Татьяна Веденская - Все дело в платье

– Что вы будете делать? Укол? – спросила Маша испуганно. Врач улыбнулся и покачал головой.

– Не волнуйтесь, я только посмотрю живот. Когда у вас были последние месячные?

– Я… так, где-то три недели назад, – прикинула Маша, пока врач аккуратно мял ее живот. Больно не было, и это радовало. Николай стоял в дверном проеме и смотрел на происходящее с такой серьезностью, как будто решалась судьба целого государства. Наследник. Господи. Он хочет наследника. Маша вспомнила все дурацкие истории из любовных романов, где виконт или наследный принц всегда хотел наследника и всегда получал его – мальчика. А что, если у Маши родится девочка? Черт, надо остановиться, иначе она начнет паниковать из-за самых призрачных страхов.

– А почему вы решили, что беременны? – уточнил доктор со всей возможной вежливостью. Маша посмотрела на Николая.

– Вот – он так сказал. Я вообще ничего не решала.

– Ага, – хмыкнул доктор и пометил что-то в блокноте. – Откройте рот.

Маша послушно распахнула рот, и мужчина принялся рассматривать что-то, освещая себе путь среди слизистых специальным фонариком.

– Ну как? – спросил Николай, когда осмотр полости рта закончился. Маша хрипло рассмеялась.

– Думаешь, беременность будет видна прямо из горла?

– Маша, ну что с тобой? – возмутился Николай. – Не будь ребенком.

– Я не могу быть ребенком, если я жду ребенка? Верно? – парировала Маша довольно обиженным тоном. Николай фыркнул, но в дальнейшую полемику вступать не стал, вместо этого посмотрел на врача. Тот старательно игнорировал его взгляд.

– Давайте сделаем тест, а затем уже я вам сделаю укол.

– А ей можно уколы – в таком положении? – сразу заволновался Николай. В дверь снова позвонили, и он был вынужден развернуться. Слова врача нагнали его в коридоре:

– Я не думаю, что Мария Андреевна беременна. Но, как я сказал, мы сейчас сделаем экспресс-тест.

Приехала мама. Они с врачом обсудили ситуацию, употребляя слова и выражения, делающие весь разговор непереводимым для простых смертных. Впрочем, смысл кое-каких слов был Маше понятен. «Асфиксия», «начавшийся отек гортани», «первичная реакция», «антигистаминные препараты» и «никогда раньше ничего подобного».

– Правда, она никогда раньше и лобстеров не пробовала, – пояснила мама извиняющимся голосом, а доктор с пониманием кивнул. – У нас в доме их не подают, знаете ли. – И Татьяна Ивановна бросила на будущего потенциального зятя взгляд, полный возмущения.

– Что такое? При чем тут лобстеры? – растерялся Николай, глядя на то, как Маше делают укол в попу.

– У девочки их непереносимость, аллергия. Пищевая реакция, – пояснила мама.

– На лобстеров? – вытаращился Николай.

– Между прочим, далеко не такой редкий случай, – кивнул врач. – Морепродукты исключительно аллергичны. Но мы вовремя сделали укол, так что не волнуйтесь. Отек спадет через пару часов.

И доктор закрыл свой чемоданчик. Николай расплатился, а когда вернулся в комнату, Маша уже стояла одетая, рядом со своей матерью. Растерянно переводя взгляд с одной женщины на другую, Гончаров нахмурился.

– Уходишь? Почему?

– Маше нужно оставаться под присмотром медика, – пояснила мама, но Николай знал, видел это в Машиных глазах – дело не в этом.

– Останься, – попросил он.

– Мне… мне нужно подумать.

– Я не хочу… Я знаю, я не должен был так реагировать. Я просто так обрадовался, что… Я решил, что ты беременна.

– Я не беременна, я просто напугана. Это не значит, что я против. Просто нужно время, понимаешь? Не все сразу, не все сегодня. Я… я приеду завтра, хорошо? – Маша потянулась и поцеловала Николая в губы. – Я не обиделась и надеюсь, ты тоже.

– Нет, – пробормотал Николай, притягивая Машу к себе. Татьяна Ивановна демонстративно отвернулась, делая вид, что все эти шуры-муры происходят не на ее глазах.

– Мне просто нужно отдохнуть, – шепнула Маша и выскользнула из рук.

С приходом зимы желание вставать из постели исчезало почти полностью, и этот рывок от большой кровати в гончаровской спальне до прохладной, несмотря на теплый пол, ванной был почти подвигом. Подобные подвиги Маше приходилось теперь совершать каждый день, после того, как на Москву упал снег. В этом году позже, чем обычно, первый снег появился только в декабре, но тем болезненнее была эта перемена. Снега выпало сразу много, целых девять сантиметров, если верить метеорологам, и одним махом усталые, но еще зеленые газоны окрасились в белый цвет, а москвичи нацепили шапки и подняли воротники у своих пальто. Откуда бы ни дул ветер, это был ветер северный – ледяной, кусачий, бесцеремонный тиран, дающий пощечины бегущим по дорогам людям.

Вставать в доме Николая было особенно тяжело, ибо рядом лежал змей-искуситель, готовый в любую минуту отменить и работу, и весь день, объявив какой-нибудь выходной в честь особенно удачной яичницы-глазуньи.

– Но разве тебе самому не нужно на работу? – смеялась Маша, разглядывая своего взрослого серьезного жениха, переворачивающего кухню вверх дном ради двух тарелок с завтраком.

– Ну ее, – качал головой Николай. По необъяснимым причинам из них двоих именно Маша была более привязана душой к тому, что происходило на их поле. Ее тянуло туда, и ей так нравился вид на зимний поселок сейчас, когда все канавы и траншеи присыпало белым и остались только красивые дорожки и заборчики, новенькие домики, таунхаусы и дуплексы в уже отстроенной первой очереди поселка, теплый свет в окнах. Канадская технология позволяла лепить домики, как горячие пирожки, и к Новому году в первых домах уже собирались давать ключи.

– У меня встреча с рекламщиками, Коля. Мне нужно попасть на поле. – Маша сидела, завернувшись в плед, на высоком стуле и болтала ногами в ожидании завтрака.

– Рекламщики? Что, Ольга решила усилить воздействие на несчастную целевую аудиторию? Неужели продажи ее не устраивают? – покачал головой Николай.

– Зимний блок рекламы отличается от летнего, но мы собираемся сделать нечто новое к весне. Кроме этого, я хотела заехать в контору, взять документы по земле под парк. Ольга просила завезти.

– Гхм, а они уже готовы? – удивился Николай. – Так быстро?

– Регистрация протокола идет месяц, – пожала плечами Маша. Слушания в деревне прошли «на ура», и это, между прочим, не без помощи Маши Кошкиной. Весь ноябрь она потратила на то, чтобы сделать ознакомительные материалы, обойти жителей деревни, еще раз поговорить с людьми, опросить их мнение. Результат – слушания вышли гладкими и ровными, как вода в горном озере. Никто не бросил камня, не пустил по воде кругов, даже ветер не подул. На все слушания ушло всего два часа.