Владимир Гой - Вкус жизни (сборник)

Утро встретило его щебетаньем птиц и больной головой, над Гималаями вставало солнце. Проводник уже собирал свой рюкзак и сказал Сарину, кивнув в сторону двуглавой вершины: «Мачапучере» – и показал два пальца, что означало еще два дня пути.

И опять тропы, ущелья, пропасти и дикая жажда жизни вперемешку со страхом и мысли о Баяни, о жене далеко дома, о детях, и опять все с самого начала. Глаза упираются в тропу, просчитывая каждый шаг, а ноги все равно то и дело скользят, но сама поступь изменилась – не с пятки на носок, а наоборот. И снова мысли о Баяни, о том, сколько в ней чистоты, что впитала она в себя, наверное, из этих горных рек. А может, я зря иду туда, высоко, может, мне надо остаться там, где провел последнюю ночь? Но это все только мысли, безумные и смешные, надо идти вперед, увидеть красавицу Аннапурну.

О, эти неспокойные люди, не желающие уподобиться жвачным животным, вас мало в этом мире, но ваше присутствие делает его прекрасным. Вы рискуете жизнью, не ставя ее ни в грош, покоряете бесконечно высокие вершины, погружаетесь в бездны океана, летаете, как птицы, в голубых небесах и проникаете во мглу вселенной. Вы, сами того не осознавая, пытаетесь быть похожими на Отца своего небесного и хотите заставить свое бренное тело делать то, что пожелает ваша душа. Вы не пытаетесь найти смысл жизни в повседневном угаре мирской суеты, вас раздражает бездумная толпа, и ваше блаженство – это не объятия белокурой красавицы и не бокал вина, а объятие всем своим сознанием неизведанного пути и поиск его бесконечного смысла, смысла жизни.

Мы не знаем, откуда пришли, мы преклоняемся перед тем, кто нас создал, и в трудную минуту обращаем все мысли к нему, прося помощи и поддержки. Кто знает, может быть, мы ищем в этой жизни то, что здесь невозможно найти, но мы ощущаем всем своим существом, что это Где-то есть, быть может, даже только за чертой, и вы все равно стремитесь в путь, даже если в этих опасностях предстоит снова стать глиной. Вас не удержать.

Кто ты, неведомый носильщик на горной тропе, помогающий людям покорять горы, твоя шея чрезмерно натружена, и широкая лямка, облегающая твой лоб, удерживает немыслимый груз в плетеной корзине за спиной. Сколько ты спас людей, перенося их беспомощные тела на своей худой, но прочной, как сталь, спине! Благодаря тебе в этих горах теплится жизнь, и если бы не ты, ни одна из этих четырнадцати вершин, подпирающих небо, не была бы покорена. В твоем тяжелом, но благородном бытие заключается истинный смысл жизни – жить для других.

Базовый лагерь Мачапучере радостно раскрыл нам свои объятия, тут нашли приют испанцы и веселая пара из Польши. Вечером над ущельем разносились своеобразные непальские песни: что вижу, то пою. Чай с ромом, атомная семидесятиградусная водка, почему-то названная «русская», добавляла в кровь веселья и снимала усталость после трудного трекинга. Все оживленно беседуют между собой на сленге всех народов мира, неплохо понимая друг друга, как бы еще раз доказывая, что когда-то давно у нас был единый язык – язык сердца.

Веселая, смешная Диди, хозяйка местного горного приюта, без устали острила, развлекая постояльцев, предлагая замученным странникам купить непальского кислорода. Сарину и впрямь его не хватало, сказывалась недостаточная акклиматизация, немного подташнивало, и слегка кружилась голова, а впереди еще целый день пути. Сарин немного начинал раскисать, ему казалось, что не хватит сил еще на один рывок к поднебесью, и, может, плюнуть на все и закончить свой путь здесь. Но утром эти постыдные мысли испарились, как ранний туман, и он снова шагал вперед по скользкой и узкой тропе к намеченной цели.

И вот он, момент торжества: перед ним, как на ладони у Шивы, во всей своей красе блистала белоснежная Аннапурна, царица горного массива. Сарин, забыв всякую осторожность, стоял на краю стометровой пропасти и зачарованно смотрел на свою давнюю мечту, о которой столько грезил в своих мыслях и снах. А там, на далекой вершине, безумные ветры крутили снежный хоровод, переливавшийся радугой в солнечных лучах, и сердце кричало ему: ты сделал это!

Но мысли убегали вперед, и уже хотелось выше и выше. Он долго любовался вершиной, а когда ее скрыли облака, поправил на спине тяжелый рюкзак, еще раз бросил взгляд в заветную сторону и произнес с уверенностью: «Мы с тобой обязательно познакомимся поближе». Перед ним еще был долгий путь в долину, но в мыслях он уже снова возвращался сюда.

Пик «Намбер тен» уже давно привлекал внимание Фрэнсиса, его остроконечная семитысячная вершина начинала сниться ему по ночам, он обклеил в своей комнате все стены его фотографиями разных размеров. Восхождение на такой пик занимает приблизительно восемь-десять дней, но его это не устраивало, хотелось утереть нос всем – утром начать восхождение, а вечером уже быть внизу и желательно живым.

Фрэнсис выделялся среди своей альпинистской братии. Впервые он увидел горы только в сорок лет, его поразили Альпы своими ухоженными лыжными склонами и сказочными вершинами, покрытыми шапками снега. Тут он впервые встал на горные лыжи, медленно, но уверенно их освоил, и вскоре ему захотелось чего-то более экстремального, тогда он отправился в Гималаи – заняться трекингом. Месяц он бродил по горным склонам, поднимаясь за самые облака и спускаясь глубоко в горные ущелья, там-то он и увидел этот пик, который лишил его покоя, заставив заниматься альпинизмом.

Местный шерп рассказал ему историю о сумасшедшем швейцарце, который два года тому назад прибыл к подножию, с утра начал восхождение, а вечером уже был внизу с той стороны горы, и на следующий день утром отправился домой. Идея повторить это восхождение накрепко засела в его голове. Изнурительные каждодневные тренировки, хождение вдоль берега моря по пять километров в день с рюкзаком, доверху набитым кирпичами, вместо приятной вечерней прогулки – и все это в стране, где самая высокая гора – метров триста. Тот, кто увидел, что скрывается там, высоко за облаками, будет уже всегда стремиться туда хотя бы в мыслях.

А‑310 приземлился в аэропорту Катманду в десять тридцать по местному времени. Фрэнсис терпеть не мог эти длинные перелеты и поэтому всегда напивался и спал, чтобы не видеть ту пропасть, что разделяет маленький самолет и далекую землю, и просыпался только от легкого прикосновения стюардессы, просившей пристегнуть ремень.

И сейчас, спускаясь по трапу, он наслаждался окончанием полета и радостью прибытия. Вокруг жужжала толпа прилетевших с ним попутчиков, они крутили головами, пытаясь уже в аэропорту почувствовать экзотику затерянного мира. Через полчаса, получив в паспорт въездную визу, он растворился в толпе непальцев, предлагавших свои услуги по транспортировке к центру города на трехколесных такси или еще каких-то подобиях машин, огрызков современной техники.