Сергей Ильичев - Бесогоны

– А как же тогда вся эта любовь к нему простого народа и популярность, если он сиднем, как Илья Муромец, сидел на своем острове? – спросил преподавателя семинарист Юрий Денисов.

– Радость наша, собрат мой будущий, ты иногда меня удивляешь своими наивными вопросами, а ведь тебе скоро и самому крест иерейский надевать? Хорошо, ответь мне тогда, а как же святой преподобный Сергий Радонежский молился в этой вот лавре и одновременно видел то, что происходило в это время на ратном поле Куликовом, молясь и называя для записи в синодик об упокоении имена тех русских воинов, которые в это самое мгновение погибали, не жалея живота за други своя и отечество?

Какое-то время в аудитории стояла тишина.

– Можно вопрос? – спросил семинарист Быстров. – Если мы знаем, что падшие ангелы бесплотны, что дух проходит сквозь стены и расстояния, то как же удается его связать или удержать?

– Для начала вернемся к случаю с самим Никитой, когда он по просьбе царя явил боярам зримый образ беса… То есть мы говорим тут о некоем знаковом явлении, о том, что должно было свершиться на глазах у людей, дабы в эту возможность уверовали маловеры. И такие события происходили почти со всеми мучениками, о чем сообщают их жития-мартирии. В связи с этим важно отметить и то, что среди праведников, кто открыто гнал бесов, были и женщины. Что вы рты поразевали? Хотя понять вас можно: Дмитрий Ростовский сумел уложить жития всех мучеников, вступавших в схватку с бесами, в русло святоотеческой традиции, и получалось так, что мученику было достаточно сотворить крестное знамение, и в тот же час все бесовское приведение вроде бы погибало или исчезало…

– Так вы считаете, что одного крестного знамения может быть недостаточно, чтобы изгнать наваждение и самого беса? – негромко, выверяя каждое свое слово, спросил монаха семинарист Юрий Демидов.

– Перекреститесь, семинарист Демидов, – спокойно сказал ему преподаватель.

Юноша понял, что перегнул палку со своим вопросом, и сотворил знамение наспех.

– Что же вы, наш будущий собрат, руками-то машете, изображение крестного знамения всуе творите, да и сам образ креста, по сути, искажаете… Неужели вы думаете, что таким крестом себя обезопасить сможете? Это вы всего лишь за свой вопрос испугались. Я представляю, что с вами будет, когда вы беса воочию увидите… Молчите? Правильно делаете! Перечитайте на досуге Гоголя… Полезно будет… Неужели вы все считаете наш народ настолько глупым и боязливым, что не доверяете ему, ставя под сомнение те видения, а главное – способы оберега простого народа от нечистой силы, которые он сохранил и из уст в уста передавал после того, как христианство приравняло все языческие культы пятибожия к служению сатане, не делая различия между волхвами и жрецами.

– А почему тогда это произошло? – спросил преподавателя уже семинарист Фома.

– А как ты думаешь, почему неоднократно переписывалась история государства Российского? – спросил его уже батюшка Михаил.

– Думаю, что ученые делали это в интересах того или иного монарха, пытались угодить и выслужиться… – ответил Фома.

– Продолжай…

– Тогда почему бы не предположить, – говорит Фома, – что вымарывалось и относилось к апокрифам все, в чем не усматривалось главенствующей роли христианской, а уже затем и православной церкви…

– Видишь, Фома, до чего мы с тобой договорились. За эти мысли нас уже обоих можно гнать из семинарии… Но, возможно, ты и прав. Иначе чем можно объяснить, что архиепископ Дмитрий Ростовский, составляя новый свод Четьих Миней, отредактировал тексты житий так, что новый сборник практически лишился подробных рассказов об изгнании и избиении святыми подвижниками бесов, объясняя это тем, что «демонов истязала и гнала сила Божия и что по воле Всевышнего тот бес терпел муки от рук подвижника, как от рук Господних, получая при этом еще и „невещественную язву"».

– Мне думается, что при такой формулировке умаляется роль самого праведника, – произнес Фома. – Более того, у каждого подвижника может возникнуть ложное ощущение того, что ему подвластно все, и без каких-либо особых физических и духовных усилий. Но ведь для подвига открытого противостояния бесу нужно как минимум еще и изрядное мужество, крепость веры, подкрепленная соборной молитвой монастырской братии… А если жить по Дмитрию Ростовскому, то тогда, повелевая бесами, можно и с кровати не подниматься… Господь сам за тебя все сделает…

По аудитории прошла волна оживления.

– Пожалуй, что я сегодня еще раз соглашусь с Фомой… – неожиданно для многих произнес преподаватель. – И если вернуться к уже упоминаемым нами художественным образам, то и у кузнеца Вакулы, и у Никиты-Кожемяки, у Ильи Муромца, да и у Никиты Бесогона… руки-то действительно были крепкими и сила богатырская, чтобы поймать и удержать беса. Кстати, кому будут интересны подробности, то можете почитать работу кандидата исторических наук Дмитрия Антонова «Демоны и грешники в древнерусской иконографии»… Там и в других его работах есть любопытные размышления.

– Так я все же не получил ответа на свой вопрос: есть у падших ангелов тело или нет? С кем, с чем мы, возможно, будем сражаться? – спросил, поднимая руку, семинарист Полевой.

– Положительно на этот вопрос отвечают многие богословы, – начал свой ответ преподаватель. – Сам факт их отпадения от Бога и последующее низвержение уже лишали их небесной и духовной сущности. А отдаление от Небесного чертога и вообще приближало к миру вещественному… Делало их приземленными, и, по выражению Блаженного Августина, они приобретали телесность. Я бы, например, сравнил это с полетами искусственного спутника Земли, выведенного на орбиту. Особенно с того момента, когда капсула, стремительно падая на землю, начинает плавиться… И если бы не ее защитная оболочка… Думаю, что и с бесами все обстоит аналогичным образом… Низвергая их с небес, Творец не ставил своей целью их погибель, как я понимаю. Иначе бы их просто не существовало. Они бы сгорали, как отработанные части космического корабля, проходя через плотные слои атмосферы. И далее, если в этом усматривать Промысел Божий, то можно предположить, что им было попущено некое преображение сущности.

– Можно слово молвить? – подняв руку, задал вопрос Иван Хватов.

– Дерзай… – согласно молвил преподаватель.

– Мне бабушка говорила о том, что в народе существует поверье, будто бы, падая на землю, эти ангелы набили-таки себе горбы. Не случайно же горбатых людей народ и по сию пору сторонится…

– А мне бабушка говорила, что там, где горб, спрятаны их крылья… – с улыбкой, парировал монах.

– Интересно…

– Да, мне это тоже было интересно. Иначе как бы они ходили среди нас с крыльями… И заканчивая ответ об обозначении зримой телесности бесов, скажу, пусть не совсем дословно, словами уже названного вам ученого Дмитрия Антонова, что сей факт зависит от того, кто из святых подвижников им (бесам) противостоит, от их веры и твердости духа, а главное – от тех задач, которые им предстоит решать…