Вячеслав Малежик - Герой того еще времени

Ты не снишься мне больше во снах,
Не целуешь меня на рассвете…
И ушел из души старый страх,
Что ответ принесет вольный ветер!

Время лечит, я снова здоров,
И смешны мне вчерашние мысли.
И зовут меня блики костров,
Танцы дев и весной зелень листьев.

И неважно, как ты живешь, —
С кем ты, где ты, зачем ты и проче…
Жизни – жизнь, а тоске – не возьмешь,
Все приметы удачу пророчат!

Ты услышишь еще обо мне,
Затоскуешь – куда тебе деться?
А увижу тебя я во сне —
Значит, всех не нашел я ответов!

Я прикасаюсь к памяти, не чувствуя ожога.
Что? Вылечил я душу? А может, умерла
Душа моя? И трогай, и не трогай,
Не чувствует ни боли – ни боли, ни тепла!

Но почему же тихо-тихо песня
Звучит все чаще в глубине души?
Я слышу робкий звук, и ты хоть тресни,
Ее мотив во мне не сокрушить!

Шикарная гостиница,
Шикарная постель!
А в зеркалах не видится
Отраженье тел.

Но можно все исправить,
Лишь стоит захотеть…
Имею нынче право и
Сохраню на впредь!

Словно селфи, снимал свои чувства стихами,
Мой дневник не давал мне дремать по утрам.
И садился писать, попробуйте сами,
Про дорогу, которая выведет в храм.

И неспешно текли мои мысли и строчки,
День за днем, день за днем: Хинди —
Руси пхай-пхай! [30]
А когда было в кайф, не хватало и ночки,
Чтобы мне срифмовать Дели, Russia, Мумбай.

Может, мне не спешить, отложить до России,
Примут должную форму селфи мои?
Но дорогу, я знаю, идущий осилит,
Так что смело вперед, ничего не боись!

А в Москве, ты пойми, нет ни перца, ни соли…
Мемуар, как консервы, как не крути,
Впечатлений шампур – на угли́, и не стоит
Вас томить, мой читатель, пора закусить!

Пусть еда без приборов, мясо ешьте руками,
Кто не пробовал, я совет вам даю.
Впечатлений – их масса, мое селфи стихами,
А в России вам песню лучше спою!

Я запомню улыбку индийцев,
Их открытые миру сердца;
И не надо здесь жить, как в Каннах и Ниццах,
Чтоб в суете не терять вам лица.

Здесь порою пустыми рыболовные сети
Приходили, что детям на стол?
А они ничего, видно, Бог их отметил,
Улыбаются, вот ведь прикол.

И в усах все – такая здесь мода,
Роковые красавцы – все как один;
Замотаешься в тряпку, а на море погода,
Что не нужно зимой пальто-габардин.

А бибикать от пуза – вот она, крутизна,
И вжимается в кресло трус европеец.
В референдуме я голосую лишь «за»,
Чтоб помедленнее ехал супериндиец.

Ну а быть суперменом – это, право, престижно.
Мотороллер – твой конь, оседлал – и вперед.
Ну, а может, себя представляют на лыжах,
Или Виктором Аном, покоряющим лед?

А вообще мне все нравится – дети они,
Даже если лукавят, все сразу видно.
Захочу ли вернуться? Постой, не гони…
В каком смысле?
Не понял?
Обидно!!!

Купалась ли ты в проруби?
Каталась ли на саночках?
Ну а на крыше голуби,
А на столе бараночки.

А голубь без профессии,
Все чатятся и лайкают.
А музыканты местные
По барабанам страйкают.

Зачем-то фонограммою
Туристов бедных пичкают…
Как это все неграмотно,
Не нравится все лично мне!

И выводы я делаю,
И волны шумно вторят мне…
В России буду смелым я
По четвергам и вторникам!

Для рифмы я про вторники,
Хотел ввернуть про прорубь я,
Но нету здесь джин-тоника,
И съели кошки голубя!

Когда руки нечем занять —
Нет ни девушки, ни гитары,
По привычке лезешь в тетрадь,
И писáть, и писáть тары-бары!

И затейливо вьется строка,
И маршрут мне порой незнаком,
Что-то мне говорит, что рука
Не обманет в деле простом!

Странно как-то, я не пойму…
Все что знал, уже рассказал,
Но не понял, видно, страну,
Коль писать стихи не устал.

Понимаю, пишу ни о чем,
Но не кончен, видно, процесс.
Видно, специи Индии жгут горячо,
И становится джунглями лес.

Все! Закончил, к черту тетрадь.
– Покайфуй, мил мой друг океан…
Завтра снова Москва и писать
О затрахавших пробках роман!