Евгений Горбунов - Тонкий вкус съедаемых заживо. История лжи и подлости

– По прежнему… Состояние тяжелое, без сознания… Врачи диагностируют инсульт.

– В этой связи прошу всех обратить внимание на свое здоровье, – голос Председателя был холоден и ровен, – так, продолжаем.

Следующий докладчик начал выкладывать свои результаты. Одни показатели, потом другие. Дайнеко сидела и немигающим взглядом смотрела в окно. В начале мая должны были выплатить топ-менеджерам ежегодные бонусы. Что теперь? Неизвестно. Наверняка придется лишиться какой-то части. Какой же подонок этот Самуил. Подонок!!! Вынес сор из избы. А Лоскин? Какие они все мудаки. Несанкционированная «поза». Что же делать?.. Тут на глаза ей попался какой-то тикет. Она присмотрелась – это тикет той злополучной сделки. Подпись Игнатьева и всё. Она показала его Леванченко. Тот около минуты смотрел в окно, а потом подошел к Людмиле и стал шептать:

– Люда, тикет ты не подписывала, в бэк-офисе его нет. Дилер вошел в сговор с бэк-офисом и решил спекульнуть. Может быть такое? Может. Мы получим за то, что не проконтролировали должным образом. Неприятно, ну а что делать? Раз уж так получилось. А виноват кто? Игнатьев. За прибылью погнался. Позволяет себе лишнее. Аккуратно переведем стрелки. О том, что ты давала указание на сделку, знают только я, Качко, да и всё. Особо не афишировали. Может, бонусы и спасем. Что скажешь?

Было видно, что Дайнеко напряженно соображает. Мешал монотонно бубнящий голос селектора.

– С Качко и Игнатьевым я переговорю, – продолжал шептать Леванченко, – пускай только попробует не взять все на себя. Убытки прибылью закроем с головой. Тот же Игнатьев и закроет. По валютообмену прибыль сумасшедшая.

– Игнатьева могут и вообще… Председатель распорядится, и в двадцать четыре часа на улице… – Дайнеко, холодно прищурившись, посмотрела на Левандоса.

– Если выбирать между нами и Игнатьевым, то Игнатьев однозначно. Это война, и нужно кем-то жертвовать… А что Игнатьев, в последнее время только и того, что канючит. Не покупать, не продавать. А какого он полез звонить за эту заявку? Сиди и жди указаний. Так нет. Вынес сор, как говорится…

– Ладно, поговори с ними… Только быстро. До конца селектора определиться надо.

Леванченко вышел в коридор и набрал на мобильный Качко.

– Срочно выйди в коридор, есть проблемы.

Через минуту появился грузный, тяжело дышащий Качко.

– Значит, так. По рублям. Кронберг вынес на селектор всю эту «матню» и нужно будет оправдываться. Ты об указании Дайнеко на покупку рублей не слышал. Понял?

– Понял.

– На вопрос, почему допустил такую позицию, говоришь, что Игнатьев уговорил. Тебя прикроют, если что. Максимум, что получишь – это сраный выговор. Если нет – зайдешь в говно по полной. Выбирай быстро и сейчас!

Качко испуганно смотрел на Леванченко.

– Ну! Трус не играет в хоккей, он работает на хорошей работе и получает хорошую премию…

– Хорошо, согласен. Я вот думаю, что только…

– Что «только»? Что? Все будет окей. Мы с Людой тебе накинем на карту…

– Хорошо.

– Не подведи меня.

– Да, да, Андрей.

– Все, дуй на рабочее место.

Лицо Качко покрыли красные пятна. Он спешно развернулся и пошел в дилерский зал.

Леванченко набрал на мобильный Игнатьева.

– Срочно выйди в коридор, есть проблемы.

