Нина Еперина - Анна

Поговорив о погоде и природе, о памятниках старины и местных Гуру. Потом они распрощались до окончания спектакля, потому что после него был объявлен банкет.

Анна осталась в гримерной одна.

Нужно было морально подготовиться к спектаклю. Анна улеглась на диванчик, на котором только что сидели два знаменитых человека, и вытянула ноги. Радио сообщило о втором звонке, а потом и о третьем. Зал шумел именно так, как обычно шумят залы, наполняемые зрителем, дополняя звуками настраиваемых инструментов. Потом стало тихо, раздались аплодисменты, значит, к оркестру вышел дирижер. Наступила тишина, а потом начался спектакль.

Анна представила, как бы она чувствовала себя, если бы стояла за кулисами. Она всегда перед выходом на сцену стояла одна за левой кулисой и сосредотачивалась, пробуя голос вполголоса. В такие минуты в зале всегда было шумно, как бывает шумно, когда зрители занимают свои места. Оркестр настраивал инструменты, и эта приятная какофония звуков вызывала у Анны одно и то же, постоянное чувство. Чувство взбудораженности. Оно появилось в самый первый раз на самом первом ее выступлении и с тех пор никогда не покидало ее. Столько выступлений за спиной, а взбудораженность внутри, как пришпиленная, сидела в ней всегда. Она лежала на диванчике и слушала зал. Она представила, как погас свет, и как она обычно сосредоточивалась в эти минуты на самой себе внутри. Нужно было собраться и успокоиться совсем. Чувства были такими же, как если бы она была не на диване, а там, в левой кулисе….

Началась увертюра. Она очень любила эту часть первого акта. Вторая часть увертюры была маршевой, торжественной и жизнеутверждающей. Анна тихонько подпевала оркестру и вдруг стала представлять себя не на сцене, а там, в том своем гипнотическом сне! Вот она ходит по открытой террасе балкона в грандиозно огромном дворце, и смотрит вдаль, поверх зеленых, густых садов Файюмского оазиса! Вот она возвращается в огромный зал, на краю которого большая чаша голубого бассейна зовет к себе прохладой. Она видит, как служанки бросают в воду лепестки роз. Она чувствует запах, источаемый влажными лепестками! Это было так неожиданно и так ярко, как будто действительно происходило на самом деле! У Анны по телу пробежала дрожь! Она встала с диванчика и подошла к большому зеркалу. На нее смотрела перепуганная Анна со странными глазами. Нужно было немедленно уходить от себя и своих мыслей туда, за кулисы.

Притихший зал слушал Рамфиса и Радомеса. Они рассказывали зрителям, и друг другу, в ариях, о своей дружбе и преданности. Из-за кулисы напротив Анны, с противоположной стороны, вышла Амнерис со своей партией. Анна приготовилась. Скоро ее выход.

Наконец оркестр сделал вступление перед ее партией, и она вышла на сцену. Зал был забит битком. При наполненности около полторы тысячи, как говорил Крис, в зале сидело и стояло больше двух с чем-то тысяч.

Анна прошла между Радомесом и Амнерис и начала петь свою партию. Это были самые первые ее фразы, и вдруг сцена куда-то поплыла, закачалась, стала двоиться и вибрировать, превращаясь в дымчатую завесу, закрывая и зрительный зал, и партнеров с испуганными, вдруг, лицами и пропадать в черную бездну….

Анна обнаружила себя перед бассейном, там, в неизвестной ей действительности. Она собиралась раздеваться, чтобы погрузиться в прохладу водной глади, усыпанной розовыми лепестками. Вдруг раздался трубный звук, как будто за пределами ее комнаты войско уходило на войну. В зал вбежало много слуг в доспехах, с мечами и копьями в руках.

Анна испуганно смотрела на происходящее и ничего не понимала. Уже месяц, как она чувствовала себя совершенно неуязвимой и независимой, потому что объявила народу о своем новом имени. Царица Нефрусебек! Ее муж фараон Метухатеп уже два года, как был бальзамирован и похоронен в одной из гробниц, а бывший визирь, с которым они убили его и совершили переворот, объявлен новым царем Аменехметом Первым. И вдруг эти слуги при полном вооружении…. Это было странно….

– Кто позволил вам врываться в покои царицы? – громко и очень властно спросила Нефрусебек. – Немедленно покиньте мои комнаты!

– Это я им приказал – в зал вошел Аменехмет. – Я решил, что один должен править Египтом, поэтому устраняю тебя из этой жизни. – и сделала знак одному из воинов.

Один из воинов поднял руку с копьем и бросил его прямо в сторону Анны. Она видела, как копье медленно летит, приближаясь к ее груди! Она видела, как копье врезается в ее грудь и почувствовала, как оно прорезает ее плоть прямо между ребрами и пробивает ее насквозь! Стало безумно больно, все стало мутным и расплывчатым и Анна поняла, что ее только что убили, что она умирает! Внутри родилась паника, и она закричала изо всех своих сил, очень громко… Мир наклонился, стал падать набок и проваливаться в черноту….

Последнее, что видела Анна очень мутно, теряя сознание, это красное пятно, расползающееся по белой ткани туники….

…. Анна пришла в себя за кулисами. Она сидела в кресле, а вокруг суетились люди. Кто эти люди, она не понимала. Что произошло, она тоже не понимала. Размытый серым туманом мир не давал сосредоточиться. Вдруг ее подняли на руки эти чужие люди и стали уносить куда-то вглубь кулис. Рядом появилось лицо Крис и еще, почему-то, Айшарии Вэй. Они держали ее за руки и были перепуганы.

– Что случилось? – спросила у них Анна шепотом.

– Представляешь? Ты упала в обморок прямо на сцене. – ответил ей шепотом Крис. – Что-то случилось? Тебе плохо? Я вызвал врача.

– Не надо врача. Я себя нормально чувствую. А что на сцене? Спектакль остановили? – окрепшим вдруг голосом спросила Анна.

– Да. Пока, да. – ответила Айшария. – Вы должны нам сказать, отменять спектакль или нет, спрашивает старший администратор.

– Ничего не отменять! – Анна оттолкнула окружавших ее людей и встала на ноги. Она еще чуть покачивалась, но вполне устойчиво стояла на ногах. – Я себя нормально чувствую. Нужно продолжать спектакль. Я готова на сцену.

Наверное, она сказал это таким уверенным голосом, что все тут же поверили. Толкающийся рядом с перепуганным лицом администратор, делал вопросительные, круглые глаза и не знал что делать? После уверенного ответа Анны, он тут же умчался в зал к рампе и объявил зрителям перерыв на десять минут, с дальнейшим продолжением спектакля.

Публика в зале ответила громкими аплодисментами….

Банкет проходил в большом зале ресторана «а ля фуршет».

Анна терпеть не могла это всеобщее толкание пешком. После спектакля ноги у нее немного дрожали, и долго простоять она не смогла бы, тем более, что все считали своим долгом подойти и «морально поддержать», поэтому приходилось принимать их сочувствия только стоя. Тем более, что сам спектакль закончился овациями всего зала, тоже стоя, и с огромным количеством цветов именно Анне. Она понимала, что это своеобразная поддержка индийского зрителя, который по натуре своей знаменит на весь мир добротой и доброжелательностью.