Алексей Даркелов - Сапфировое ожерелье

– Сыны Итерии! Мои верные подданные! – громко сказал Аркарн, обводя взглядом всех, сидевших за столом. – Я созвал вас на совет, чтобы вы помогли мне принять важное решение. Как мне стало известно, на нашу приграничную деревню подло напали таккийские воины, убили десятки мирных людей, сожгли их дома и скрылись в Таккии. По другому донесению, в таккийских лесах, возле нашей границы, собирается сильное войско с целью вторгнуться в благословенную Итерию. У нас есть два пути. Первый, перейти границу и ударить сейчас, пока они не успели подтянуть главные силы; в Северной провинции у нас стоят три пентармы, а наша доблестная конница может быть на границе с Таккией уже через два дня; мы можем разбить врага на его территории пока преимущество на нашей стороне. Но в этом случае будет выглядеть так, как будто вторжение начали именно мы. Второй путь. Отправить послов в Таккию с требованием объяснений и постараться заключить военный союз с Акватонией. Мы потеряем время на переговоры, но заручимся поддержкой влиятельного союзника. Тогда Таккия либо вообще не нападет, либо вынуждена будет сражаться с двумя армиями. Я спрашиваю у вас: какой же путь нам выбрать? Внезапного удара или переговоров? Говорите и пусть вашими устами говорит мудрость Эао, Повелителя сущего!

Царь замолчал, сел на трон и посмотрел на стратега Таэрта. Если обсуждался военный вопрос, то первое слово всегда было за ним. Стратег встал.

– Великий царь! За свою жизнь я много раз убеждался в верности высказывания: если враг у порога, бей первым, не жди, пока он вломиться в твой дом. Наш дом – Итерия! И у порога враг. Нельзя давать ему возможности собрать силы. Если мы промедлим, то нам все равно придется воевать, но в более тяжелых условиях. Поэтому я за внезапный удар. Однако у меня есть одна оговорка. Внезапный удар будет правильным только в том случае, если Таккия действительно собирает войско. Никто из моих лазутчиков этого не обнаружил. Если царь верит донесениям, то надо бить первым и до тех пор, пока противник не будет уничтожен. Я за внезапный удар!

Таэрт поклонился и сел. Внезапный удар безоговорочно поддержали начальник конницы и командир передовой пентармы, который попросил царя отправить его в бой сразу после совета. Стакен был более уклончивым, но в целесообразности войны усомнился. По сложившейся традиции следующим должен был говорить Ксерн и другие наместники. Однако царь вдруг перевел взгляд на Аяна. Купца это удивило, но торговля научила его всегда быть готовым к неожиданностям. Он встал, ненамного возвышаясь над головами сидящих людей.

– Государь! Я никогда не питал большой любви к Таккии. И мне не нравится последний торговый договор, который мы с ними заключили. Хотя я не военный, я хорошо понимаю, насколько с военной точки зрения прав Таэрт. Но я знаю и другое: наша главная цель – это процветание Итерии, а процветание без мира невозможно. И если есть шанс сохранить мир, не поддаваясь врагу, то мы должны его использовать. Нам обязательно надо договориться с Акватонией и направить посланников в Таккию. Никто из таккийских купцов, с которыми я веду дела, ничего не знает о намерении Такии на нас напасть. А что, если мы ошибаемся? Я за переговоры!

Речь купца многих удивила. Большинство членов Совета считало, что он поддержит войну. После купца Аркарн посмотрел на Наместника в Западной провинции. Вставая, Ксерн мысленно возносил благодарность небу, что его дочь здорова и ему не надо выбирать между долгом и жизнью близкого человека. Ведь другие наместники обычно всегда поддерживали Ксерна. Он также понимал, что если бы не Миртал, то сейчас у него было бы другое настроение. Сдерживая свою радость и нахмурив брови, чтобы не спугнуть врага, он обратился к царю.

– Великий царь! Мое сердце радуется, что у нас доблестные воины. Только благодаря им нас страшатся захватчики, и мы можем жить в мире и процветании. Да, нам необходимо вовремя отразить удар, но и сами превращаться в захватчиков мы не должны. Таэрт мудро усомнился в верности полученных вами донесений. Я же не сомневаюсь, я уверен, что они ложны. Поэтому предлагаю срочно отправить посланника в Таккию и постараться договориться с Акватонией. А если Таккия не хочет на нас нападать? Тогда кто-то жаждет втянуть нас в ненужную войну. Вот это наш истинный враг, причем он опаснее любой Таккии, потому что находится среди нас. Я за переговоры!

Во время речи Ксерна начальник тайной службы даже наклонился вперед, словно боясь пропустить хоть слово. Когда Ксерн замолчал, Стакен сразу посмотрел на царя, но тот, заметив его взгляд, чуть заметно покачал головой, делая знак не вмешиваться.

Наступило молчание. После Ксерна всегда высказывались другие наместники, потом Этнар и, в заключении, Ольдерин, который, по долгу Верховного жреца, всегда стремящегося обеспечить мир и согласие, должен был попытаться либо примирить стороны, предложив компромиссное решение, либо поддержать одну из них. Но сейчас, все зависело от мнения наместников. Если все они поддержат Ксерна, то, учитывая и сомнения стратега и уклончивый ответ Стакена, чаша весов может окончательно склониться в пользу мира. Если кто-то хотел изменить ход Совета, то действовать надо было немедленно, до того, как наместники начнут говорить, чтобы постараться привлечь их на другую сторону. За столом сидел человек, которого очень удивила и расстроила речь Ксерна. Однако он не отчаялся, у него всегда был готов запасной план, и у него хватало дерзости претворить его в жизнь. Он, кого еще недавно на другом совете называли Итом, мог бояться темного подземелья, но никогда не боялся прервать на совете любого придворного и даже царя. Это была его стихия, и здесь он всегда действовал смело.

– Волею Эао, Повелителя сущего, и с позволения Великого царя я хотел бы согласиться с Ксерном, – прервал молчание Верховный жрец Ольдерин. Он встал и, поклонившись царю, продолжил. – У нас действительно отважные воины, которые не боятся напасть на врага в его логове, прикрываясь сомнениями в правдивости донесений. Именно они думают, как упрочить мир и спасти тысячи жизней, победив врага, пока он слаб. Ксерн прав и в другом. За этим столом действительно враг страшнее десятка армий. Он погубил уже много царств. И имя ему – трусость!

При этих словах, вздох удивления пронесся по залу, а Ксерн вскочил, схватившись за меч, но Аркарн грозным взглядом остановил его. Пользуясь замешательством, Ольдерин продолжал.

– Вы видите, как Ксерн схватился за меч. С позволения Великого царя, пусть начальник тайной службы принесет этот меч и покажет его царю. Я докажу, что трусость заставила Ксерна совершить еще более тяжкий грех: продаться таккийцам и вступить в сговор с магами!