Вышедшему в коридор Игнатьеву неожиданно дружелюбным тоном Левандос начал объяснять ситуацию:

– Не знаю, что ты сказал Кронбергу, но он, бля, все вынес на селектор. Дайнечке теперь придется хлебануть за всю мазуту… Но будет правильно, если ты выступишь в роли проебавшего…

– Андрей, послушай… – Игнатьев, что называется, «закипал».

– Не перебивай… мне самому сейчас херово, и за тебя переживаю… Слушай меня… Мы должны сейчас Дайнеко избавить от этих проблем. Ты хотел заработать и проиграл. Бывает такое? Бывает. Дайнеко тебя прикроет. Ну, выговор впаяют, для блезира премии лишат один месяц. И все. А там всё компенсируют. Ты же меня знаешь. Ты понял, к чему я веду?

– Догадываюсь…

– Я веду к тому, что тебе указаний на покупку рублей никто не давал. Ты сам решил сыгрануть и договорился с бэк-офисом. И проиграл немножко…

– Да за это меня в два счета вышвырнут на улицу, – Игнатьева трясло.

– А тебя и так, и эдак вышвырнут… Если не сделаешь, как говорю.

– Я подумаю.

– Ни хера себе, он подумает! Сейчас говори – ты с нами или нет? Подумает он…

– Дайнечка всю эту хуету закрутила. Меня никто не слушал. И я же виноват. Это, бля, абсурд какой-то…

– Абсурд, а хули… Сидеть в тепле и бабки зашибать… А ты чо хотел?

– Хотел по-человечески.

– Так, хватит демагогии. Твой ответ, Саша?

– Да, я с вами… Выбора нет.

– Вот и хорошо. Пиздуй на рабочее место и больше улыбайся. Ты же дилер, а не хер с бугра.

Игнатьев ушел, а Леванченко вернулся в кабинет Дайнеко.

– Переговорил со всеми, – прошептал он на ухо Дайнеко, – Игнатьев возьмет всё на себя. Качко как всегда с нами. Вырабатываем стратегию – дилер перешел все дозволенные границы. Решил, что он царь и бог всех рынков. Ну, а мы по причине мегазанятости упустили этот момент…

Селектор закончился. Дайнеко созвонилась с Рутман Анжелой Иосифовной, руководительницей бэк-оффиса, они через пять минут встретились в приемной Председателя. Рутман показала ей тикет по сделке, подписанный Игнатьевым. Перекинулись парой слов. Сотрудник бэк-офиса осуществила проплату вопреки всем инструкциям. Всё очевидно. Тем временем секретарь пригласила их в кабинет Председателя Правления.

Зашли. Председатель жестом пригласил садиться. Поздоровался. Дайнеко показалось, что у него неплохое настроение. Он коротко обратился к Дайнеко:

– Слушаю вас.

– В настоящий момент у нас «длинная» позиция по рублям за доллары. В прошлую пятницу дилер осуществил сделку по покупке четырехсот пятидесяти миллионов рублей по курсу 25, 2816. Цель покупки, по словам самого дилера, проведение арбитражных операций.

– Сумма выходит за рамки полномочия дилера. Кто санкционировал операцию? Анжела… ммм… Иосифовна, тикет есть?

– Да, – Рутман протянула Председателю листок.

– Чья это подпись?

– Это подпись дилера, Игнатьева, – отчеканила Дайнеко.

– Как же сотрудник бэк-офиса мог осуществить платеж без подписи лица с соответствующим лимитом полномочий?

– Выясняем. Эта сотрудница сейчас в больнице, ногу сломала. Связи с ней пока нет.

– Да-аа, – Председатель откинулся в кресле, – вы тут можете устроить второй всемирный банк «Берингс». Какой, кстати, сейчас курс рубля?

– 25, 41.

– Убытки идут по нарастающей. Ни сегодня, ни завтра вы закрыть эту позицию не сможете, так?

– Да.

– Поразительно, – Председатель смотрел на Дайнеко. – Я, честно говоря, не думал, что такое возможно при нашей системе проведения таких сделок и контроля. Хочу услышать ваши предложения.