Евгений Бузни - Жизнь и Любовь (сборник)

– Алло, вы меня слышите, Вадим Вадимыч?

И услыхала в ответ:

– Да-да, вы серьёзно насчёт Голоса Америки? Когда была передача?

– Я точно не знаю, но мне позвонили ещё домой до школы.

– Хорошо, я выясню и перезвоню вам.

Директор положила трубку и углубилась в чтение принесенных Володей газет. Опять зазвонил телефон. Старческий мужской голос был радостным:

– Здравствуйте! Это из ветеранской организации Москвы беспокоят. Это директор школы? Извините, не знаю вашего имени. Но мне хотелось сказать вам огромное спасибо от ветеранов. Прочитали только что в «Советской России» о ваших детях и вспомнили свою молодость. Мы думали, сегодня нет таких энтузиастов. Оказывается есть. Это удивительно и очень замечательно. Вы их правильно воспитываете. Очень хочется, чтобы и в других школах были такие ребята. Если нужно будет, мы с удовольствием выступим перед вашими школьниками. Запишите наш номер телефона.

Зинаида Григорьевна записала. Снова раздался звонок. Звонила мама Вики Белой:

– Зинаида Григорьевна, милая! Вы читали о наших ребятах? Да? А фото вам понравилось? Вот молодцы какие! Но не буду вас отрывать. Хотела узнать, не нужна ли газета.

И звонки не прекращались. Звонили с радио, телевидения с предложениями директору выступить в новостных программах, выразили желание приехать и взять интервью редакции других газет. Снова позвонил Вадим Вадимович из департамента образования:

– Зинаида, славная вы наша Григорьевна, – прозвучал ласково голос, – Вы уж извините, что я слегка вам возражал. С утра настроение было какое-то дурное. Не выспался что ли? Забудем. Прочитал обе газеты. Ваши ребята просто герои. Тут мне подсказали, что кто-то успел прочитать в администрации президента и будто бы одобрительно отнеслись. И правильно. Кто-то же должен заниматься борьбой с бескультурьем? А молодёжь, она всегда впереди. У них головы свежие. Это надо поддерживать. Организуем городской семинар, и вы там выступите, чтобы другие школы тоже включились в движение. Как вы думаете?

– Вадим Вадимыч, спасибо на добром слове. Меня уже замучили звонками со всех сторон. У ребят моих просьба помочь им сделать удостоверения членов нравственного патруля. А то их на первом же рейде спросили, есть ли бумага.

– О чём речь, дорогая Зинаида Григорьевна? Сделаем. Готовьте образец.

– У ребят уже есть эмблема.

– Ах, да, я же видел на фото – указательный палец предупреждения, и Вадим Вадимович весело рассмеялся. – Это надо же всё сами придумали. Чудо, а не ребята!

Разговор закончился. Зинаида Григорьевна медленно положила трубку. В её памяти ещё хранился неприятный осадок от предыдущего разговора с тем же начальником. «Удивительное преображение», – подумала она.

Между тем преображению поведения начальника помогло не только то, о чём она подумала. Дело было не только в сообщении о нравственном патруле Голоса Америки. Другой причиной оказался возврат из командировки отца Вики.

Илья Ильич, так его звали, был одним из перспективных кандидатов на должность министра культуры. Его знали во многих министерствах. Многие любили, а кое-кто побаивался за его язвительные замечания по поводу того, что иные высокие административные чины не знают грамматику русского языка, не умеют даже правильно склонять числительные, по причине чего бывало, что в ответственных докладах и выступлениях высокопоставленных лиц звучало, к примеру, «в двух тысячи пятом году» вместо того, чтобы сказать «в две тысячи пятом году». Таких произнесённых безграмотностей Илья Ильич мог привести сколько угодно и, больше того, он делал это, посмеиваясь или открыто возмущаясь теми помощниками выступающих, которые сами не знали правил и не подсказывали вовремя своим патронам, как надо говорить.

Вернувшись в Москву, Илья Ильич узнал от Вики о её хождении в школу к завучу, которую отругали по телефону из департамента по образованию за предложение помочь энпэшникам. Рассказала Вика и про посещение управы, а затем и департамента социальной защиты.

– Ну, Викочка, – восхитился Илья Ильич, – быть тебе министром. С такими бюрократами пыталась сражаться. Значит, отказали? Боятся молодым власть давать. Ладно. Посмотрим.

А когда Володя узнал о вышедших статьях в газетах, он тут же позвонил Вике, которая сообщила новость завтракавшему в это время отцу. В министерстве культуры свежие газеты были всегда в его кабинете. Он бегло просмотрел понравившиеся ему статьи и немедленно отправился к помощнику президента, с которым был в весьма приятельских отношениях. Кроме того Илье Ильичу сразу же доложили и о выступлении Голоса Америки, о чём он тоже упомянул в разговоре с помощником, который, ознакомившись с газетами, сказал обрадованным голосом:

– Илья, ты даже не представляешь, наверное, как они попали в струю. Шефу сейчас молодёжная поддержка, как воздух нужна. Рейтинг повысится. – И он, немедля ни минуты, позвонил в департамент образования. Так цепочка и замкнулась, изменив неожиданно отношение Вадима Вадимовича.

Зинаида Григорьевна позвонила в учительскую и пригласила к себе учителя литературы и сразу встретила его словами:

– Николай Гаврилович! Вы в курсе, что тут ваши воспитанники натворили? Это же вы их надоумили заняться нравственным патрулированием?

– Нет, Зинаида Григорьевна, не совсем так. – Мягко возразил учитель. – Придумали они сами, но после урока, на котором я рассказал им о своей комсомольской юности, то есть о том, чем мы занимались в своё время.

– Ну, это всё равно затея с вашей подачи. Да вы не бойтесь. Я ведь не ругать вас пригласила.

– А я и не боюсь, Зинаида Григорьевна. Ребята чудесно придумали. Я не хочу отнимать у них славу.

– Да, слава их, по-моему, нашла. Вы читали сегодняшние газеты?

– Нет ещё, но уже слышал. Все говорят.

– Да, все. Чуть ли не до президента страны дошло уже. Нам обещают помочь сделать корочки для ребят. Вы не поможете советом, что написать в удостоверении? Как это принято?

– Могу вариант предложить так, как я это понимаю.

Николай Гаврилович сел к столу, взял лист бумаги и написал:

«Правительство Москвы обращается ко всем жителям и гостям столицы оказывать содействие предъявителю сего удостоверения в устранении замеченных им нарушений нравственности и общественного порядка».

– Ну что же, мне это нравится, – сказала директор. – Спасибо за подсказку.

Николай Гаврилович побежал брать тетради к очередному уроку.

После перемены раздался стук в дверь. Вошёл Володя. В руке устав энпэшников. На первом листе крупным шрифтом было напечатано:

УСТАВ

ДОБРОВОЛЬНОЙ НЕКОММЕРЧЕСКОЙ

ОБЩЕСТВЕННОЙ ОРГАНИЗАЦИИ

«НРАВСТВЕННЫЙ ПАТРУЛЬ»