе не принято. Так и получается…

– Что значимые должности занимают некомпетентные люди.

– Еще раз убеждаюсь, насколько вы умны. На лету всё схватываете.

– А вы откуда это знаете?

– Да, как-то очень, очень давно, еще когда всерьёз занимался наукой, в руки попалась книжка «Искусство управления людьми»…

– Чувствуется, что у вас это хорошо получается…

– Да нет. Книжка – тривиальная. Ничего нового для себя о взаимоотношениях людей я в ней не вычитал. Автор, некто Карнеги, имя, извините, не помню, а вот «принцип некомпетентности» заставил меня задуматься. Конечно же, как известно, «правила для того и существуют, чтобы из них делать исключения», то есть и «принцип некомпетентности» не всегда срабатывает, но… и помнить о нем – нелишне. А амбиции… Амбиции у меня есть. Только они лежат в другой плоскости.

– В какой?

– Маша, это долгий разговор. Тем более что вы скорее всего уже подъезжаете к своему дому. Насколько я понял, ваше «подлётное время» от работы до дома – в пределах двадцати минут.

– Да, где-то так… Но сегодня, впрочем, как почти и каждые выходные, мы с мужем едем в гости к знакомым. В их загородный дом.

– Хорошие у вас знакомые, – в голосе Железнова появилась ирония, – загородный дом… – протянул он.

– Каждый едет на своей машине. И поэтому я могу позвонить вам и отвести душу.

– Ну, по-видимому, вас ждет интересное общение. Люди, которые многого добились в жизни, по крайней мере, должны обладать характером и светлой головой.

– Саша! Вы не представляете, о чём вы говорите!

– Не представляю, – легко согласился Железнов. – Вы же не говорите, к кому вы едете.

– Тем более! Эти люди скучны и неинтересны! Зациклены только на приумножении своих богатств в виде яхт, машин, недвижимости на престижных островах, одежде из баснословно дорогих бутиков и… демонстрации всего этого другим, таким же, как и они. На соответствующих тусовках или на приемах в своих загородных резиденциях.

– Маша! Это как-то не вяжется с вами. Зачем вам всё это надо?!.

– Это нужно моему мужу, – голос у Маши стал бесцветным, – для его карьеры. Для поддержания и налаживания деловых связей. Да вы и так всё понимаете, что происходит во время подобных мероприятий…

– Не очень… Не бывал. Но, думается – скукотень на уровне «не правда ли, хорошая погода», да светские сплетни…

– Саша, вы даже не представляете, насколько вы правы! Я ненавижу их! Притворные улыбки, разговоры «ни о чём». Там нет ни одного человека, с которым можно было бы хоть как-то о чем-то более или менее нормально поговорить. Каждый – на себя, любимого, не нарадуется.

– Да, Маша… Вам не позавидуешь, – сочувственно протянул Железнов. – А может, плюнуть на всё это? И не поехать! Пусть там ваш муж сам прибивает новые ступеньки к своей карьерной лестнице?!.

– Нельзя, Саша, – голос у Маши стал бесцветным и усталым. – У него должна быть незапятнанная репутация. И в смысле семьи – в первую очередь.

– О-о-о, – протянул Железнов, – как всё сложно. А ваш муж понимает, насколько для вас всё это невыносимо?

– Думаю, что да.

– Что значит – думаете?!. Вы что, никогда с ним это не обсуждали?

– Я ему сказала один раз, что хотела бы провести это время вместе с детьми, вместо того чтобы тратить его на общение с чужими для меня людьми…

– И?

– А он ответил, что это время тратится ради их, детей, будущего.

– И вам нечего было возразить, – иронично заметил Железнов.

– Было. Но я не стала делать этого. Не захотелось. А вы, Саша, вы – единственный, от кого я не пытаюсь скрывать свои мысли…

– Я не священник, Маша, вдруг вы ошибаетесь?

– Нет, Саша, вы священник, мой личный священник, которому я безгранично верю и знаю, что вы меня никогда не предадите.

– Всё, что вы сказали – об этом знаю только я. Вы-то откуда это можете знать, Маша?!.

– Вы верите в любовь, Саша, для вас нет ничего важнее в жизни…

– А вы, Маша, – перебил Железнов, – во что верите вы?

– Саша… У меня нет подруг. Занятый карьерой муж… Мама, которая считает, что главное в жизни достаток. У себя мне верить не во что… Вокруг меня всё очень меркантильно… и материалистично. Вы даже представить себе не можете, насколько материально. А я, Саша, верю в вашу любовь…

В трубке у Железнова раздались гудки. Железнов медленно, очень медленно «схлопнул» книжку телефона, склонил голову, о чем-то глубоко задумавшись.

– Маша! – неожиданно для Железнова гаркнул Оберст у самого уха. Железнов вздрогнул, ему потребовалось несколько секунд для того, чтобы «вернуться» и осознать, что он – у себя в кабинете, что рядом в клетке – маленький друг, не упускающий из виду ни одного его движения, что «разрывается» «городской»…

Железнов немного виновато улыбнулся Оберсту, испытывая смущение перед ним от того, что «всё и вся» перестали для него существовать во время разговора с Машей.

– Да, друг мой, это была она, Маша.

– Маша!

– Тебе придется смириться с тем, что она теперь всегда со мной…

Диалог неизвестных (3)

– Уважаемый господин…

– Давайте не будем называть моего имени, герр Мильке, – гость нервно дернулся, схватил со столика бокал с коньяком, в один глоток осушил его. – Мало ли что… и вам, и мне проще. Аудиоэкспертиза в настоящее время является всего лишь косвенным доказательством, а «связать» заказчика и исполнителя – мечта любого следователя.