Татьяна Любецкая - Бретер и две девушки

– Ки-ить, – шепотом позвала Лиза, – спишь?

– Мм… – недовольно промычала «просыпающаяся» Китти, – чего будишь в такую рань?

– Рань! – засмеялась Лиза. – Да уже десять! Приехать в Швейцарию и валяться на койке – глупее не придумаешь!

«Не так уж и глупо, – подумала Китти, – если б знать, с кем валялась», а вслух:

– Вы что, уж и позавтракали?

– Не то что позавтракали – Марина уже укатила! Так что в Женеву поедем сами… А Терри, между прочим, вообще исчез ни свет ни заря! Даже Марина не слышала, когда он уехал, наверное, говорит, совещание какое-нибудь.

– Деловой… – неопределенно молвила Китти, чтобы что-нибудь молвить. И в груди у нее тревожно сверкнуло.

– Слышь, все же какой классный мужик! А Марина ему ни завтрак, ни ужин – все сам.

– Так она ж не любит его! Твоя мать была права.

– Зато он ее обожает. Видела, как смотрит на нее? Не поцеловав, мимо не пройдет. Тебе такое и не снилось.

– Снилось, снилось. Как раз сегодня.

– Девочки, к вам можно? – как всегда неслышно подобралась Муся.

– Нужно, – ласково откликнулась Китти.

– О ком судачим?

– О Терри! – честно выпалила Лиза.

– О, он чудный, – с готовностью подхватила Муся, капитально усаживаясь к Китти на постель. Девчонки переглянулись, ехать же пора. – А Мариночка его не ценит… Ой, вы только ей не говорите, что мы о них судачим, а то мне влетит.

– Ну что вы, Мусенька, конечно, не скажем, – ласково заверила Лиза.

– Хотя вообще-то Мариночку можно понять – такая красавица, все на нее заглядываются, вот и избалована… А тут еще мать все время подзуживает…

– Зря она! – убежденно сказала Лиза. – Такого молодца могут ведь и увести.

– Да кто уведет? – улыбнулась Муся. – Вы здешних тетек видели?

– А если не здешние? – спросила Китти. – Тут ведь и наших навалом. А нашим, сами знаете, палец в рот не клади…

– А хоть бы и наши! – засмеялась Муся. – Такую кралю еще поискать… Но вообще-то вы, девочки, правы, ему же в конце концов все это может надоесть, так что вы на нее потихонечку влияйте, восхищайтесь им…

– Щас, – прошипела себе под нос Китти, и Лизка метнула в нее «ругательный» взгляд. Но Муся реплику не расслышала, и Китти добавила: – Извосхищались все!

Тут Лиза так пнула ее под столом ногой, что от внезапной боли Китти вскрикнула.

Муся испуганно подпрыгнула на кровати:

– Что?!

Чтобы как-то погасить исступленный Мусин вопрос, Китти хлопнула себя ладошкой по лбу и воскликнула:

– Вспомнила!

– Что?! – нетерпеливо откликнулась Муся, и Лиза тоже с нескрываемым интересом уставилась на Китти – как-то она выкрутится?..

– Да так, после расскажу.

– Хотим сейчас! – настаивала Лиза.

– Ну, это… Мы же вам бусики привезли.

– Бусики? Мне? – дрогнувшим голосом переспросила Муся. Бусы были ее слабостью.

– Ну да! Вечером и вручим!

– А… почему вечером?

– Ну, это, за ужином, в торжественной обстановке…

– Ах да, конечно, – пытаясь скрыть разочарование, согласилась Муся и встала с кровати. – Что ж, пошла одеваться.

– Ка-акие еще бусики?! – спросила Лиза, едва Муся вышла из комнаты.

– А я почем знаю!

– То есть как? Ты же сама только что…

– А что мне было делать? Не могла же я сказать, что ты мне ногу разворотила!

– А ты вообще поаккуратней!

– Да ладно! Муся же сама говорила, что плохо слышит…

– Старушки, знаешь, какие хитренькие! Запускают дезу о своей, типа, глухоте – чтобы при них, не таясь, обо всем говорили. Знаю я их, у нас соседка такая, с ней говорить – изведешься! А? У? Не слы-ышу… А что ей надо, все прекрасно улавливает.

– Ладно, учту. А как же теперь, блин, с бусиками?

