Инна Тронина - Время «Ч»

– Вы продукты и вещи везёте? – спросила пожилая интеллигентная дама в болонье. – Какие же молодцы!

– Да, там же всё это крайне необходимо, – подтвердил Стеличек. – Мы собрали, что смогли. Это, конечно, мало, но уж сколько вышло…

– Вы прямо до Исаакиевской следуете? – спросила одна из первых пассажирок, скидывая капюшон с головы.

У этих женщин были короткие стрижки, измождённые лица, но глаза их горели во мраке вдохновенно и молодо. От женщин разило плохим табаком, который, похоже, во многом заменял им пищу.

– Да, конечно, прямиком туда, – кивнул Дмитрий.

Он хотел, чтобы Додонов тоже что-то сказал, но тот молчал, как убитый. Было похоже, что пассажиры здорово раздражают его.

– Дорогие вы наши! – митинговым голосом воскликнула первая дама. – Спасибо, спасибо от всех порядочных людей!

Её подруга вытерла мокрое лицо руками.

– Вика, видишь, молодёжь совсем не такая, как ТЕ надеялись! Они думали, что всем только жрать нужно, что всем правит брюхо…

– Просчитались! – Вика взъерошила остатки волос прокуренными пальцами. – Мы больше не рабы! На трудностях, гады, решили сыграть. Выдумали какой-то урожай…

– Думали, что народ поддержит! – вступил в разговор альбинос. – По пятнадцать соток обещали дать. За свиней держали всё население. Но большинство людей, особенно в крупных городах, уже вдохнули свободы. Их обратно на нары невозможно загнать, как нельзя погасить взошедшее солнце!

– А зачем гасить? Само зайдёт, – вдруг ожил Додонов.

Дмитрий поспешно наступил ему на ногу, умоляя замолчать, потому что скандал им был совсем не нужен. Но предосторожность оказалась излишней – демшиза ничего не желала слышать, кроме собственных заклинаний.

– Юноша! – Альбинос коснулся пальцами плеча Стеличека. – У вас здесь радио имеется? Мы же по призыву сорвались. Всех питерцев просили выйти и помочь. Могут войти танки в город, понимаете? В Москве страшное дело, просто дикий ужас! Мне брат звонил и рассказывал. Улицы запружены народом, комендантский час не соблюдается. Милиция тоже не выполняет приказы путчистов. Но всё равно нельзя расслабляться – ведь на улице солдаты, с оружием. Возможны всякие эксцессы. Представляете? Против законного правительства…

– Вы кого в виду имеете? – опять не утерпел Додонов. – Они там все законные. Посторонних нет.

Стеличек скорчил ему жуткую рожу, но Додонов, похоже, ничего не заметил. Тогда он поспешил достать свой приёмник и включить его, чтобы отвлечь пассажиров.

– Я пока не слушал новости – мы грузились, – сказал чистую правду Дмитрий. – А что, у нас тоже жарко? Друзья мне сказали, что им всю ночь придётся дежурить. Мы и поспешили выехать, чтобы не остаться у разведённого моста. Какие радиостанции работают?

– Вещают «Открытый город» и «Радио «Балтика»! – сказала Вика, облизывая растрескавшиеся губы. – Только бы с ними ничего не случилось, Господи! Молоденькие ребята и девушки там. Говорят, всю ночь будут нас информировать…

Плывущие в темноте автобусы то и дело обгоняли легковушки всех марок. Альбинос, заметив это, постучал пальцем по стеклу.

– Вон, видите, едут! Сколько народу поднялось! Я так рад… Во имя этого стоило жить! По «Открытому городу» призвали всех на Исаакиевскую площадь. Сказали, чтобы потеплее оделись, взяли завтрак и обед. Возможно, и ужин… Особенно приглашали крепких ребят. От нас, конечно, толку мало, но разве можно сейчас дома спать?

