Владислав Картавцев - Династия. Под сенью коммунистического древа. Книга первая. Лидер

– однако стороны выразили заинтересованность (ну, или по крайней мере, ранее предполагали выразить заинтересованность) в дальнейшем сотрудничестве на идеологической основе;

– местный климат – так себе, и Россия много лучше – впрочем, это к делу не относится;

– что еще? Ага! Стоит обратить внимание на полную неохваченность местных товарищей правильным печатным идеологически-выдержанным словом. Для устранения сего постыдного факта есть смысл обговорить выделение денежных фондов на выпуск газеты „Бойкий красный кенгуру“, еженедельника „Социальный путь в рассвет“ и глянцевого журнала „Пролетарско-австралийский реет над волнами гордо“.

Уважаемый читатель, конечно, может спросить, а для чего Ивану Ивановичу, собственно, звонить Кристине и диктовать весь этот бред? И будет в корне неправ, и неправ совершенно, поскольку, может быть, для него это и бред, но вот для партийного босса Капитонова Ивана Ивановича – это перечень актуальных моменту постулатов. На основании которых Кристина – будучи настоящей докой в составлении отчетов и планов (в совокупности с другими своими не менее выдающимися качествами) – легко состряпает многостраничный доклад о долгой и напряженной командировке в незнакомую местность с целью организации на месте партийных ячеек и сети сопротивления. А он – доклад – совершенно необходим для компенсации затраченных Иваном Ивановичем личных денежных средств через партийную кассу и соответствующие партийные фонды. Ведь для чего они существуют? Вот именно для такого случая – чтобы совмещать полезное с приятным!

Иван Иванович предупредил Кристину, что составление отчета не терпит отлагательств, и пусть она пока поработает на благо партии, а когда они с Рабочевым вернутся, у них будет пир, посвященный рождеству и тому подобное. А поскольку когда в Мельбурне полночь, в Москве всего лишь пять пополудни, то спать-то уж точно никому не захочется, и они смело могут кутить всю ночь до утра. А утром лягут, хорошенько вздремнут, да и рванут себе обратно в Россию, ибо нечего здесь больше делать, кроме как потеть и изнывать от зноя! И пока Кристина работает, Андрейка как раз может немного вздремнуть, чтобы не пропустить самое интересное на празднике встречи рождества.

Но, как говорится, полночь близится – и сейчас Иван Иванович уже торопится в гостиницу, а нам неплохо бы определиться со временем. Иван Иванович поехал на встречу с Машей к семи вечера, там он оставался до половины девятого, потом около девяти проявился рядом с рестораном (по-местному, само собой, о чем и говорить даже не стоит), ужин занял у него полтора часа, потом был магазин, и вот – к пятнадцати минутам двенадцатого серьезно опьяневший Иван Иванович вместе с Рабочевым прибыл, наконец, в президентский люкс. Правда, настроение у него снова было на грани, и он ввалился в номер, как боевой слон, вламывающийся в стан врага, в надежде безжалостно их разметать.

А все потому, что, увы, водочный хмель коварен, и вот только что Вы были в состоянии почти блаженном и испытывали любовь ко всему миру, и даже купили мягких рождественских игрушек на всех, но раз – и Ваши глаза наливаются кровью, и Вам уже кажется, что Вас бесконечно обидели, и такое простить ни за что нельзя, а нужно мстить – ну, или по крайней мере, наказать кого ни попадя.

Ивану Ивановичу хотелось рвать и метать, и он чувствовал себя совершенно оплеванным. А всему виной – она, проклятая! Беленькая! Ведь – чистый спирт с водой и даже иногда без воды, а просто с примесью ацетона. И все дело именно в химии, и водочный хмель – один из самых опасных (и даже опаснее, чем пивной, не говоря уж о вине или, например, о лошадиной дозе крюшона), и притупить его агрессивные проявления очень сложно – но разве что только наложением на него напитка, по-настоящему, благородного – например, коньяка.

Кристина, завидев тяжело дышащего и мечущего молнии из глаз Ивана Ивановича, сразу поняла, что нужно делать. У нее уже была наготове дежурная бутылочка „Хеннеси“ (который многие считают жестким, но, в принципе, коньяк отличный, и все зависит от даты розлива – некоторые года очень даже ничего и пьются мягко), и она моментально налила темной благородной хмельной жидкости в рюмочку и протянула ее Ивану Ивановичу, а он ее и выпил. А потом – сразу еще одну. И подобрел, и расслабился, и сел на кровать, и даже начал нелепо улыбаться, что свидетельствовало о том, что кризис миновал, и окружающие его родные и близкие могут спокойно праздновать, а Иван Иванович подтянется, как только сочтет нужным.

Получив разрешение шефа на проведение скромного семейного банкета (Иван Иванович в ответ на вопрос: „Можно ли уже начинать праздновать?“, милостиво кивнул и показал двумя пальцами, чтобы ему налили еще чуть-чуть коньячку), Рабочев развил бешеную деятельность. С присущим ему умением организовывать любое мероприятие он тут же созвонился с рестораном, ознакомился с меню и заказал легкие закуски, вино, фрукты, кофе с мороженным, сыры и коньяк, газировку и пирожные – словом, все то, что совершенно необходимо русскому человеку в рождественский сочельник, чтобы наутро чувствовать, что ночь прошла не зря.

Далее он лично спустился вниз на ресепшн и договорился, что в номер к Ивану Ивановичу доставят огромный обеденный стол, чтобы посиделки русского сенатора со свитой были комфортными и запоминающимися. При этом Рабочев особо настаивал на оперативности и точности выполнения пожеланий сенатора, что и подкрепил передачей энной суммы наличности прямо в руки старшему менеджеру. Кстати, тот деньги взял и даже очень сильно благодарил, а вовсе и не думал отказываться.

Ровно без десяти минут двенадцать в номере все было готово – стол накрыт, стулья с высокими деревянными спинками расставлены, а кровать немного сдвинута в сторону – чтобы не загромождать своим массивным каркасным телом подходы к закускам, винам и коньякам.

Кое-кто может спросить (и точно такой же вопрос задавали себе служащие на ресепшене, повара и официанты): „А почему русский сенатор, например, не спустится в ресторан, чтобы отметить праздник без лишней спешки и суеты?“. На что есть вполне обоснованный ответ. Рождество – даже если оно буржуинское и католическое – праздник семейный. На рождество вяжут и дарят носки, пекут или просто покупают в магазине пряничные домики, жарят вкусные домашние тефтельки и украшают елку гирляндами и пушистыми мягкими игрушками. И отмечать его нужно непременно дома, а если Вы вдруг находитесь вдали от него – то, по крайней мере, нужно постараться хотя бы немного воссоздать праздничную домашнюю атмосферу, чтобы потом рассказывать друзьям и подругам, что, дескать, были в Лиссабоне – так вот, и там нет ничего особенного, а только такие же посиделки за рюмкой водки, как и у себя на Брянщине или под Вологдой в зимовье.