– Придется купить.

– Де-воч-ки! – крикнула Муся снизу. – Я уже оделась, спускайтесь!..

– Правда, ускоряйся давай, а то опоздаем…

– Ах, да-а, нас же Антон-пистон будет ждать… Влюбилась, да?

– Одевайся!

Китти быстро умылась, оделась, они скатились вниз и обомлели: Муся разоделась, как на торжественный прием, – светло-серый, тонкой шерсти кардиган, такого же тона сетчатая шляпка, узкая сумочка и туфли.

– Улет, – констатировала Китти.

– Что? – Муся вскинула подведенные брови.

– Супер, значит. Атас! Теперь вам хоть замуж.

– А, ну их! – Муся томно махнула рукой и таким очень женским движением поправила волосы на затылке.

Она проводила их до остановки, посадила на автобус, и они покатили в Женеву.

– Разоделась для того лишь, чтобы проводить нас до остановки! – пожала плечами Китти.

– Ну, это же для нее светский выход. Другие вряд ли предвидятся… Слушай, Марина за завтраком сказала, что можем привезти Антона ужинать – ей, наверно, любопытно, с кем это мы познакомились. Я сказала, привезем, если, конечно, у него нет других планов…

– Какие планы, детка? Он за тобой – хоть на край света.

– Да ладно…

Дальше ехали молча – было о чем подумать. Антон… какой-то вдруг Антон, думала Лиза. Собственно, ничего особенного, но с ним так легко… И в то же время тревожно… Китти, естественно, обнималась с Терри. Какой гладенький. Как девчонка. Другие шершавые, грубые. Сегодня же, как войдет, я сразу – ап!.. А вдруг он не сможет, не вырвется от ледышки?! Я тогда, значит, умру. Так что ж, мне ее теперь отравить, что ли? Как в том фильме – плюх таблеточку в бокал, и все дела. Там, кстати, так подробно все показано – и как приготовить зелье, и как протереть бокал, ну и алиби, понятное дело. Затуманенный Китькин взор уперся в седой, коротко стриженный затылок – тетька или дядька? – прошел сквозь него, скользнул по убегавшим полям и уперся в верхушку Альп… Альпы! Вот куда ее надо заманить! Давай, Мариночка, иди сюда – выше, выше! Мы тебе щас покажем такую красоту, а то ты все на фирме, да на фирме, погулять бедняжке некогда… Гляди, гляди вниз, там тако-ой улет… И тихонечко так, типа, случайно, подтолкнуть – и «Ах! Помогите!» Ледышка летит в пропасть! И, главное дело, никаких следов… И помощь оказать нельзя, потому что улетела так далеко… И глубоко.

– Очень глубоко, – пробормотала Китти.

– Что?

– Да так, думаю…

– О море, что ль?

– Ну, пусть будет о море. Море любви.

– Кто о чем!

Моей опорой стали небогатые (исключение – Фома и Петр), но опаленные, захваченные Идеей.

Их было видно сразу – по глазам: какая-то печальная отвага во взоре. Меня, собственно, не интересовала их способность к игре клинков, то есть не в первую очередь интересовала. Можно виртуозно владеть шпагой, плести, что называется, кружева, но если ты не умеешь противостоять чужой воле, то проиграешь любой прущей на тебя сволочи. Те, кого я в конце концов отобрал, были настоящими бойцами. И мы начали работать.

Если требовалось за кого-то вступиться, отомстить, нас находили по четко отлаженным каналам связи. И так раз за разом мы дрались, отстаивая, если угодно, нашу общую честь. И вот уже поползли слухи о таинственных дуэлянтах, которые защищают обиженных и угнетенных. Слухи гуляли уже по всей стране, но никогда не обретали четкости и неопровержимости веских доказательств. Да, конечно, на всех нас пока хватить не могло, бандиты и мерзавцы сразу не перевелись, но уже и не были так распоясаны, и уже стало не так-то просто безнаказанно обидеть беззащитного, да и вообще, все эти заказные дела стали как-то не приняты. Люди говорили, что рано или поздно эти неуловимые дуэлянты накажут всех, потому что их, дуэлянтов, видимо-невидимо. А нас-то было всего восемь! Но благодаря оперативности наших спецслужб мы довольно быстро находили «дуэлеспособных». И вся наша жизнь была подчинена борьбе.