Элайн Нексли - Вивиана. Наперекор судьбе

Но вся эта розовая дымка развеялась, когда я услышала глубокий, исходящий от самого сердца, вопль какой-то женщины. Я не смогла разобрать слов, ибо она говорила, вернее, кричала, на неизвестном мне языке.

– Что это за крик? – тихо спросила я, с ужасом оглядываясь по сторонам.

– Это голос Тангюль Ханым, – будто разговаривая с самим собой, поведал Паскуаль.

– Тангал Ганым? – с трудом проговорила я непонятное имя.

– Не Тангал Ганым, а Тангюль Ханым. Так зовут заключенную турчанку, мисс. Она, осиротев, приехала в Англию. Освоив торговое ремесло, девушка стала торговать тканями. Однажды она предложила желтый шелк самой королеве. Миледи считала, что это цвет дьявола, и поэтому приказала запереть торговку в темнице, как изменщицу государства. Никто не понимал такой резкости Екатерины, ведь она всегда была добра к своим поданным. Теперь Тангюль отправят обратно в Турцию, но уже как рабыню, – вновь раздался душераздирающий вопль, но уже на ломанном английском. Турчанка будто услышала слова пажа: «Я не рабыня, не рабыня!» – выла она голосом раннего волка.

– Говорят, что она ведьма, умеет гадать по руке, может наложить смертельную порчу, созерцать будущее и так далее. Я не верю в эти сказки, но все же в этой женщине есть что-то особенное, то, чего невозможно найти даже в богатой придворной даме.

– Ты ее видел?

– Да, один раз. Я был здесь вместе с хозяином в тот день, когда Тангюль вели в камеру. Она и тогда кричала, вырывалась. Но даже в разорванном платье и с потрепанными волосами она была краше цветка. Жаль, что теперь ее будут продавать и покупать, как вещь.

– Теперь нам предстоит двойная миссия, – задумчиво проговорила я, склонив голову набок. Паскуаль непонимающе уставился на меня:

– Что вы имеете в виду?

– Было бы неплохо, если бы мы освободили и эту турчанку. Если, как ты говоришь, она красива, то ее ожидает достойное будущее. Она ведь может вернуться в Турцию, только, как свободная женщина. И мы ей в этом поможем. А сейчас идем, первым делом освободим Лиана, а уже потом эту мусульманку, – меня поразили собственные слова. Но я чувствовала, что должна помочь этой женщине, пускай она и была другой веры. Что-то тянуло меня туда, где смыкались коридоры вокруг двери ее камеры. Это было, как сон: непонятно, бесчувственно, но так волнительно и загадочно.

Пока мы взбирались по лестницам, я много передумала и перекрутила в своей голове. Но меня не покидала мысль, что придется расстаться с Лианом. Я спасала его, чтобы обрести, а получилось, чтобы потерять. Он уедет, возможно, возьмет с собой Тангюль, а я буду вынуждена вернуться к той жизни, которая ожидала меня за воротами дворца. Через два дня намечался турнир бал, и я надеялась, что дворцовые хлопоты отвлекут меня от печальной мысли. Но сейчас, с каждым шагов приближаясь все больше к нему , я понимала, что это далеко не так.

И наконец, передо мной показалась массивная, оббитая железными прутьями, дверь с двумя ржавыми замками: – Они охраняют его, как преступника, – с горечью в голосе пролепетала я: – Допустим, мы сумеем открыть замки, но что делать с этими прутьями? Они держат дверь, – Паскуаль шагнул вперед и несколько минут молча рассматривал огромные замки с многочисленными дырочками и выпуклостями.

Мои нервы были натянуты, как струны. Казалось, что время остановилось, и я больше никогда не увижу Лиана. Эта зловещая тишина тяжело давила мне на уши. Все будто замерло, стало бесплодным и серым. Время шло, а мальчишка ничего не говорил. Все же я не выдержала: – Сколько мы так будет стоять?! Скоро придут стражники! Давай быстрей шевели своими мозгами, если они у тебя есть! – вскричала я, но тут осеклась, поняв, что мой крик могут услышать. Паскуаль обернулся, но в его карих глазах я не увидела злости или обиды:

– Не шумите, миледи. Нас могут обнаружить. Подождите немного, я сейчас закончу. До прихода охранников осталось больше пятнадцати минут. Мы успеем, – я стала внимательно смотреть, как паж своими тонкими и проворными пальцами раскручивает что-то внутри замка: – У вас есть шпилька? – я скользнула рукой по своим волосам, но кроме золотой булавки с крохотным изумрудом ничего не обнаружила:

– У меня есть одна. Но она очень дорогая.

– Не время сейчас думать о безделушках, мисс! Давайте шпильку! – голос мальчика стал дрожать, и я поняла, что и его нервы на исходе. Но ведь он и так много для меня сделал: провел меня по подземному выходу, отыскал лодку, придумал историю для стражников, собрался осуществить побег двум заключенным. И все это он сделал и делает, зная, что может попасться под гнев своего хозяина.

Мои раздумья прервал резкий щелчок, который в этой мертвой тишине показался мне оглушительным.

– Я открыл замок от самой камеры. Теперь нужно открыть задвижку, державшую прутья, – и тут я уловила какое-то движение внутри, сначала это был слабый шорох, потом громкий стук:

– Кто там? – прозвучал его голос. Мне показалась, что мои уши касаются лепестков роз. Я мечтала услышать его нежный голос, и эта мечта свершилась. Мысль о том, что вскоре я увижу моего Лиана, радостно разнеслась по всему телу и придала мне уверенности.

– Мистер Лиан, это я – Вивиана. Мы пришли освободить вас.

Тишина. А я так хотела услышать слова благодарности, его удивление и восторг. Хотя, как я могла так думать, не будучи уверенной в его симпатии ко мне? Возможно, мужчина, который испытывает к женщине самые ласковые чувства, не станет поднимать на нее руку. Мне казалось, что та пощечина еще горит огнем у меня на щеке, хотя следы от пальцев давно исчезли.

– Сударыня, вы стали говорить о себе во множественном числе? – этот несдержанный, грубый вопрос затронул струны в моей душе. Почему этот камердинер отвечает на мою помощь грубостью?! Мне захотелось все бросить, уйти из этого места и больше никогда не вспоминать этого невежливого мужчину. Но меня удержала мысль о том, что я ведь могу поиграть на его злости. После побега Лиану некуда будет идти, а мы посадим его в лодку вместе с Тангюль.

Я была уверена, что с буйной турчанкой мистеру Беверли будет несладко. Судя по рассказам Паскуаля, эта особа не отличалась кротким нравом, обязательным для всех юных мусульманок.

– Сэр Лиан, полно дерзить! – выкрикнула я, едва сдерживая гнев в груди: – Я пришла не одна, а с пажом сэра Курио!

Опять тишина. Я была готова собственными руками разорвать прутья, расцарапать лицо этому негодяю и уехать. Да, моя симпатия к нему была очевидна, но его дерзкое и хамское поведение все перечеркивало.

– Готово! – радостно прощебетал мальчик, толкая ногой дверь. Я замерла в ожидании. Сейчас я выскажу этому нахалу все, что думаю о нем. По крайней мере, мне хотелось отомстить Лиану за ту пощечину собственными словами, которые должны для него стать горше яда. Но когда я увидела его, сильного, непринужденного, гордого, стоявшего прямо и высокомерно, вся моя злость рассеялась. Я не могла контролировать собственное сердце, но с разумом я справлюсь.