Сергей Якимов - САГА О ТОРАНЕ

Стрела пробила рубаху из шкуры химеры и неглубоко впилась в его тело. Он с силой оттолкнул Тхара и обернулся, чтобы получить вторую стрелу в грудь. Она отскочила от прочного нагрудника, но сила удара была таковой, что Торан не удержался на ногах и упал, однако, падая, он повернулся на бок, чтобы не вогнать в себя торчащую в спине стрелу.

Тхар тут же набросился на него, нанося удары за ударом, но каждый из них принимал на себя меч Торана. Всадник на гнедой лошади, не останавливаясь, пронесся над лежащим Тораном и легко подхватил Тхара, бросив при этом фразу, от которой Тран похолодел:

– Оставь его, стрела отравлена!

Привстав на одно колено и опираясь на меч, смотрел Торан, как лошадь со всадником в черной тоге, с длинными зачесанными назад седыми волосами, и неуклюже лежащим поперек седла Тхаром остановилась у кромки воды и повернулась к нему боком.

Она спокойно стояла, пока всадник говорил что-то Тхару.

Торан с трудом поднялся на ноги и, шатаясь, зашагал к ним.

Всадник бросил на него полный восхищения взгляд и его голова стала покрываться голубым сиянием, опускавшимся быстрее, чем приближался Торан. Глаза того застилал туман, и он видел лишь яркое пятно света, на которое и шел. Сияние уже покрыло людей и продолжало опускаться по телу спокойно стоящей лошади.

Торан из последних сил замахнулся, и в этот самый момент лошадь с людьми растаяла в воздухе. Меч его рассек пустое место, и, влекомый им, Торан упал в воду.

Плохо помнил Тхар, что произошло, много сил отняло у него перемещение, да и спутник его потратил сил не меньше. Помнил только, что после того, как исчезло ослепительное сияние, увидел он каменный пол под собой. Он все еще лежал на лошади, копыта которой мерно постукивали по камням. Потом его куда-то несли, а дальше – лишь покой и блаженство.

Открыв глаза, увидел Тхар, что лежит на большой, покрытой мягкими шкурами, кровати в квадратной комнате без окон с мраморными стенами и высоким потолком. Два светильника в форме деревц горели в ее углах, разгоняя темноту. Бесшумно открылась резная дверь, и на пороге появился человек в черной тоге с длинными седыми волосами, большим лбом, который пересекали глубокие морщины, глазами, спрятанными под густыми бровями, и крючковатым носом. Войдя в комнату, он сел возле кровати на простой деревянный стул.

Тхара не интересовало, что это за человек, не интересовало, куда он попал, лишь один вопрос мучал его.

– Торан мертв?

– Нет, он жив, – ответил человек.

Тхар подскочил на кровати, не веря своим ушам.

– Но ты ведь сказал, что стрела отравлена, и мне нечего беспокоиться?!

– Я немного неправильно выразился. Тебе действительно нечего было беспокоиться, потому что на стреле было сильное снотворное, способное свалить даже лошадь.

– Но ведь он чуть не достал нас!

– Чуть не считается. Ведь нельзя быть чуть мертвым!

Тхар будто взорвался, он соскочил с кровати и навис, как грозовая туча, над человеком.

– Такова твоя благодарность за спасение? – спокойно спросил тот.

Тхар мгновенно остыл и сел на край кровати.

– Ладно, я вижу, ты знаешь, что говоришь и что делаешь. Кто же ты?

– Я Шим – черный колдун. Так меня называют уже сто лет.

– Сто лет? Значит, ты постиг многие вершины колдовства?

– Еще больше их осталось. Но вдвоем мы сможем их покорить.

Ты молод, но очень силен в черное магии. Никогда мне не удавалось исчезнуть и переместиться так далеко. Лишь на десяток метров, да и то после этого я чувствовал себя так, будто по мне проехалась повозка с камнями. Вдвоем мы сделаем то, что под силу разве что Черному Повелителю.

Тхар встал с кровати и отошел в угол комнаты, пристально смотря на дрожащее пламя светильников. Оно вздрогнуло, словно от дуновения ветра, и погасло. Из окутавшей его темноты Тхар спросил:

– Ведь Торан убил Черного Повелителя, не так ли?

– Повелителя может убить только другой Повелитель или Алмаз.

Черного Повелителя убил Алмаз.

– А что ты ответишь, если я скажу, что Черный Повелитель стоит перед тобой?

Шим пристально вглядывался в темноту, где стоял Тхар, и после долгого молчания ответил:

– Я буду рад этому.

Тхар тоже долго молчал, глядя на колдуна.

– Ладно, так почему же ты не убил Торана?

– Это мы всегда успеем сделать. Он может нам понадобиться, особенно, если он будет в нашей власти.

Веки Торана медленно открылись, и он увидел над собой шепчущиеся ветви деревьев. Голова его еще была тяжела, он привстал, облокотившись спиной о гладкое дерево, и осмотрелся вокруг.

Он лежал в одних штанах просто на траве, рядом – его пояс и меч. Справа на ветвях висели его выстиранные и еще мокрые рубаха и накидка, с блестевшего на солнце нагрудника тоже капала вода. Рана на спине была смазана какой-то липкой пахучей мазью. Торан хотел пить и поэтому несказанно обрадовался, увидев рядом с собой полный кувшин. Он наполовину осушил его, когда рядом появилась Гресса, несущая в руках грибы и ягоды.

– Я не думала, что ты так быстро проснешься, – улыбнувшись, сказала она.

– Я не думал, что очнусь вообще. Ты сумела найти противоядие?

– Какое противоядие?

– Этот чертов всадник сказал, что стрела отравлена…

– Нет, на ней было сильное снотворное, сделанное по древнему рецепту из трех редких трав, но его никак нельзя назвать ядом. Оно почти мгновенно усыпляет, но сон длится недолго.

Сейчас всего лишь вечер…

– Всего лишь вечер?! – вскричал Торан, озираясь вокруг. – И ты говоришь об этом так спокойно! Да Тхар и этот проклятый всадник уже, наверное, на другом конце света!

– Я узнала этого всадника. Это Шим – черный колдун. Говорят, он прожил уже больше ста лет. Он многое постиг в черной стороне колдовства, поэтому ни я, ни ты не слышали стука копыт лошади, а, объединив свои силы с Тхаром, он смог исчезнуть.

Если мы найдем Шима, мы найдем и Тхара.

– А ведь они могли убить меня, – задумчиво произнес Торан, – стоило им немного подождать, и я спал бы сном младенца. Получается, Шим спас меня, сказав, что стрела отравлена. Он ведь обманул и Тхара. Зачем он это сделал?

– Ты, наверное, нужен ему.

– Черному Повелителю, я тоже был нужен, да только он потом пожалел об этом.

– Тхар тоже пожалеет! – прошептала Гресса, и в глазах его мелькнул огонек ненависти.

– Мы должнв сейчас же отправиться! – сказал Торан, вставая.

– Нет, подожди, отдохни, тебе кажется, что ты полон сил, но это не так, – твердо сказала Гресса, и Торан был вынужден согласиться с ней.

Они поужинали и легки спать прямо под темнеющим небом.

Полдень следующего дня они встретили на вершине почти отвесного берега, круто обрывавшегося на высоте метров тридцати над водой. Такой крутой берег тянулся на несколько километров в обе стороны. Далеко внизу пенилось о прибрежные камни море.