Дмитрий нащупал крохотное колёсико на своём японском «коробке». Через несколько секунд в автобус вместе с шумом моторов и плеском воды в Большой Невке ворвался голос ведущего, который картавил на все буквы. Он сообщил, что радиостанция «Открытый город» работает на частоте 747 килогерц. Вслед за этим объявлением грянула сумасшедшая музыка.

Тем временем Вика продолжала крыть матом «хунту», которая устроила все эти события с целью возродить ГУЛАГ и упрятать туда всех мыслящих людей. У Додонова заболела голова, и резко подскочило давление. Он уже забыл про оружие в автобусе и мечтал только о том, чтобы пассажиры наконец-то заткнулись.

– Мадам, вы разве святым духом питаетесь? – прервал он Вику, которая опять вспомнила о пресловутых пятнадцати сотках. – Урожай никто не выдумывал – его действительно нужно убирать.

– За границей закупить, и вся недолга! – отрезала Вика.

Она удивлённо взглянула на Дмитрия, словно спрашивая, что этот старый идиот делает в автобусе. Стеличек понял, что на Додонова не подействует уже ничего – он окончательно соскочил с катушек. С другой стороны, Дмитрию стало забавно наблюдать за тем, как поставщик преступной группировки пикируется с законопослушной сотрудницей очередного никчёмного НИИ и пытается воззвать к её здравому смыслу.

В Новой Деревне и на Каменном острове оба автобуса подобрали ещё человек десять. Каждый пассажир орал, как припадочный, не слушая других. У Дмитрия, несмотря на усиленный аутотренинг, пронзительно заболел висок. Он подумал, что минут через двадцать, максимум через полчаса точно окажется не в форме. Женя Пинхасик не отставал от остальных, начисто позабыв о своих обязанностях. Но, по счастью, его услуги и не требовались – автобусы никто не останавливал. Стрелка наручных часов Дмитрия давно переползла за полночь. Начался новый день – двадцать первое августа.

На Кировском пришлось задержаться, так как проспект перегородила цепочка здоровых парней с железными прутьями в руках. Стеличек. сонно поглядев на них через лобовое стекло, запустил руку в карман и нащупал пистолет. Но, к счастью, конфликта не вышло. Им просто навязали какую-то девицу с кипой газет, которой тоже требовалось на Исаакиевскую площадь.

Тем временем маленький приёмник рядом с Дмитрием вопил сквозь помехи пронзительным женским голосом:

– Алё-у, алё-у, Лёва, Лёва, ты меня слышишь? Ты слышишь меня?! Алё-у!..

– Яна, Яна, слышу, но плохо! – отозвался прежний, картавый юноша.

Связь с Москвой то и дело грозила прерваться. Когда подъехали к Тучкову мосту, напряжение достигло апогея. В центре города, похоже, вообще никакой власти не было – он полностью находился в руках протестующих.

На Съездовской линии к вырытым когда-то давно канавам добавились новые препятствия. Там тоже дежурили бдительные граждане, которым не понравилась остриженная ёжиком голова Алмякаева. Они залезли во второй автобус и принялись выяснять, нет ли там переодетых солдат. Но пассажиры хором завопили, что тут все свои, и они спешат на Исаакиевскую. А вот эти обалдуи их, верных ельцинистов, оскорбляют, задерживают, и потому возникает подозрение, что это провокация.

Многочисленные дети хором заревели, потому что хотели спать и ничего не понимали. Родители даже и не подумали объяснить своим чадам, куда и зачем их везут в тряском, прокуренном автобусе. К мосту Лейтенанта Шмидта весь транспорт, что находился на Первой линии, двигался с черепашьей скоростью. Граждане взволнованно спрашивали друг друга, успеют ли они перебраться через Большую Неву, или же мост разведут до этого времени. На ту же тему беседовали, то и дело срываясь на крик, по проводу «Москва-Ленинград» Яна с Лёвой.