Владислав Картавцев - Династия. Под сенью коммунистического древа. Книга первая. Лидер

Поддавшись порыву, Иван Иванович подскочил к Маше и попытался было обнять ее за плечи, но потом быстро отпрыгнул назад, вспомнив наставления о том, что в англосаксонском мире любое приближение к женщине ближе, чем на полтора метра, может быть воспринято, как сексуальное домогательство, а он и так уже наделал столько ошибок, что впору ноги бы унести поскорее из этого дома! И так и стоял, наблюдая, как Маша плачет навзрыд. И опять ему пришлось ждать, пока она успокоится, приведет себя в порядок и вновь заговорит:

– В общем, еще несколько раз позвонив и поругавшись с твоей матерью, я настолько разозлилась, что решила навсегда вычеркнуть вас из своей жизни. Что, как видишь, мне почти что удалось! И я теперь счастлива, богата и не обременена вопящими младенцами, заботами о молочной кухне и надоедливым мужем без копейки в кармане – зато с претензиями на жареную картошку и постиранные носки! Таким, каким был ты в то время! – Маша вскочила с кресла и яростно заметалась по зале, как будто стараясь с помощью ходьбы, переходящей в бег, выплеснуть наружу все, что копилось в ней годами – и чтобы это непременно накрыло мужа-простофилю и не маменькиного сыночка Андрейку девятым валом вины и собственной ничтожности.

Потом она вдруг остановилась, сделала несколько коротких глубоких вздохов, два раза наклонилась вперед (на что ошарашенный Иван Иванович безмолвно взирал со стороны) и пулей выскочила за дверь, из которой еще полтора часа неторопливо вышла воплощением аристократического величия.

– И что все это значит? – только и успел подумать Иван Иванович, как из-за двери появился перепуганный Рабочев с переводчиком и сообщил боссу, что хозяйка просит их незамедлительно покинуть ее дом, и что их проводят …

Иван Иванович угрюмо сидел на заднем сиденье лимузина и молча наблюдал, как за окном мелькают вечерние огни большого города Мельбурна, готового ринуться в рождество. На улицах царила суета и предпраздничное оживление. Странно было видеть, как кругом посреди многочисленной зелени деревьев и ярких красок кустарников снуют Санта-Клаусы с мешками и гномами в качестве подмастерий. Иван Иванович уже успел достаточно попутешествовать за границей, но никогда прежде ему не доводилось встречать исконно зимний праздник в разгар лета. Причем, не просто лета, а настоящего обжигающего пекла, которое легко могло вывернуть наизнанку душу неподготовленного человека.

Скоро они должны были подъехать к гостиннице.

– Хорошо, что Андрейку не взял с собой! Вот бы была еще та кинокомедия! – тяжелые мысли грозовым фронтом повисли в голове Ивана Ивановича, норовя погасить последние лучики света и ввести хозяина в депрессию, аналогичную той, что была у него еще две недели назад. А чтобы избежать ее рецидива, нужно было срочно что-то делать, и Иван Иванович не нашел ничего лучше, как приказать водителю остановиться и высадить его около ближайшего приличного ресторана. Автомобиль мягко притормозил около «Grand Plaza Melbourn Restaurant Exclusive», и Иван Иванович, отдав распоряжение ждать его возвращения, поспешил к заветной рюмочке спиртного, которая должна была помочь ему выбраться из эмоциональной черной дыры.

Ресторан встретил его морем огней, сияющим французским хрусталем, белоснежными накрахмаленными скатертями, вереницей вышколенных официантов и даже целым шеф-поваром, который самолично вышел поприветствовать дорогого гостя. А то, что Иван Иванович – дорогой гость, никто не сомневался. И никого не смущали красные следы на его лице, оставшиеся от наклеенных усов и бороды, и всклокоченные волосы, все еще носившие отголоски немилосердного выдирания парика – с мясом и вместе с креплениями. Скажем больше, даже большая поясная сумочка-спекулянтка с cash на поясе Ивана Ивановича, которую он нарочито нацепил поверх пиджака от Brioni, тоже никого не смущала.

Дорогого гостя усадили на самое лучшее место – столик на двоих, расположенный рядом с небольшим искусственным водопадом, образующим живописную запруду, в которой плавали лупоглазые золотые рыбы вперемешку с толстыми угрями и ползающими по дну гигантскими лангустами. Одна особенно крупная рыба сразу привлекла внимание Ивана Ивановича – при его появлении она наполовину высунулась из воды, усиленно работая плавниками и тем самым поддерживая себя в надводном положении, и стала раздувать жабры, и открывать и закрывать рот, как будто выпрашивая немного корма. Как оказалось, это был Скользкий Денни – знаменитая местная достопримечательность, посмотреть на которую съезжались богатеи со всего континента, и в честь которой была названа одна из местных плавательных школ.

Скользкий Денни питался особым кормом, шедшим в меню ресторана отдельной записью. Корм подавался на особом подносе с золотым ободком и выгравированным на нем изображением рыбы, с наслаждением поглощающей жирного морского червя. И коли уж Вас усадили рядом с фонтаном – будьте добры, покормите рыбку!

Скользкий Денни и в самом деле был очень занятным, но внутренняя потребность требовала от Ивана Ивановича перейти к изучению меню. Хотя, стоит заметить, рыботерапия быстро вывела его в почти умильное (но требующее закрепления) состояние, и он иногда переключался на то, чтобы бросить пахучую небольшую съедобную палочку в бассейн – на съедение любимцу публики (поднос с кормом уже был тут как тут – поскольку его-то принесли в первую очередь).

Что же касается меню, то оно уже само по себе было настоящим произведением искусства – толстым и напыщенным, как дореволюционная кулинарная книга, и каждому блюду в ней был посвящен целый разворот. Разворот содержал в себе следующее: от четырех до пяти изображений готового блюда, перечень входящих в него ингредиентов с указанием веса или объема и, собственно, описание самого процесса приготовления с поминутным хронометражем, температурными показателями и некоторыми секретами от шеф-поваров (фотографии которых присутствовали здесь же).

Иван Иванович быстро перелистал многочисленные салаты и холодные закуски, добрался до горячего и выбрал себе «Русскую стерлядь, запеченную в горшочке под соусом „Казакофф“ и „Стейк боярский горячий вяленный“ с местными помидорчиками, маринованными в плесневом сыре „Дюрер“, листьями киви и калиной калифорнийской с ароматом свежей мятной зубной пасты. Ну, и само собой, заказал штоф водочки „Новомосковской“ неразбавленной охлажденной. Кстати, предоставленное Ивану Ивановичу меню было на русском языке – что уже само по себе привело его в полный экстаз. Меню свидетельствовало о том, что русские доллары США в этом ресторане любят, ценят и желают их видеть как можно в большем количестве.